Тень Хранителя - Дэннис Фун

— …и найти им новое применение… — сказал Имин.

— Новое применение? Какое именно? — спросил Роун.

— Ну, не применение, конечно, теория еще не проверена на практике… — снова поправил коллегу Отар.

— …Алджернон помог нам, объяснив принципы их устройства.

— В некоторых случаях…

— …мы могли бы использовать эти блокираторы…

— …в качестве…

— …средств связи.

— Но это пока еще только теория, — добавил Отар. — Мы…

— …нам еще надо ее проверить, — закончил за него фразу Имин.

Роун недоверчиво поинтересовался:

— Какие случаи вы имеете в виду? Проверить на ком?

— Ну… так сказать… — Врачи обменивались глуповатыми взглядами, явно чувствуя себя неловко.

— …это касается Мабатан…

— …и Киры…

— …конечно, с их согласия…

Роун в сердцах резко развернулся, оставил врачей и направился из Академии в библиотеку. Он быстро определил, что обе его родственницы находились в небольшой комнатке, где он впервые встретился с Алджи.

Мабатан с Кирой сидели на полу, скрестив ноги, лицом друг к другу, с закрытыми глазами. Роун громко покашлял.

— Чем вы здесь занимаетесь?

— Мы пытаемся читать мысли друг друга, — пояснила Мабатан. — Найти такое место, где наши мысли пересекаются.

— Это имеет какое-то отношение к Имину с Отаром и их экспериментам?

Кира вздохнула и поднялась.

— У меня, Роун, нет такого дара. Я не могу странствовать в Краю Видений, не дано мне и обмениваться мыслями, как вы это делаете вчетвером. Но я долго училась медитации и могу оставить в голове место для Мабатан. Алджи с докторами считают, что с помощью блокиратора Мабатан сможет видеть то, что буду видеть я. И когда я отправлюсь на разведку в Город, вы будете сразу же получать собранную мной информацию. Это обеспечит нам решающее преимущество и спасет многие жизни.

— Или отнимет их. — Стараясь, чтобы его слова звучали как можно более убедительно, Роун продолжал: — Мы же почти ничего не знаем об этих блокираторах.

— Да, но эти блокираторы будут уже другими. Это будут наши блокираторы, — ответила Кира. — Наш старичок Алджи говорит, что их можно переделать, «перенастроить». Да ладно тебе, Роун, не переживай так — ведь он же сам помогал их изобретать.

— Но это было больше сорока лет назад!

— А принципы их действия остались прежними, — спокойно вставила Мабатан, пытаясь направить беседу в более спокойное русло.

Роун пристально посмотрел в темные немигающие глаза Мабатан.

— Мне странно, что ты на это согласилась, ты же знаешь, насколько это может быть опасно.

— Я знаю, как обмениваться мыслями с другими, — уважительно ответила девушка. — Ты прав, это непросто, но особой опасности я тут не вижу. Мысли Киры будут доступны лишь для меня. Думаю, Роун, все-таки преимущества в этом случае перевешивают опасности.

— Нет, Мабатан, это опасно, и я не хочу, чтобы вы обе подвергали себя риску.

Кира резко уперла руки в бедра и с вызовом сказала:

— Хорошо, тогда скажи мне, Роун, как можно рассчитывать выиграть войну без риска для жизни?

Роун внимательно посмотрел на обеих своих дальних родственниц. Сила их духа ослабила его опасения. Всем им грозило одно и то же зло, каждый должен был брать на себя свою долю испытаний. А Мабатан с Кирой, видимо, лучше знали, что им надлежало делать, чем сам он понимал стоявшую перед ним задачу. Роун улыбнулся.

— Что ж, вы правы… И в этой связи я хочу вам сказать, что на неделю-другую собираюсь уйти.

— Тогда тебе нужно организовать надежную охрану, — сказала Кира, сделав вид, что эта новость стала для нее полной неожиданностью.

