Raavasta. Нумерос 78 - Неизв.

  * * *

  - Вот, значит, как. Весьма интересно.

  В кабинете командующего Готей-13 царила привычная атмосфера неизбывного векового покоя. Третьему офицеру двенадцатого отряда, куда больше привыкшему к суете и шуму родных лабораторий, было здесь не сказать, чтобы сильно комфортно, и почему-то все время хотелось поежиться.

  - Да, Ямамото-сама. Я также собрал уцелевшие данные с камер, которые зафиксировали этого Косигана в момент посещения нашего исследовательского корпуса.

  Акон передал папку с фотографиями лейтенанту Сасакибе, стоявшему рядом, и тот отнес их на стол к командующему.

  - Еще там бланк прошения о проведении ревизии, который он нам предъявил. Документ выписан во втором отряде, и я взял на себя смелость проверить - печать командующей онмицукидо на нем настоящая.

  - Понятно, - Ямамото по-стариковски пожевал губами и бросил на посетителя задумчивый взгляд из-под кустистых бровей. - Что ж, спасибо за проявленную бдительность, офицер. Мы обязательно разберемся с этим моментом, и выясним, как пропавшие духи-плюс смогли оказаться в Лас Ночес. А заодно мы также обязательно установим, почему капитан Куротсучи не доложил об их исчезновении. Равно как и уклонился от порученного ему задания, - трехстраничный донос от Исиды рогатый шинигами, напросившийся на прием к капитану первого отряда, отдал еще в самом начале этого разговора. - Думаю, мне не стоит лишний раз напоминать, что пока будет желательно воздержаться от публичного разглашения информации по этим вопросам.

  - Разумеется, - кивнул Акон.

  - Замечательно. Вы свободны, офицер. Благодарю за службу.

  Поклонившись, ученый поспешно скрылся за гулко хлопнувшей дверью. В кабинете повисла продолжительная тишина.

  - Итак, мы что-то намерены предпринять? - не выдержал, наконец, Сасакибе.

  - Конечно, Чоджиро, - усмехнулся в усы Ямамото и открыл один из ящиков своего стола.

  Рядом с серой папкой, переданной Аконом, на столешницу легло личное дело рядового четвертого отряда Нацутори Ханзо. Открыв обе обложки, командующий передвинул один из снимков, на котором был запечатлен аудитор Косиган, к фотокарточке с радостно улыбающейся физиономией в досье.

  - Но торопиться мы сильно не будем, - снова улыбнулся чему-то могучий старик. - А для начала, Чоджиро, ты отыщешь и приведешь сюда ко мне лейтенанта Котетцу Исане и капитана Сой Фон.

  * * *

- Рано или поздно я смогу стать самым сильным, самым могущественным из всех арранкаров! Да, мне не будет равных...

  - И что тогда?

  - Что, значит, "что тогда"? Я буду самым сильным! Вот, что тогда...

  - Но зачем?

  - Нацу, разве ты не понимаешь, что могущество даст мне...

  - Э-э, власть? Но разве Айзен-сама не будет всегда сильнее, а значит властнее, чем вы, Аарониеро-сан? Он же уже почти стал богом, разве нет?

  - Ну... Не власть, так хотя бы...

  - Уважение? Но уважение получают не так, а любовь и дружбу, тем более.

  - Откуда ты это знаешь, Нацу? - в надменной усмешке слышится неуверенность.

  - Я знаю, Аарониеро-сан. Я - слабый. Я все об этом знаю...

  Тело в сосредоточении серебристого сияния изогнулось дугой, и к воплю на два разных голоса, из ниоткуда, добавился третий.

- Помнишь, мы говорили о силе, Нацу?

  - Это такая хитрая попытка отвлечь меня от игры, Аарониеро-сан? Даже и не пытайтесь, я все равно вас снова уделаю!

  - Ха, но попробовать стоило...

  - Кстати, вы тогда помнится, все хотели стать сильнее.

  - Именно... Но ты сказал, что это не поможет добиться того, чего я хочу...

  - Ну, это, Аарониеро-сан, вы уже сами додумали. Я только сказал, что сила не нужна для власти и уважения. У нее другое предназначение.

  - И какое же оно, по-твоему?

  - А вот смотрите, зачем, по-вашему, Улькиорра-сан сделал меня своим фраксьоном?

  - Чтобы иметь право самолично прибить, когда ты всех достанешь уже окончательно.

  - Именно!

  - Чего?!

  - Я говорю, что вы правильно все сказали. Он защищает меня своей силой и властью от остальных. Вот для этого и нужна сила...

  - У меня никогда не было фраксьонов...

