Начало пути - Дарья Ковальская

Отпустила. Он шмякнулся на пол, затерявшись между пуфиков.

— Кноп, — хриплю, оседая вниз. — Помоги.

— Чего еще? — Мелкий сел и крайне хмуро на меня посмотрел.

— Корсет… душит… не могу.

— Хм, а ты синяя. Вот, блин.

За спину полезли, трепыхая крылышками и попросив не шевелиться. Киваю, упираясь руками в пол и радуясь, что эта пытка скоро закончится. Постепенно в крови понижался уровень кислорода… Короче, не могу больше дышать нормально. Душно — жуть.

Что-то щелкнуло, треснуло, и эта жуть рухнула вниз, освободив мои сплющенные ребра и легкие. С шумом вдыхаю воздух, захлебываясь с непривычки.

— Спасибо. — Сесть, закрыть глаза и дыша-ать. Нет, не оттого, что принц снимал рубашку, все падали в обморок. Зато для имиджа полезно. Типа загнуть так в компании: «Я вошел, расстегнул первую пуговицу — побледнела, расстегнул вторую — глаза закатила, третью… готова. Лежит у моих ног…» А они ж еще волновались. Н-да.

Натягиваю корсет обратно, довольно мыча что-то под нос.

— Э. Ты чего? А зачем я его снимал?

— Я ж не застегиваю. Зажму под мышками — пусть думает, что я в нем. Авось повеселимся.

Эльф хмыкнул, но только махнул рукой. Дескать, делай что хочешь.

— А вы чего тут делаете? — удивленно спрашиваю, придя в себя после пытки корсетом.

— Да все он! — В горшок недовольно ткнули пальцем. Тот смущенно завозился и отвернулся, попрыгал к кровати и шустро там скрылся. — Горшок обыкновенный — подкроватный. Это он уже привык там жить. Под кроватями. А ежели расколдуем, что делать?

— Переучиваться придется, — вздыхаю.

— Говорит, что на собрании соберутся лучшие маги. И понадеялся, что и его расколдуют. Представляешь?

Растерянно пожимаю плечами и киваю.

— Ну так вот, а мне сказал, что если донесу — потом отдаст одну штуку… Ну это неважно. Короче, я еле допер!

— Я в шоке. Не думала, что ты такой сильный.

— А у меня это… магия чего-то пошла. Я тут внезапно смог создать пульсар.

Мне довольно показывают вспыхнувший на золотистой ладошке немаленький такой голубой огонек.

Хмуро его изучаю. Мне на это понадобилось две недели и помощь кулона. И то до сих пор толком не умею. А этот запросто. Хотя…

Вспоминаю крыса, его алые глазки и привычку курить. Я ведь, кажется, его кровь взяла для заклинания. Крыс сильный колдун. Маг и то его побоялся и мстить не стал, когда тот его наколол со мной… небось в него эльф и пошел силой. Теперь чудить еще начнет.

— Еще чего умеешь? — Стараюсь говорить осторожно, а самой страшно интересно.

— Еще? Ну… не знаю, а чего ты хочешь? — Перелетев ко мне на колено и с удобством на нем устраиваясь.

— Яблоко… ну или воду. Пить хочу.

Эльф задумался, пошевелил ушами и вытянул руку вперед. Осторожно пальчиком повернула его так, чтобы его рука не была направлена на меня.

Через минуту

— Ну что? Не получается? — хмуро.

Руку опустили. Смотрю на стенку, в которую он до сих пор тыкал пальцем и что-то там шептал. Стене было фиолетово. Вздыхаю и перебираюсь на кровать, утягивая эльфа за собой.

Ладно, поспать надо. Принц что-то не торопится. С магией не задалось, а утро не за горами. Маг опять же… зараза — не торопится спасать. Ну и ладно.

— И все равно я очень сильный, — сообщили мне, возмущенно глядя на стену.

Киваю и закрываю глаза. Кто бы спорил.

01:56

Дверь скрипнула, медленно открываясь.

Неохотно открываю правый глаз, изучая ее. Я сплю чутко, а тут — тем более.

В комнату вошел принц. Голова в бинтах, хромает, рука на перевязи. Орел, короче.

— Ты спишь? — Его шепот меня позабавил.

Ответил эльф, успевший нырнуть под кровать к горшку.

— Нет! — натужным шепотом.

Хмуро кошусь на пол. Зараза мелкая.

— Гм. — Принц застыл, теряясь. — А чего делаешь?

Хрюкаю, стараясь делать это в подушку.

— Жду тебя, — удивленно ответили из-под кровати.

— А. Ну да.

Еще шаг вперед.

— Ну короче… ты теперь моя жертва. — Тихий смешок и довольная улыбка.

Я так поняла: хромой, однорукий и с травмой между ног — он был чуть менее храбрым, чем три часа назад, когда орал, что убьет меня.

— Ага. Вся горю! Возьми меня! — Эльф закашлялся, сорвавшись.

Принц затормозил, пугаясь.

— Ты хочешь… быть со мной? Ты не… испугана?

