Обнаров - Наталья Троицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как водичка?
Сергей Беспалов стоял на берегу и осторожно ногой трогал воду.
– Просто блеск, Серый. Ныряй! – ответил Обнаров.
Сам же он вышел из воды и, встряхнув лежавшее на песке полотенце, стал вытираться, энергичными сильными движениями массируя тело. На Беспалова он не обращал внимания.
– Костя!
– Что?
– Спасибо тебе.
– За что?
– Я ж понимаю. Ты принудиловку здесь отрабатываешь. Вроде как из-за меня и из-за ребят.
– Не бери в голову, Серый. Получай от жизни удовольствие!
– В благородство играешь?
– В эгоизм.
– Не понял.
Обнаров улыбнулся.
– Тебе и не нужно.
Он надел брюки, подхватил лежавшую на песке футболку и пошел к вагончику гримеров.В гриме, стоя на площадке, Обнаров ждал команды «Мотор!», когда зазвонил телефон.
Вообще-то у него было железное правило: выключать телефон на съемочной площадке, потому что звонки отвлекали, мешали, сбивали с рабочего ритма. Сейчас он не мог себе позволить этого, он ждал звонка из Израиля и, конечно же, от сестры, после визита врача. Извинившись, Обнаров поспешно отошел в сторону.
В трубке щелкнуло, прошуршало, и далекий усталый голос, не дожидаясь вопроса, сказал:
– Все по-прежнему, господин Обнаров. Отсутствие новостей – в нашем случае это хорошая новость.
Обнаров стал спрашивать, почему не может дозвониться до жены, на что врач пояснил, что в стерильный бокс, куда больная помещена, нельзя было взять ее прежние вещи, в том числе мобильный телефон.
– Анатолий Борисович, как она? – кричал Обнаров в трубку.
– Стабильно тяжело, – отвечал Михайлович. – Лихорадка с ознобами, перемежающаяся с резким падением температуры тела, в анализах крови резкое снижение количества лейкоцитов с почти полным исчезновением гранулоцитов – это один из видов лейкоцитов. Химиотерапию мы прервали, проводим лечение агранулоцитоз-колонии стимулирующим фактором – гранацитом. Ждите. Для лечения нужно время. Организм ослаблен и химиотерапией, и родами…
– Константин! Что за переговоры? – рявкнул в мегафон Плотников. – Давай на площадку! Ждем только тебя!
Кира Войтенко тряхнула каштановыми волосами, скрестила руки на груди, недовольно надула губки.
– Почему, Дмитрий Валентинович, вы орете на меня из-за малейшего промаха или опоздания, и почему нашим некоторым звездам общие правила до фонаря? Если Обнарову на меня наплевать, давайте я тоже буду заниматься своими делами! Я купаться пойду. Мне жарко. У меня чертов грим сейчас поплывет! Вы все будете меня ждать! – с вызовом сказала она. – Как-никак мы, молодежь, должны учиться у наших мэтров.
Обнаров отвернулся, сделал несколько шагов к лесу.
– Анатолий Борисович, может быть, я приеду? Может быть нужны лекарства, деньги? Я… Я просто больше не знаю, чем помочь.
– У нас есть все необходимое. А приехать вы можете дня через три. Сейчас ваша жена в стерильном боксе, под капельницами, без сознания. Не теряйте надежды…
«Без сознания… Без сознания…» – Обнаров зажал ладонями уши.
Солнце померкло, день стал серым, безрадостным. Он вытер об одежду вспотевшие ладони, в смятении провел рукой по лицу. Сердце бешено колотилось: за этим ритмом вряд ли успеть.
«Милая моя, родная девочка…»
– Господин Обнаров, сколько прикажете мне еще жариться на песке, пока ваша нимбоносная светлость изволит приступить к работе?! – крикнула ему Кира.