  - Вот поэтому-то вы так хреново и играете, что не с кем было тренироваться. Еще партию, Аарониеро-сан?

  Поверхность прозрачного цилиндра пошла сетью трещин, но красная жидкость внутри загустела настолько, что уже не выплескивалась наружу. Спорадические конвульсии, сотрясавшие на полу существо в белых одеждах, продолжали усиливаться.

- Нацу, ты ведь знаешь, что я могу принимать внешность и использовать способности одного поглощенного шинигами?

  - Да вроде как все знают. Кроме Ларго-сана. У него объем памяти урезан, так Ичимару-семпай говорит. Мол, если набить Декаде в голову лишнюю информацию, то выпадет часть той, что есть там сейчас. А зачем нам Ларго-сан, забывший собственное имя, дорогу домой или кто у него начальник?

  - Это верно, проблем нам от него и так хватает.

  - Так что там с личностью того шинигами?

  - Дело в том, что у меня есть не только его способности, но и... воспоминания. Абсолютно все, до мельчайших подробностей, вплоть до особенностей его речи и поведения.

  - Ух, ты! А это ведь прикольно, наверное! Можно на досуге как книжку листать. Типа, мемуары шинигами в отставке. Аарониеро-сан, а он хадо знал? Может, меня научите?

  - Хм... А ведь можно попробовать... Но я не об этом. Ты как-то сказал мне, что сила и власть нужны гораздо больше не для самого себя, а для других. И в воспоминаниях этого шинигами я вижу подтверждение данных слов...

  - Он был сильным?

  - Не очень, но... Ему и этого хватало, чтобы помогать другим.

  - Уверен, вы намного сильнее его, Аарониеро-сан.

  - К чем ты это ска...

  - Простите, но мне пора!

  Лопнувшее стекло разлетелось фейерверком из сияющих осколков. Три разных голоса окончательно слились в один. Серебряное сияние вокруг начало угасать.

- Нацу?

  - Ась?

  - А ты когда-нибудь боялся, чего-нибудь? Так, чтобы совсем по-настоящему, до самого глубокого естества?

  - Конечно, Аарониеро-сан. Я же пустой, вы не забыли?

  - Хм, разумеется. Но я о другом страхе, не только о регрессии и прочем...

  - Ну, если честно, то одной вещи я очень боюсь. Боюсь, проснутся как-то и обнаружить, что я снова в своей пещере, а Лас Ночес, Айзен-сама, Улькиорра-семпай и все остальное, все вы - это был лишь сон...

  - Проклятье... Похоже, теперь и я буду бояться еще и этого.

  - Извините, Аарониеро-сан, я не хотел.

  - Я сам виноват.

  - А чего вы боялись до этого?

  - Боли... Вот только, знаешь, чем больше я думаю о том шинигами, остатки которого заперты внутри меня, тем больше мне начинает казаться, что этот страх пришел ко мне вместе с ним. Ведь раньше, я не боялся боли... Пока не поглотил того пустого, который сожрал его личность...

  - Это физическая боль?

  - Мне всегда казалось, что да. Но теперь... Я понимаю, что это боль потери, боль утраты, боль от бессилия... И мне хочется издеваться над ней, издеваться над тем, что чувствовал этот глупец, не понимая истинных ценностей жизни! Тех ценностей, которые всегда видел я. Но... я уже не могу этого сделать... И видеть их тоже... Эта боль часть меня...

  - Наверное, это потому, что тот шинигами уже тоже часть вас, Аарониеро-сан.

  - Наверное.

  - А ведь это может быть и не так уж плохо, правда?

  Голос Новена Эспада, замершего в центре рисунка на расчерченном полу, окончательно затих. Немногочисленные свидетели происходящего, затаив дыхание, кто с интересом, а кто напряженно, следили за неподвижной фигурой.

- Ты не знаешь, Нацу, почему при наших встречах один на один, мы всегда говорим с тобой о странных вещах?

  - Может, вам просто не с кем больше о них поговорить? А тут вам под руку попался я, а меня все равно никто не воспринимает всерьез.

  - Ха! Видимо, так и есть.

  - Я, кстати, вам новый диск принес, вот!

  - Интересно... Опробуем?

  - Конечно!

  - Кстати, о тех разговорах. Нацу, я хотел бы тебя спросить, как ты думаешь...

  - Почему-то у меня странное предчувствие, что я знаю, о чем будет этот вопрос, - не дожидаясь продолжения фразы, перебивает блондин.

  - Да?

  - Ага. И потому, я не стану на него отвечать... Это вопрос не для меня, Аарониеро-сан. И ответ вам нужен не от меня. А от кого - вы ведь, наверняка, и сами знаете...