— Нет, горю. Иди сюда и познай разврат и ужас!

Принц кашлянул в кулак, продолжая мяться у стенки.

— А почему — ужас?

— Я до ужаса хочу быть твоей. И прямо сейчас, с разбегу, запрыгивай в кровать и поцелуй же меня, пока я еще могу сдерживаться.

Глаза принца расширились. Я четко слышу, как ржет горшок. Эльф, весь из себя довольный, высунул голову из-под кровати, осмотрелся и снова спрятался.

— Я слышал — ты чародейка. Ученица некроманта, — уточнил принц, начавший движение вдоль стены в обход кровати. Лежу, наблюдаю, жалею, что нет попкорна.

— Могу превратить в мертвеца в самый ответственный момент или в жабу. Ты любишь жаб?

— Нет, — с ужасом.

— Я тоже. Тараканы… они как-то милее… домашние такие.

Движение вдоль стены теперь шло в обратном направлении. Принц хромал обратно к двери.

— Куда же ты?! А ночь любви? Ласки, стоны, а ужас моей страсти?! — Это уже горшок. Эльф не может говорить, попискивая от хохота, катаясь по полу.

— Чего у тебя голос так изменился? — Принц затормозил, понимая, что в чем-то его дурят.

— От страсти, — выдохнул горшок и тоже засмеялся в полный голос.

Принц остановился, хмуро обернувшись и глядя под кровать.

— И кто у тебя там?

— Я, на кровати — моя проекция… ну иллюзия.

Меня пристально рассматривают. Пытаюсь вспомнить, когда успела научить эльфа таким словечкам. Вспомнила, что он говорил что-то о чудесах. Видать, одним из них стало пробуждение моей памяти или памяти крыса. Вместе с лексиконом, юмором и прочими прелестями цивилизации.

— А зачем под кровать забралась? — Принц подумал и сел. Вытянув больную ногу на подушках и с удобством опираясь спиной о косяк двери. Дверь была приоткрыта, так что, если что, сбежит быстро и без позора. Вздыхаю и жалею, что не могу повернуться на другой бок. Хрен его знает. Может, иллюзии тут двигаться не должны. А ломать кайф эльфу не хочется. Малыш всю неделю вкалывал на мага — таскал донесения от него в город и обратно. В итоге маг теперь постоянно в он-лайн-режиме в курсе относительно цен на материалы для замка, стоимости продуктов на рынке и происшествий в городе. Я даже эльфа предложила переименовать в «яндекс» или «гугл». Эльф поморщился и послал меня куда подальше.

— Под кровать? Ну… я тебя боюсь.

— Это правильно, — поправляя гипс на руке. — Я страшный в гневе. А так — мирный.

Молчим. Эльф явно пытается придумать, как бы еще поразвлечься.

— А ты вообще когда-нибудь целовалась?

— Много раз! — гордо ответили из-под кровати. — Со всеми! С быками, коровами, овцами… Я, кстати, на ферме выросла.

— А… — немного ошарашенно.

— Потом перешла, конечно, на мужчин. Ты, кстати, знаешь, что такое «французский поцелуй»? Меня один бык научил — страшная вещь. Один поцелуй, и девушка твоя навеки.

Принц покраснел так, что даже в темноте видно. Прикрыл дверь рукой, откашлялся.

— Э… мм… ну и… как? — стараясь выглядеть беззаботно.

Бедняга. У него еще и с девушками сложности. В принципе вблизи он не кажется таким уж взрослым. Ему больше семнадцати-то и не дашь. Н-да. Верно, что у страха глаза велики.

— Подходишь. Взгляд в упор. Смотри в ее глаза так, словно это последнее, что ты видишь.

— С ужасом? — очень несчастным голосом.

— Почему с ужасом? — растерялись внизу.

— Ну… перед смертью видишь то, что тебя убьет. Я бы испугался.

— Идиот. Тогда первое!

— Как на маму?

Под кроватью грязно выругались. Половину ругательств я не знаю, либо на рынке понабрался, либо и впрямь кровь крыса просыпается.

— Да! Смотри как на маму. С нежностью.

— Мама старая.

— Ты меня достал. Короче, смотришь в глаза, подходишь, этак презрительно улыбаешься.

— Смотреть с нежностью, а улыбаться презрительно, — бормотал принц, запоминая.

— Да не мешай. И… хватаешь ее за талию!

— А если убежит?

— Куда?

— Ну мест много. Как даст мне туда… и убежит.

— Крепче держи, ты ж мужик.

— Платье порву.

Судя по звукам — эльф бьется лбом об горшок. Тот только вздыхает.

— Итак! Она с тобой. Ты смотришь на нее, она на тебя…

— А…

— Тихо!

Принц заткнулся.

— Ме-эдленно наклоняешь ее назад.

— Насколько?

— Чего «насколько»? Насколько медленно? Ну… километр в час.

Смеюсь в подушку, всхлипывая от раздирающего меня хохота.

— Нет. Насколько наклонять?

— Пока ноги не подкосятся.