Юмористические рассказы - Stephen Leacock

Теперь, задумываясь над этим, я вижу, что она сбе­регала нам значительно больше. Имея дело с нынеш­ними прачечными, вы можете надевать рубашку только дважды, причем каждый раз не более чем на один день. После этого ее взрывают. А ведь новая стоит четыре доллара. Прежде рубашка носилась до тех пор, пока че­ловек не «вырастал» из нее. Годам к тридцати он с удо­влетворением убеждался, что уже «вырос» из своей ру­башки. Тогда ему приходилось истратить семьдесят пять центов на новую, и уж эта честно служила ему до са­мой смерти.

Если бы какая-нибудь бедная женщина догадалась подобрать одну из таких рубашек и откусить от нее во­ротничок, она могла бы основать крупное предприятие.

Но это еще не все. Если в доброе старое время вам хотелось высказать своей прачке какую-нибудь претен­зию, вы могли выложить ей все, что думали. Она была здесь перед вами. И, выслушав вас, она со слезами уда­лялась в свою лачугу, где читала Библию и пила джип.

Теперь же, если вам надо обратиться с какой-нибудь претензией в Объединенную Прачечную Компанию, вы не можете найти ее. А жаловаться шоферу в ливрее нет никакого толку: он никогда в жизни не видел приличной рубашки.

Обращаться в контору тоже не имеет смысла. Вы найдете там лишь множество девиц, укрывающихся за чугунной решеткой. Они и в глаза не видели вашей ру­башки. Не спрашивайте их о ней. Днем они работают в конторе, а по вечерам слушают популярные лекции о современной драме. Они не поняли бы, что перед ними .мужская рубашка, если бы даже увидели ее.

Писать Объединенной Компании тоже бесполезно. Я говорю это с полным основанием, ибо уже делал по­пытку обратиться к одной из таких компаний с пись­менной жалобой и убедился в абсолютной бесполезности этого. Вот письмо, которое я написал:

В правление Универсальной Объединенной Прачечной Компании

Милостивые государи!

Очень прошу вас – постарайтесь немного бережнее обращаться с моей рубашкой. Я имею в виду розовую.

Мне кажется, что в последний раз вы положили на во­ротничок чуть больше крахмала, чем предполагали, и все слиплось.

С совершенным почтением...

Вместо ответа я получил следующее извещение:

Уважаемый сэр!

Папка 110615. Отдел 0412. Получено февраля 19, 9.26. Прочитано марта 19, 8.23. Подшито к делу апре­ля 19, 4.01. Отправлено мая 19, 2.00.

Нижеследующим извещаем, что ваше заявление бу­дет представлено на рассмотрение очередного общего собрания акционеров. Впредь будьте любезны указывать номер папки, отдел, адрес, возраст и род занятий. Ника­кие жалобы за подписью или в устной форме не прини­маются.

С уважением № 0016.

После этого я почувствовал, что продолжать пе­реписку безнадежно. Однако у меня остается еще одна возможность. Вдруг на моем жизненном пути встретится какая-нибудь красивая богатая женщина и вдруг ее муж сбежит от нее, а она останется одна, без всяких средств к существованию, и будет горько плакать и пить джин. И тогда появлюсь я, встану на пороге и скажу:

– Осушите ваши слезы, мой дорогой, мой бесценный друг. Для вас еще не все потеряно – вы будете стирать мои рубашки.

ЧИТАЮЩАЯ ПУБЛИКА

– Желаете посмотреть книги? Пожалуйста, сэр! – сказал он. Потирая руки, с самым учтивым видом он направил на меня сквозь очки острый взгляд.

– Вон там, в углу налево, вы можете отыскать кое-что интересное, – продолжал он. – У нас имеется целая серия «Библиотеки универсальных знаний от Аристо­теля до Артура Бальфура [42]» -семнадцать центов за штуку. Или, может быть, вы желаете посмотреть «Пан­теон почивших писателей» – по десять центов? Мистер Спэрроу! – крикнул он. – Покажите джентльмену наши новые издания классиков – десятицентовую серию.

Он подозвал продавца и забыл обо мне.

Иначе говоря, он понял, кто я. Совершенно незачем было мне покупать себе на Бродвее зеленую фетровую шляпу и спортивный галстук в горошек, каждая горо­шина величиной с пятицентовую монетку. Эти скром­ные украшения не могли скрыть души, таящейся за ними. Я был профессором, и он это знал, или, вероятно, в силу профессиональной привычки, сумел определить это в одно мгновение.

