Гарри Поттер и узник Азкабана - Джоан Роулинг

– Что ещё такое? – забеспокоилась мадам Помфри.

Гневные голоса слышались всё громче. Мадам Помфри посмотрела на дверь.

– Вот наказание! Они же всех перебудят!

Гарри пытался разобрать слова. Голоса были совсем рядом.

– Он, должно быть, трансгрессировался, Северус. Надо было оставить с ним кого-нибудь… Когда это происшествие станет достоянием гласности…

– Он не трансгрессировался! – надрывался Снегг теперь уже в двух шагах. – В стенах замка нельзя трансгрессироваться! Тут наверняка замешан Поттер!

– Северус! Будьте благоразумны! Гарри всё это время был заперт.

БУМ!

Дверь с грохотом распахнулась. Фадж, Снегг и Дамблдор ворвались в палату. Дамблдор единственный сохранял спокойствие. Более того, вид у него был откровенно довольный собой. Фадж явно сердился. Но Снегг был в ярости.

– Выкладывайте, Поттер! – взревел он. – Что это вы устроили?

– Профессор Снегг! – возмутилась мадам Помфри. – Держите себя в руках!

– Послушайте, Снегг, – пытался утихомирить его Фадж. – Рассудите здраво. Дверь была заперта, мы сами только что видели…

– Это они помогли ему сбежать, я знаю! – с перекошенным лицом бушевал Снегг, брызжа слюной и указывая на Гарри и Гермиону.

– Уймитесь, милейший! – рявкнул Фадж. – Вы несёте чепуху!

– Вы не знаете Поттера! Это он сделал, я знаю, это он!

– Довольно, Северус, – с обычной невозмутимостью вмешался Дамблдор. – Подумайте, что вы говорите. Десять минут назад я сам запер эту дверь. Мадам Помфри, ваши пациенты вставали с кроватей?

– Разумеется, нет! – оскорблено ответила мадам Помфри. – Я не отходила от них с той самой минуты, как вы ушли!

– Вот видите, Северус, – мирно произнёс Дамблдор. – Вы ведь не думаете, что Гарри с Гермионой обладают способностью находиться в двух местах одновременно, а значит, нет повода их беспокоить.

Снегг стоял, кипя бешенством; он взглянул на Фаджа, потрясённого его поведением, на Дамблдора, чьи глаза мерцали за стёклами очков, ничего не выражая, и, развернувшись с такой яростью, что мантия со свистом взметнулась за спиной, вихрем вылетел из палаты.

– Коллега, похоже, слегка не в себе, – заметил Фадж, глядя ему вслед. – На вашем месте, Дамблдор, я бы понаблюдал за ним.

– Уверяю вас, с ним всё в порядке, – безмятежно отозвался Дамблдор. – Просто его постигло… м-м-м… жестокое разочарование.

– Не его одного! – горестно вздохнул Фадж. – «Ежедневный Пророк» уж не упустит возможности посмаковать подробности! Загнать Блэка в угол и всё-таки опять упустить его! Да ещё этот сбежавший гиппогриф. Я стану всеобщим посмешищем! Ладно… Мне пора в Министерство… Сообщить о происшедшем…

– А дементоры? – спросил Дамблдор. – Надеюсь, они покинут школу?

– Да, конечно, мы уберём их. – Фадж рассеянно запустил пальцы в волосы. – Я представить себе не мог, что им взбредёт в голову применить Поцелуй к ни в чём не повинному мальчику… Совершенно распустились… Сегодня же ночью отправлю обратно в Азкабан. Не подумать ли нам о драконах на входе в школу?

– Хагриду эта мысль понравится. – И Дамблдор послал быструю улыбку Гарри и Гермионе.

Нарушители спокойствия вышли из палаты, мадам Помфри поспешила к двери и опять её заперла, после чего отправилась в кабинет, что-то недовольно ворча себе под нос.

С другого конца палаты послышался тихий стон – Рон пришёл в себя. Он сел, обхватив голову, и огляделся.

– Что… Что случилось? Гарри? Почему мы здесь? Где Сириус? Где Люпин? Вообще, что творится?

Гарри с Гермионой переглянулись.

– Сама объясняй, – сказал Гарри и отправил в рот очередной кусок шоколада.

Назавтра в полдень вся троица покинула больничный отсек. Замок был пуст. Наступившая жара совпала с окончанием экзаменов, и все, кто мог, отправились в Хогсмид насладиться всевозможными удовольствиями. Ни Рона, ни Гермиону Хогсмид не привлекал и они вместе с Гарри бродили вокруг замка, обсуждая удивительные события минувшей ночи и гадая, где теперь могут быть Сириус и Клювокрыл. Сидя у озера и наблюдая, как гигантский кальмар лениво вздымает над водой щупальца, Гарри на какой-то миг утерял нить беседы – он загляделся на другой берег. Ему почудился мчащийся прямо на него олень – как прошлой ночью…

На друзей упала тень, и, подняв глаза, они увидели Хагрида – лесничий вытирал от пота изрядно опухшую физиономию носовым платком размером с хорошую скатерть и лучезарно улыбался.

