Чаша гнева - Александр Борисович Михайловский

- Господа Романовы, - сказал я, - перед вами сидит полномочная комиссия Правящего Акви-лонского Сената: председатель Сената старший прогрессор и отец-основатель Аквилонии Сергей Петрович Грубин, его помощник и ученик младший прогрессор Сергей Васильевич Петров, помимо всего прочего, по галактической имперской классификации имеющий свойства кандидата в императоры первого ранга, председатель коммунистической партийной организации Аквилонии Яков Антонович Давыдов, а также штатный аквилонский маг разума леди Сагари Брут. За леди Сагари будет первое слово относительно пригодности ваших кандидатур и поселения в Аквилонии, а за товарищем Грубиным - последнее, после которого никакие апелляции уже невозможны. И даже мое слово после его слова не будет значить ничего, ведь аквилонцы для меня - не подчиненные, и даже не союзники, а всего лишь соседи с фланга, во внутренние дела которых я не вмешиваюсь, ибо не имею на то ни полномочий, ни желания.

- И если нам откажут, то вы закинете нас на необитаемый остров? - скривив губы, спросил Николай Николаевич.

- Закину без малейших колебаний, - ответил я, - а вас еще и с превеликим удовольствием, за многие грехи. Тех, кто может быть полезен мне самому, я из вашей компании уже отобрал.

- И наша Маман тоже оказалась вам полезна? - подняв голову, спросил экс-император.

- Ваша Маман, Николай Александрович, - хмыкнул я, - это орудие страшной разрушительной и созидательной силы. Если бы четверть века назад трон от покойного Александра Миротворца вместо вас унаследовала она, то Российская империя была бы сейчас как куколка - в бело-сине-крас-ном наряде, красивая и сверху и снизу. При этом разные придурки вроде кайзера Вильгельма, императора Франца-Иосифа, султана Абдул-Гамида и императора Муцухито боялись бы в ее сторону даже смотреть, ибо никто из них не бессмертен. Не зря же у вас в высшем обществе вдовствующую императрицу прозывали Гневной. И именно поэтому такой сгусток неуемной энергии нельзя посылать в Аквилонию, зато можно и нужно использовать в верхних мирах, где имеется значительный дефицит хороших управленцев.

- Да, - вздохнула Ольга Александровна, - Маман, она такая. Но все же, господа аквилонцы, начинайте скорей, а то нет никаких сил ждать решения своей судьбы.

Леди Сагари сняла свои противомагические очки и внимательно посмотрела на младшую дочь императора Александра Третьего и ее супруга.

- Вы можешь не беспокоиться, - сказала она, - ты и твой муж - добрый человек, и мы примем тебя как свой. Ты есть сама любовь и терпение, и я буду давать совет, чтобы сделать тебя помощница наш главный детский воспитатель леди Фэра, а где применить твой муж, будет думать наш главный военный вождь.

- Леди Фэра - это одна из моих старших жен, заведующая воспитанием нашего подрастающего поколения, - пояснил товарищ Грубин.

- Одна из жен?! - воскликнула Ксения Александровна, сделав круглые глаза. - Так что же, господа, у вас там многоженство, как у турок и татар?!

- Да, господа аквилонцы, - подтвердил Александр Михайлович, - расскажите, пожалуйста, о ваших брачных обычаях, а то слова «одна из старших жен» звучат возбуждающе, как фраза из «Тысячи и одной ночи».

- В Аквилонии количество женщин раз в двадцать превышает количество мужчин, - вместо товарища Грубина сказал товарищ Давыдов, - и все эти женщины хотят замуж. Также у нас существует правило, что все дети должны знать своих отцов, накладывающее строгий запрет на добрачные и внебрачные связи, а также правило, что от женщины в брачном вопросе требуется желание, а от мужчины согласие. Наша семья - это комплот добрых подруг, считающихся нареченными сестрами, которые объединились для совместного ведения своего хозяйства и воспитания детей, поклявшись в верности друг другу и своему мужу. При этом старшая жена, обычно происходящая из будущих времен - это не начальница, а наставница, призванная следить, чтобы ее сестры-собрачницы росли в своем культурном уровне. Желающие замужества девушки и вдовы из местных жительниц обычно предварительно сбиваются в дружескую компанию, находят себе кандидатку в старшие жены, и так, уже почти готовой семьей, подходят знакомиться с потенциальным женихом. Сам я пока не женат, но не исключено, что брачная сеть для меня уже сплетена, и как только настанет весна, ко мне подойдут и предложат стать их мужем, и я при этом не буду против.

- Какой ужас - двадцать женщин на одного мужчину! - воскликнула Алиса Гессенская. -Ведь такая мужская смертность просто уму непостижима! Что вы там делаете - штурмуете Врата Ада?

- Это не у нас, мадам, такая смертность, а у местных, - хмуро ответил товарищ Петров. - Каменный век - очень жестокое время, и мужчины, являющиеся основными добытчиками пропитания, на охоте погибают гораздо чаще, чем женщины при выкапывании съедобных корешков и сборе лекарственных трав. При этом охотничья добыча скудна, и хватает ее на ограниченное количество едоков, а рождаемость высока, поэтому каждый год в канун зимы вожди кланов изгоняют в лес на голодную смерть вдов с девочками-сиротками и девушек-бобылок, не сумевших найти себе мужа. Но так было прежде. Сейчас во время хода лосося мы устраиваем ярмарки, на которых вымениваем у местных ненужный им женский контингент на керамическую посуду и стальной инструмент. Местные женщины выносливы, умны, старательны, дружелюбны и лишены большинства недостатков дам из так называемых цивилизованных времен. Быстро усвоив наши обычаи и технологические приемы, они становятся основной движущей и производящей силой нашего общества. Единственное, чего они хотят - это хорошего доброго мужа, надежных подруг-собрачниц и теплого уютного дома, в котором так хорошо переносить зимнюю непогоду. Так что мы приветствуем любых мужчин, пришедших со стороны, если они согласны соблюдать наши обычаи и не являются ни педиками, ни жестокими тиранами. Наше государство в обмен на их труд обеспечивает своих граждан всем необходимым для повседневного выживания, а вот покой и уют в наших семьях - это дело рук наших жен. Любой другой образ жизни привел бы нас к быстрому развоплощению и гибели, так как либо общество быстро развивается, либо деградирует, и третьего не дано. Никогда не стоит бояться трудностей, ведь только через них может прийти настоящий успех. Наш примас отец Бонифаций говорит, что человек рождается слабым и ленивым, но это не проклятие и не первородный грех, а то, что следует преодолевать, чтобы душой приблизиться к Богу.

- А меня больше волнует не многоженство, которое мы как-нибудь переживем, - сказал экс-император, - а то, как