«А если она умрет?» – сам у себя спросил Обнаров и испугался пришедшего на ум вопроса.– Костя! – Плотников хлопнул его по плечу. – Чему ты молодежь уч…
Он осекся, испугавшись мертвого, застывшего, ледяного взгляда Обнарова.
– Костя, ты чего? Случилось что?
Обнаров тряхнул головой. Дьявольская улыбка сверкнула и пропала. Загорелись глаза. Весь его облик вдруг стал авантюрно-бесшабашным.
– Что, Димон? Наполним жизнь сексом?
– Ты только помни, у нас не порно. У нас авантюрная комедия. Кирочке не мсти.
Обнаров какой-то расхлябанной блатной походочкой пошел на площадку.
– Как я люблю свою работу! Это даже работой назвать нельзя!
Строчки были неровными, почерк летящим, точно врач Анатолий Борисович Михайлóвич, заполнявший историю болезни Таисии Ковалевой, очень-очень торопился к больной:
«…16 августа 2005 года. 16-й день терапии 1-й фазы индукции ремиссии. В 6:00 температура 40,2 ºС, лихорадка перемежается с резкими падениями температуры тела (ознобами) до 36,0 ºС. Сознание спутано. Боли в области рта и горла, развилась картина язвенной ангины, стоматита, гингивита [46] . Появилась резкая бледность кожи. Нарастает потеря веса. Воспаление слизистых наружных половых органов. Назначена консультация гинеколога. В анализах крови резкая лейкопения [47] с почти полным исчезновением нейтрофильных лейкоцитов (гранулоцитов). Назначено лечение колонии-стимулирующим фактором – гранацитом. Химиотерапия после полных 15 дней прервана. 17 августа 2005 года. Состояние стабилизировалось, но без ощутимых перемен к лучшему. В анализах крови сохраняется резкая лейкопения, уровень нейтрофильных лейкоцитов (гранулоцитов) увеличился – составляет 3 % от нормы. Больная не приходит в сознание. Лихорадка не подавлена, но не прогрессирует. Температура 39,5 – 36,2 ºС с интервалом колебаний в среднем два часа. Продолжается введение гранацита и следующая терапия поддержки…»
Анатолий Борисович снял белую от униформы шапочку и вытер ею пот с лица, потом бросил ручку и пошел назад, в палату Таисии Ковалевой.
За ужином, состоящим из бутербродов с колбасой и паштетом, их было двое. Сестра с аппетитом ела, Обнаров сидел и рассеянно смотрел в ее сторону.
– Ты хреново выглядишь, братец, – сказала Наташа.
Она протянула руку, погладила его по волосам.
– Девочкам нравится, – он усмехнулся, припомнив Киру Войтенко.
– Ты Тае сегодня звонил?
– Звонил.
– Как она?
– Хорошо. Лечится.
– Я почему-то не смогла дозвониться сегодня. Вызов идет, но никто не отвечает.
– В саду, наверное. Там очень красивый сад.
– Хмурый чего?
– Устал. Егор всю ночь не спал.
– Не волнуйся, Костик. С мальчиком все в порядке. Врач не нашел ничего, что могло бы нас насторожить. Видимо, погода будет меняться, вот он и капризничает.
Обнаров грустно улыбнулся, подумал: «Он просто чувствует, что с его мамой…»
– Наташа, вы с мамой на физиопроцедуры не опоздаете? Ногу волочит, смотреть больно.
– Да. Едем. Мама! – крикнула Наташа матери, занимавшейся с внуком. – Мама, собирайся! Костя за Егором присмотрит. Ключ, второй, дай нам. Не жди, спать ложись. С пробками мы рано не вернемся.
Проводив родных, Обнаров взял сына на руки и пошел на кухню. Он сел на диван, негромко включил телевизор и с ложечки аккуратно стал кормить ребенка яблочным пюре. Сын ел с удовольствием, потешно причмокивая губами. Сын улыбался, то и дело взмахивая ручками.