– Ну, понимаю… нечего радоваться… как всё вышло ночью, – загудел он. – Ну то есть, что Блэк опять сбежал, и всё такое. Но угадайте-ка что?

– Что? – наперебой закричали все, изображая любопытство.

– Клювик! Он сбежал! Он на свободе! Я того… всю ночь праздновал…

– Как замечательно! – воскликнула Гермиона, метнув на Рона, готового расхохотаться, укоризненный взгляд.

– Я, видно, не привязал его как следует… – Хагрид сияющим взглядом озирал луга. – Я вот только беспокоился… утром… н-ну… вдруг он где встретил профессора Люпина, но Люпин… говорит, никогда… то есть не ел никого в эту ночь…

– Что-что? – растерянно спросил Гарри.

– Да вы чо, не слыхали? – посерьёзнел Хагрид. Он понизил голос, хотя вокруг не было ни души. – Ну, Снегг, значит… всем слизеринцам сказал… решил, верно, пусть все знают… Что профессор Люпин, он, вишь, того – оборотень. Ну его и носило по полям… прошлой-то ночью. Теперь он, понятное дело, это… собирает вещи.

– Собирает вещи? – встревожился Гарри. – Почему?

– Почему, почему… – удивился Хагрид столь странному вопросу. – Он перво-наперво нынче же утром… отказался от должности. Не могу, грит, подвергать риску, ежели… ну, ещё раз такое выйдет.

Гарри вскочил на ноги.

– Пойду повидаюсь с ним, – сказал он друзьям.

– Но если он уволен…

– …мы ничего не сможем поделать…

– Всё равно я хочу его видеть. Встретимся здесь.

Дверь в кабинет Люпина была приотворена. Он уже упаковал почти все вещи. Возле потрёпанного чемодана стоял пустой бак, где когда-то сидел гриндилоу, чемодан был открыт и почти заполнен. Люпин склонился над чем-то у себя на столе и на стук поднял взгляд.

– Я видел, что ты идёшь, – улыбнулся Люпин, указав на пергамент, который разглядывал. Это была Карта Мародёров.

– Мы сейчас говорили с Хагридом, – начал Гарри. – Он сказал, что вы уволились. Ведь это неправда?

– Боюсь, что правда, – ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая содержимое.

– Но почему? Министерство магии уверено, что вы помогали Сириусу?

Люпин подошёл к двери и закрыл её.

– Нет. Профессор Дамблдор сумел убедить Фаджа, что я хотел спасти вам жизнь. – Он вздохнул. – Но для Северуса это была последняя капля. Думаю, особенно сильно его задела потеря ордена Мерлина. Вот он и… хм… как бы случайно… проговорился сегодня за завтраком, что я – оборотень.

– Но вы ведь не из-за этого уезжаете?

Люпин горько усмехнулся.

– Завтра в это время прилетят совы с письмами от родителей. Они не захотят, Гарри, чтобы оборотень учил их детей. И после минувшей ночи я разделяю их точку зрения. Я мог укусить любого из вас… это не должно повториться!

– Но вы замечательный, самый лучший преподаватель защиты от тёмных искусств! Не уезжайте!

Люпин покачал головой и ничего не ответил. Гарри искал слова, способные уговорить его остаться. Но Люпин его опередил:

– Директор утром сказал, что ночью ты спас несколько жизней, Гарри. Если я и вправе чем-то гордиться, то это тобой. Ты действительно многому научился. Расскажи о твоём Патронусе.

– Откуда вы это знаете? – изумился Гарри.

– Что же ещё могло прогнать дементоров?

Гарри рассказал ему, что произошло, и Люпин снова улыбнулся.

– Да, твой отец всегда превращался в большого оленя. Ты правильно угадал… поэтому мы и прозвали его Сохатый.

Люпин бросил последние книги в чемодан, задвинул ящики стола и повернулся к Гарри.

– Вот, возьми, я это подобрал в Визжащей хижине прошедшей ночью. – Он протянул Гарри мантию-невидимку.

Поколебавшись, отдал мальчику и Карту Мародёров:

– Поскольку я больше не преподаватель, могу не чувствовать угрызений совести, что возвращаю тебе и это тоже. Мне она больше не пригодится, а Рон с Гермионой, полагаю, найдут ей применение.

Гарри с улыбкой взял Карту.

– Вы однажды сказали, что Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост наверняка захотели бы выманить меня из школы… вот бы они повеселились…

– Да, конечно. – Люпин закончил сборы и закрыл чемодан. – Без тени сомнения заявляю, Джеймс был бы страшно разочарован, если бы его сын не нашёл ни одного потайного выхода из замка.

В дверь кто-то постучал. Гарри поспешно засунул в карман Карту Мародёров и мантию-невидимку.

Это был профессор Дамблдор. Он ничуть не удивился, застав в кабинете Гарри.