Пулемет для витязя - Антон Николаевич Скрипец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот где не должно было случиться прорыва, так это справа. Одесную ощерились короткими копьями, широкими мечами и грубым улюлюканием люди Аллсвальда. На каждую волну грохота, которым, стуча оружием в щиты, сопровождала свое продвижение армия Хёгни, полоцкие вои отвечали тем же громогласным стуком и бряцанием зброи. Русские нурманны вооружены были куда лучше псковичей, а передние их ряды радовали глаз блеском кольчуг и тяжелых броней.
Белозерская конница хоть и была где-то на подходе, к началу сечи явно не поспевала. А потому довольствоваться пришлось смоленской. Была она поплоше и умением, и озброенностью, да выбирать не приходилось. Потому ее было решено отвести за княжеский холм — оттуда ее удар получился бы и более неожиданным, и более скорым, потому как вылететь она могла одинаково споро что в левую сторону, что в правую.
Вдоль всего склона холма была растянута тонкая, увы, нить полка лучников, которые со спины должны были прикрывать все вступившие в сечу рати. Воев тут насчитывалось куда меньше, чем ополченцев-охотников, а потому вполне понятно было нетерпение Тумана, который переминался с ноги на ногу, явно сгорая от желания проследовать на ту линию обороны, где пользы от его умений будет больше всего.
Перед лучниками колыхала копьями неширокая лента резервного полка, набранного из тех воев смоленской да киевской дружин, которые к сече были готовы наименее всего, но при необходимости могли встать перед врагом стеной куда более надежной, чем ополчение. Резерв, в конце концов, должен был становиться дамбой на пути разлившегося половодья, а не жалким сушняком, без труда уносимым течением в хороводе остального размытого бурелома.
Светлую хоругвь окружали две сотни отборных киевских воев, в числе которых глядели на угрюмо прущую в их сторону нордскую рать и Прок с беглыми византийскими легионерами.
* * *
Нурманны двигались строгим прямоугольником. В этерии такое построение назвали бы фалангой, но вряд ли норды собирались со всей строгостью придерживаться греческой стратегии. Тем более что ни тяжелых щитов до земли, ни длинных пик в три человеческих роста в их рядах что-то не было.
— Непривычно видеть этих головорезов на суше, — проговорил Хват, проверяя, насколько прочно прилажен к руке щит. — Да еще и без их драконоголовых корыт за спинами.
— Нынешний их поход — не банальный набег, — многоумный Туман держал свой шлем на сгибе руки и неотрывно щурился в сторону приближающегося воинства, будто загодя подбирал цели для своих стрел. — Их тут набралось никак не меньше трех тысяч. А с такой силой чего им опасаться и жаться поближе к своим драккарам на случай возможного отступления?
— Но наших-то сил набралось раза в два больше, — раздался сбоку голос, обладатель которого, впрочем, не сказать было по тону, чтобы очень уж радовался такому перевесу сил.
Тверд оглянулся. Прямо на них с Проком глядел сухопарый воин с пегой, сильно сдобренной сединой бороденкой. Добрая броня и непринужденность, с которой он держал оружие и держался в строю, выдавали в нем бывалого ветерана.
Худо, коли даже такие опытные рубаки не вдохновились обычаем скрещения мечей настолько, чтобы поверить в свои превосходящие силы.
— В два раза больше, — хмыкнул Хват. — Что ж тогда они пошли в наступление, а не мы?
— Потому что их построение знаменито своей подвижностью, — недобро зыркнул на варяга гильдиец. — Ровный прямоугольник их строя может легко разбиться на два, три, четыре… да хоть на десять квадратов меньших размеров, зато большей маневренности. И чем меньше пространства останется меж нашими ратями, тем меньше у них будет возможностей для разнообразия ударов.
— И они такие дураки, что, понимая это, сами прут на рожон?
— Думается, они знают, что делают.
* * *
Нордский строй пер неудержимым морским валом. Но был он при всем при том и не менее грузным. А колыхался с таким величавым чувством собственного превосходства, будто был одним существом, а не состоял из тысяч людских частиц. Частиц, которые на таком расстоянии уже стали вполне различимы.
Пространство меж двумя ратями медленно и неотвратимо сокращалось. И пусть было оно еще великовато для решающего рывка, но достаточным, чтобы сомнения в неотвратимости бойни отринул бы даже самый распоследний трус.
Первым в движение пришел строй лучников. По нему прошел шелест вынимаемых из тулов и накладываемых на луки стрел. Лишь после этого послышались команды из первых рядов русской рати, которые со стуком и лязгом сомкнули щиты и выставили вперед копья.
Остальные замерли в тревожном ожидании. Было заметно, как там, внизу, тянут шеи вои из задних рядов, чтобы рассмотреть хоть что-то впереди. Там, где вот-вот должна была разразиться грохотом, треском и криком кровавая сеча.
* * *
— Сейчас пойдут в разбег, — ровным голосом сказал кто-то из воев княжьей сотни.
Тверд даже не стал оборачиваться, чтобы взглянуть в лицо умнику. Он не мог оторвать глаз от зрелища двух сходящихся на зеленом поле исполинских темных волн. Вернее, одной волны, что неотвратимо накатывалась на берег. И только сейчас, когда расстояние меж двумя войсками сократилось до минимального, он вдруг осознал, насколько же все-таки меньше нурманнов.
Но, судя по уверенности, с какой те перли вперед, их это обстоятельство ничуть не смущало.
Колышущаяся масса атакующего воинства вдруг остановилась на миг, затем ее рычащее и громыхающее нутро разорвали резкие командные крики, и в тот же миг викинги в едином порыве перешли на легкую рысцу.
— Ну, все, — произнес чей-то завороженный голос.
— Лучникиииииии! — тут же донесся снизу протяжный призыв. — Тяни!
Несколько сотен натянутых тетив наполнили взгорок напряженным гудением и легким потрескиванием сгибаемых луков.
Норды подались вперед еще быстрее. Узкая прогалинка меж их наступающим прибоем и ощетинившейся копьями скалой киевской рати вдруг скукожилась до неприятно узких размеров.
— Рази! — пронеслась над полем многоголосая команда.
Воздух взвыл от сотен выпущенных вверх стрел. Загрохотала стена вздымаемых над нордским строем щитов. Железные клювы дробно застучали по обтянутому кожей дереву и защелкали по железной окантовке и умбонам. Какие-то достигли цели. Но крики уязвленных ими хирдманов потонули в реве ринувшейся вперед оружной толпы убийц.
— Беееей! — прозвучал приглушенный расстоянием клич из передних рядов русичей. В них тут же наметилось шевеление, и навстречу набегающему врагу из глубины строя выметнулся гудящий рой сулиц. Короткие копья, брошенные с такого расстояния, редко не находили цель. Брызнула щепа, выбитая из щитов, веером
