Великая война и деколонизация Российской империи - Джошуа Санборн

К тому времени, как врачи собрались на совещание, борьба уже шла. Попытка Московского центрального кооперативного комитета подать властям прошение о больших политических свободах в ноябре была быстро пресечена жандармами[341].

В 1916 году эти стычки между общественными организациями и царской бюрократией усилились. Целый ряд съездов, проведенных различными организациями в первые месяцы года, свидетельствовал о том, что центр политической оппозиции сместился из Думы к негосударственным организациям. В феврале состоялся съезд представителей военно-промышленных комитетов. В марте собрались делегаты Земгора. В том же месяце военно-промышленные комитеты созывались снова, как и рабочие секции этих комитетов. Вскоре прошли региональные съезды в Киеве, Туле, Харькове и Омске. В апреле прошла конференция статистиков, а также съезд фельдшеров. Прорабатывались планы сельскохозяйственного съезда и съезда организаций помощи беженцам, а также создания Всероссийского центрального комитета снабжения и Союза кооперативов. Кульминацией этой волны стал съезд Пироговского общества 1-16 (27-29) апреля, на котором врачи очень откровенно высказывались о проблемах, с которыми столкнулась страна. Обеспокоенные полицейские докладывали, что все эти группы переходили от технических вопросов к политическим. Призывы создать новую администрацию слышались практически от всех, и дух этих собраний хорошо отразил доклад 13 (26) марта 1916 года на съезде Союза городов:

Чтобы вывести страну из настоящего все углубляющегося хозяйственного кризиса, необходима система государственных органов, объединяющих все дееспособные силы нации лиц общественных организации, обнимающих все слои населения и переход власть в руки ответственных правителей мысли и воли борющихся с достойное историческое существование народа[342].

Реакция царских властей была бескомпромиссной. В приводимом далее полицейском рапорте места для нюансов не оставалось. Полиция заключала, что лидеры этих организаций, «подпадающих под категорию защиты и спасения России от краха», вместо этого стремятся «к изменению существующего в ней строя, что принимает угрожающие для государственного порядка размеры». Были рекомендованы дальнейшие репрессии в отношении общественных организаций[343]. В апреле были отданы приказы, воспрещавшие свободные и открытые взаимодействия между солдатами и общественными деятелями без особого разрешения военного руководства[344]. К полиции внимательно прислушивался царь, который ранее отверг просьбу Алексеева направить поздравления съезду Земгора, сказав: «Стоит ли?.. Вся эта работа – систематический подкоп под меня и под все мое управление. Я очень хорошо понимаю их штуки. Арестовать бы их всех вместо благодарности» [Лемке 2003, 2: 392-393]. Под давлением Алексеева царь сдался, пробормотав: «Ну, хорошо, хорошо, пошлите им. Придет время, тогда с ними сочтемся». Однако противодействие царя и его правительства не ослабило влияния прогрессивных общественных деятелей. Напротив, общественные организации успешно определяли военные вопросы как отдельные проблемы (например, заболеваемость или размещение беженцев), которые можно решить, если специалистам будет позволено использовать их опыт.

И все же это столкновение консервативной оборонительной позиции и прогрессивной технократии не привело к разрешению ни крупного политического конфликта, ни множества «вопросов», которые пытались решить ее представители. Напротив, итогом стала напряженность, неопределенность и дурные предчувствия. Новогодний выпуск «Русских ведомостей» за 1916 год пророчил:

Как-будто нет ни одного явления жизни, которое не было бы вопросом. Будет ли такой-то город или такая-то местность своевременно снабжены продовольствием, – вопрос; окажется ли в них достаточно топлива, – вопрос… Явились «продовольственный вопрос», «вопрос о топливе», «вопрос о разгрузке», «вопрос о расстройстве транспорта», «вопрос о дороговизне». Нет движения без препон; нет явления без осложняющих вопросов. Русская жизнь напоминает те маленькие, называемые почему-то китайскими, биллиарды, где катящийся по наклонной плоскости шарик натыкается ежесекундно на многочисленные гвоздики, отклоняется в сторону от цели, моментами останавливается, как будто вдруг преодолевает трудности, но лишь для того, чтобы в следующий момент быть отброшенным куда-то необыкновенно далеко и упасть совсем не туда, где ожидали найти[345].

Таким образом, ситуация в России была далека от стагнации независимо от того, что происходило с армиями. Общественные и политические преобразования в России в 1915 и 1916 годах швыряла подданных империи из стороны в сторону, будто шарики в биллиарде, и когда 1916 год подошел к концу, они искали место, где упасть.

5. Революция

Насилие и преступность

Когда Великое отступление близилось к завершению, генерал Иванов отметил опасную тенденцию в тех районах, которые контролировались его войсками на Юго-Западном фронте. По мере краха гражданских институтов законности вследствие эвакуации их служащих резко возросло число преступлений с применением насилия среди гражданского населения. Иванов был в немалой степени озабочен тем, что непрочная система военной юстиции получила еще больше полномочий. Он составил перечень преступлений – в том числе преднамеренное убийство, изнасилование, грабеж, бандитизм, умышленный поджог, – за совершение которых гражданские лица должны были немедленно передаваться под юрисдикцию военных судов[346]. В отдельном приказе он дал своим подчиненным инструкцию: ужесточить наказание за подобные преступления[347]. Иванов был прав: масштабы преступности росли, и подогревал ее не только расцвет бандитизма среди гражданских лиц, но и люди в военной форме, которые бродили по тыловым районам, сея страх и тревогу[348].

Карта 8. Украинские населенные пункты, где были отмечены случаи насилия. 1916 год

Возьмем, к примеру, сонный украинский городок Канев, расположенный примерно в 100 километрах к югу от Киева на реке Днепр и примерно в 500 километрах от мест боевых действий (см. карту 8). В апреле 1916 года жители и полиция Канева были встревожены, обнаружив неопознанный труп у дороги, ведущей из Кипячки к Потоку. Неизвестный мужчина умер насильственной смертью, однако полиция не смогла опознать ни жертву, ни преступника[349]. 9 (22) июня в Малом Ржавце три злоумышленника, вооруженные ружьями и револьверами, ворвались в дом богатого крестьянина Василия Степаненко, избили его и устроили стрельбу, а потом исчезли в темноте. Все это были молодые мужчины в военной форме, один из них босой. Полиция прочесала ближние леса и села, но безрезультатно. 28 июля (10 августа) было совершено нападение на жену солдата-фронтовика Александру Руденко, проживавшую в селе Грушеве. Двое вооруженных людей забрали у нее десять с лишним рублей и сбежали. Правда, они спешно сели на теплоход, чем вызвали подозрение у местного жителя, который их не узнал, и были арестованы, когда полиция позвонила в контору на следующей пристани.

Преступниками оказались молодые дезертиры[350]. В октябре ограбили и убили на дороге женщину, которая шла покупать коров. Тот факт, что