— Ну да… хотя нет, я пойду один и ничего с собой брать не стану. Так надо.

— Не слишком ли долго ты собираешься отсутствовать? — с упреком спросила она.

— У меня нет выбора. Я должен сделать это теперь или никогда.

Мабатан коснулась руки Роуна.

— Ты отправляешься на поиски Друга?

Роун кивнул.

— Надо же! На встречу с богом! Вот это и в самом деле немалый риск. Я бы на твоем месте взяла с собой пару штанов на смену, — хмыкнула Кира.

Проигнорировав ее язвительное замечание, Роун спросил Мабатан:

— Ты, случайно, не слышала что-нибудь о линиях энергии земли?

Роун нашел сказителей в читальном зале, они сидели вокруг разложенных стопок книг.

— Капли росы — что лучше может смыть пыль мира? — прочел Доббс.

— Басе — великий японский поэт, — крикнула Межан, явно довольная собой.

— Снова угадала, — вздохнул Доббс.

Прислонив тяжелый фолиант к возвышавшейся перед ней стопке книг, Межан продекламировала:

— Драгоценен твой сон, хотя много в нем страха… Много в нем страха, но сон этот дорог: для живого — тосковать — его доля, сон тоску оставляет для живого![2]

Скорчив рожицы, Доббс и Талия сердито переглянулись.

— Она снова нас обставила, — раздраженно буркнул Доббс.

— Да, это точно, — покорно согласилась Талия.

А Роун знал, откуда Межан взяла этот отрывок. Когда он был еще маленьким, ему читал его папа. Это была одна из его любимых цитат.

— «Эпос о Гильгамеше». Эти слова сказал Энкиду своему другу — Гильгамешу, когда тот понял, что скоро умрет.

— Роун, не хочешь к нам присоединиться? — спросила его Межан, надеясь вовлечь в игру.

— Мне бы очень хотелось, но я не могу, — ответил Роун. — Вообще-то я надеялся, что вы поможете мне загримироваться.

Эта просьба привела сказителей в неописуемый восторг.

Проведя час в руках трех талантливых гримеров, Роун сидел на кухне, радуясь, что наконец-то он остался в одиночестве, и за обе щеки уплетал еду перед дальней дорогой. Но одиночество его длилось недолго — оно было прервано появлением Алджернона.

— Слава богу, Лампи сказал, где ты.

При появлении старикана Роун улыбнулся.

— Ну что, Алджи, ты принес мне замечательные новости?

— Если бы эти чокнутые доктора не дергали меня постоянно своими дурацкими вопросами о блокираторах, я бы скорее смог расшифровать записи. Но все-таки я это сделал и хочу тебе показать, что в итоге получилось!

— Тебе удалось перевести еще часть дневника? — с надеждой спросил Роун.

Алджи вынул из кармана свиток, протянул его перед собой, держа обеими руками, как делают городские глашатаи, и уставился на написанные слова.

— Будь оно все неладно! — раздраженно пробурчал он. — Собственный почерк разобрать не могу.

Алджернон еще какое-то время смотрел на свиток, потом прочистил горло и начал читать: «Оптимизм мой стал беспредельным, когда я осмыслил возможности открытия, сделанного мною в Краю Видений. Я нашел подтверждение тому, о чем раньше лишь подозревал: то была удивительная сила проявления снов и видений каждого землепашца, ремесленника, студента, учителя, ребенка и взрослого. Если было бы придумано устройство для обуздания этой способности, наши возможности стали бы беспредельны. Я без всяких задних мыслей рассказал об этом Дарию. Моя вера в нашу дружбу в ту пору еще не была поколеблена. Но я часто задумываюсь: а что, если бы я подождал и хорошенько обдумал эту мысль, как она того заслуживала? Можно было бы предвидеть, что моя концепция блокиратора непосредственно приведет Дария к стремлению самому стать богом?»