Владелец крупнейшего в округе книжного магазина умеет различать клиентов. И он, конечно, знал, что я, профессор, не представляю для него особого интереса. Я заглянул в этот магазин так, как вообще профессора заглядывают в книжные магазины, точь-в-точь как оса заглядывает в открытую банку с вареньем. Он знал, ч го я пробуду здесь часа два, буду мешать всем, и в конце концов куплю какое-нибудь дешевое издание: «Диало­ги» Платона, или «Прозаические произведения» Джона Мильтона, или «Опыт о человеческом разуме» Локка, или еще какую-нибудь чепуху в этом роде.

Что же касается настоящего вкуса к литературе – способности оценить только что вышедший двухдолла­ровый роман в красочной весенней обложке с изобра­жением на фронтисписе пары, танцующей танго, – то его у меня не было, и он это прекрасно знал.

Ко мне он, конечно, относился с презрением. Однако в книжных магазинах, как известно, считается призна­ком хорошего тона, когда где-нибудь в углу торчит про­фессор и копается в старых книгах. Настоящим покупа­телям это нравится.

И потому даже такой современный делец, как мистер Селлер, скрепя сердце терпел мое присутствие где-то в за­кутке магазина. А я благодаря этому имел возможность наблюдать его методы обращения с настоящими покупа­телями – методы, должен сказать, настолько эффектив­ные, что недаром все издательства считают мистера Селлера столпом, на коем зиждется литература Америки.

Я вовсе не собирался, стоя в углу, подслушивать, как шпион. Просто меня заинтересовал новый перевод книги Эпиктета[43] «Нравственные рассуждения». Книга, эта была издана очень изящно, хорошо переплетена и предлага­лась покупателю всего за восемнадцать центов. И у меня возникло жгучее желание купить ее, но потом я счел более разумным сначала внимательно ее просмотреть.

Не успел я пробежать первые три главы, как мое внимание было отвлечено разговором, происходившим за прилавком.

– Вы уверены, что это его последний роман? – спрашивала мистера Селлера какая-то модно одетая дама.

– О да, миссис Рэсселер! – отвечал хозяин. – Уве­ряю вас, это его последний роман. Должен сказать вам, что мы получили эти книги только вчера.

И он указал на огромную кипу книг в ярких сине-белых обложках. Я разобрал издали название книги, напечатанное огромными золотыми буквами, – «Золо­тые мечты».

– О да! – повторил мистер Селлер. – Это последний роман Слеша. Он пользуется необыкновенным успехом.

– Прелестно, – улыбнулась дама. – А то, знаете, иногда попадаешь впросак. На прошлой неделе я купила у вас две книги, которые мне с виду очень понравились, но, придя домой, я обнаружила, что они были изданы целых полгода тому назад.

– Ах, боже мой, миссис Рэсселер, – сказал хозяин извиняющимся тоном. – Это печальное недоразумение. Позвольте прислать за ними, и мы с удовольствием их вам обменяем.

– Не беспокойтесь, – ответила дама. – Сама я, ко­нечно, читать их не стала, а отдала горничной. Та даже и не заметит, что они изданы полгода назад.

– Конечно, конечно, – согласился мистер Селлер, лю­безно улыбаясь, – Но должен сказать вам, сударыня – продолжал он, принимая тон модного книготорговца, – что такие ошибки иногда бывают. Не далее как вчера у нас произошел весьма досадный случай. Один из наших старейших покупателей забежал купить несколько книг, чтобы взять их с собой в морское путешествие. Он вы­бирал их, видимо, просто по названиям, как это любят делать мужчины, и, прежде чем мы успели сообразить, что, собственно говоря, произошло, он унес две книги, вышедшие еще в прошлом году. Узнав об этом, мы дали ему на пароход телеграмму, но боюсь, было уже поздно.

– Ну, а эта вот? – спросила дама, лениво листая страницы. – Как она? Ничего? О чем тут?

– Чрезвычайно сильная вещь! – воскликнул мистер Селлер. – Можно сказать, шедевр! Критики утверждают, что это самая сильная книга сезона. Она имеет э-э... – Тут мистер Селлер сделал паузу, и его манера напо­мнила мне мою собственную манеру, когда мне прихо­дится объяснять студентам то, чего я сам не знаю. -Сильная вещь, исключительно сильная. Самая сильная в этом месяце. Неудивительно, – добавил он, переходя к более легкой для него теме, – что она имеет такой необыкновенный успех.

– А у вас, я вижу, большой запас этих книг, – сказала дама.

– О да! Но они будут быстро распроданы. Эта книга, знаете ли, несомненно, вызовет сенсацию. Собственно говоря, в известных кругах даже поговаривают, что ее не следовало...