Право на магию - Анна Ледова

— Я жду, — прошипел Аландес. — Или расцениваю как отказ императорской семье со всеми вытекающими…

— Обязательства, наложенные императорской семьей, могут быть исполнены перед любым ее представителем. Ты ведь внимательно изучал законы, дорогой племянник? Если студентка не желает танцевать с тобой, я возьму ее долг на себя. Мисса позволит?

И вот уже вторая рука в черном рукаве делает пригласительный жест. Да чтоб вас! Арн Шентия, как обычно, возник из ниоткуда. Я на мгновение почувствовала себя героиней любимых беатиных романов. Но это только в романтических книжках она щелчком пальца устраняет недоброжелателей, соперниц, завистников и улетает с любимым драконом в закат.

Я же лихорадочно соображала, что делать. Приму приглашение его светлости — и навсегда обрету врага в лице наследного принца. Сама подтвержу, что все его домыслы о нас — правда. А мне с ним еще учиться… уж сколько-нибудь.

Откажу Шентии и станцую с принцем — так его светлость окончательно уверится в том, что я имею на племянника виды, а до этого врала напропалую. Не говоря уж о том, что принц посчитает, что я сдалась. Недолго-то и выделывалась.

Вот бы послать обоих к крыжтам… Мне и астарх защиту в Лесу обещал, не пропаду. Пауза затягивалась. Отчаянно взвешивая все за и против, и так и не придя к разумному решению, я наконец решилась последовать интуиции. На миг прикрыла глаза и вложила свою руку в одну из протянутых.

Меня демонстративно вытянули в самый центр танцевального круга. Растерянные сформированные пары толклись вокруг, освобождая место. Еще один повелительный жест — и вновь зазвучала музыка. Лиденскап, как и было задумано.

Горячая ладонь легла на талию, прижимая к себе, вторая обожгла обнаженное плечо. В пестроте разноцветных пар я краем глаза выхватила в настенных зеркалах черную сердцевину. Та близость, которую подразумевал танец, слила нас с Шентией в единое черное пятно с искрами серебра. Его светлость не изменял привычкам — черный камзол с серебряной вышивкой, черный низ. Я еле удержала себя от желания пересчитать пуговицы на рукавах. Даже скосила глаза, но рука его светлости, переместившись с плеча, мягко, но настойчиво приподняла мой подбородок.

О, у меня было что сказать его светлости! Во-первых, поблагодарить за подсказку на турнире, во-вторых, объяснить неловкую ситуацию с принцем… Я только открыла рот, но заглянула в его глаза и пропала. Не было больше ни пар вокруг, ни любопытных глаз, ни самой Академии. Только темно-серый водоворот, куда меня затягивало все сильней с каждой секундой. И музыка. Упоительная, страстная, то плавная, то ритмичная… Я растворилась в ней, увлекаемая неистовым партнером. Тело само подстраивалось в такт, руки жили своей жизнью, то переплетаясь с чужими, то хватаясь за сильные плечи и талию, как за спасательный круг…

Все мысли разом выветрились из головы. Резкий музыкальный пассаж и разворот, меня закручивает куда-то вдаль от моей второй половинки в этом танце, я теряю ощущение тепла на себе, вот мою руку удерживают только самые кончики пальцев. И музыка будто сжалилась с новым витком, повернула вспять, секунда — и я снова в горячих объятьях партнера. Нежные пальцы вновь скользят по плечам, легко и невесомо, так диктует ритм. Все это время мы не можем разорвать взгляд. Волна неведомого желания поднимается по спине, заставляя содрогнуться в момент наибольшей близости. Музыка обрывается вместе с ней.

— Подышать на балкон? — севшим голосом шепчет мой партнер.

Хоть на Изнанку, Ваша светлость.

36.5. На прощание

Ронард Шентия

Его светлость был вне себя от ярости, хотя понять это по его бесстрастному лицу смогли бы лишь те, кто хорошо знал его. Таких здесь не было. Правом накладывать непреложное обязательство обладали все члены императорской семьи. Только со множеством оговорок. Такое допустимо в действительно важных случаях — в случае непосредственной угрозы здоровью или власти, в разгар политических интриг; во время войны, в конце концов. Плохим тоном считалось использовать это право по мелочи или для корыстных целей.

Пользоваться им для такой глупости, как заставить станцевать приглянувшуюся студентку — верх наглости. Наследный принц молод, но чересчур амбициозен. Уже мнит себя будущим императором, отыгрывая роль. Вот только нынешний император, сводный брат Ронарда, тем и заслужил уважение подданных, что никогда не злоупотреблял властью в личных целях, придерживаясь собственного кодекса чести. А вот яблочко от яблони далеко откатилось.

Непреложное обязательство обладало собственной небольшой магией. Не смертельной, но крайне неприятной в случае неисполнения. И Ронарду почему-то очень не хотелось, чтобы именно эта девушка лишилась радости и жизнелюбия на ближайшие полгода. Такая хрупкая, беззащитная, а характера и смелости на роту солдат хватит.

Даже сам Ронард, обычно твердо следовавший собственным принципам, в последнее время не мог похвастать такой упорством и несгибаемостью. Ведь дал же себе слово больше не вмешиваться в студенческие дела. И что? Прикрываясь обеспечением безопасности на турнире, сам во все глаза следил за неопытной первокурсницей, непонятно как затесавшейся среди участников.

Та, конечно, с честью выдержала испытания, немало удивив Ронарда стойкостью, и даже какой-то отчаянностью. Смогла правильно интерпретировать его скрытую подсказку, хотя Шентия сам до конца не был уверен, что приглашенный величайший маг иллюзий арн Конлатэн согласится на участие в организации. Но все же он не раз ловил себя на мысли, что болеет именно за эту команду. А точнее, за одну ее участницу.

Когда она вывалилась на арену из Леса, вымотанная, без сил, весь здравый смысл словно отключился. Не отдавая себе отчет в действиях, на виду у всех поспешил к ней — подставить плечо, снять боль, да просто прикоснуться… Сколько он потом корил себя за несдержанность. Сам не понимая, почему идет на поводу неуместных эмоций; не желая признаваться себе в сантиментах.

И вот теперь он снова стоит перед ней с приглашающе протянутой рукой. Она растеряна, медлит с выбором, и Ронард замер, желая одного. Нет, не поставить на место зарвавшегося племянника. Не выручить девушку от навязанного долга. Он лишь снова хочет вдохнуть ее аромат, прижать к себе тонкую фигурку.

Лиденскап известен с незапамятных времен. Танец страсти, а именно это означало его название с Праязыка, пришел из Леса. Его, конечно, причесали на людской лад, выбросили излишнюю откровенность, сгладили, лишили волшебства. Кто бы сейчас знал, что эти когда-то полудикие пляски определяли совместимость соискателя со своим объектом страсти на орочьем брачном гоне. И заканчивался танец вовсе не учтивым поклоном, а либо страстной ночью, либо смертью неудачливого поклонника.

Трепетная и внезапно безропотная Ардина словно стала частью его самого.