Изящное искусство смерти - Дэвид Моррелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 15
ВОСКОВАЯ СТАТУЯ
Мадам Тюссо предпочитала мертвецов. Живые люди, в особенности такие знаменитости, как Вольтер, Руссо и Бенджамин Франклин, с восторгом воспринимали идею о том, чтобы их двойники обрели бессмертие. Однако, когда дело доходило до ее практического воплощения, они громко жаловались на неудобства, связанные с необходимостью долго находиться без движения, пока Тюссо снимала слепки, на основе которых затем и создавала жутковатые восковые фигуры.
Мертвецы же не выказывали признаков нетерпения. Во время Великой французской революции Тюссо постоянно наведывалась в морги и искала отсеченные головы известных жертв террора, с которых делала посмертные маски. Работы ее были столь искусными, что революционеры сами заставляли ее продолжать отливать восковые копии выдающихся жертв гильотины. В поисках более спокойной обстановки Тюссо объездила со своей жуткой коллекцией всю Европу и в конце концов осела в Лондоне, где и организовала Музей восковых фигур.
Хотя посетители музея утверждали, что приходят к мадам Тюссо затем, чтобы увидеть величественные изображения известных людей, таких как, например, сэр Вальтер Скотт, вполне вероятно, что на самом деле большинство интересовалось Кабинетом ужасов. За дополнительную плату в шесть пенсов они могли полюбоваться на окровавленные головы Робеспьера, короля Людовика Шестнадцатого и королевы Марии-Антуанетты. Посетители могли сами решить, обладала ли она такой красотой, какую ей приписывала молва. Также здесь были выставлены восковые фигуры знаменитых преступников. Все они были запечатлены за совершением своих гнусных преступлений.
Музей восковых фигур находился всего в полумиле к северу от Оксфорд-стрит, в западной части Бейкер-стрит. Сейчас перед зданием музея остановился двухколесный экипаж, из которого вышел чисто выбритый мужчина с вьющимися волосами, суровым взглядом и приобретенной за долгие годы службы военной выправкой. Незадолго до этого он отправил сюда агента, и тот заплатил, чтобы музей на время закрыли. Прибывший в экипаже показал специальный билет, приобретенный для него тем же агентом, и служащий впустил его внутрь.
Полковник Бруклин (а это был конечно же он) не задержался, чтобы полюбоваться до жути живыми восковыми фигурами различных достойных личностей вроде лорда Нельсона. Он убедился, что других посетителей в музее нет, и направился в заднюю часть здания, где помещался Кабинет ужасов. До Бруклина дошли слухи о том, что в Кабинете после субботнего убийства появилась новая экспозиция. Точнее было бы сказать: она появилась там снова. Эта экспозиция была одной из самых популярных среди коллекции мадам Тюссо, когда она много лет назад ездила с ней по Англии.
Бруклин уже видел ее, когда был еще совсем юным, до того как записался добровольцем в армию. Собственно, он приходил смотреть на нее много раз, но так и не смог привыкнуть, потому и вынужден был возвращаться к восковому изображению снова и снова.
Табличка на стене сообщала:
ДЖОН УИЛЬЯМС СОВЕРШАЕТ СВОЕ ПЕРВОЕ УБИЙСТВО НА РЭТКЛИФФ-ХАЙВЕЙ
(Суббота, 7 декабря 1811 года)
И чуть ниже:
«САМЫЕ БЕЗУКОРИЗНЕННЫЕ УБИЙСТВА ИЗ ВСЕХ КОГДА-ЛИБО СОВЕРШЕННЫХ»
ТОМАС ДЕ КВИНСИ
«УБИЙСТВО КАК ОДНО ИЗ ИЗЯЩНЫХ ИСКУССТВ»
Бруклин уставился на сцену убийства, настолько искусно воссозданную, что действующие лица казались живыми. Только веревочное ограждение удерживало полковника от того, чтобы не вступить внутрь лавки. Зажженные лампы отбрасывали тени и создавали зловещую атмосферу. На полу с размозженной головой лежала женщина. Чуть дальше распростерся молодой человек, голова его также была проломлена. Повсюду виднелась кровь. Убийца, свирепого облика мужчина, как раз занес молоток корабельного плотника и готовился обрушить удар на человека, опустившего голову на прилавок. Позади него на полках лежали забрызганные кровью товары: белье и носки.
Бруклин знал, что сцена убийства отображена неверно. Сорок три года назад Тимоти Марр, владелец лавки, в ужасе скрючился за прилавком. Кроме того, позади мертвого помощника Марра виднелись обломки разбитой колыбельки, а из-под одеяла торчал предмет, который должен был изображать окровавленную детскую головку. На самом же деле ни разломанную колыбельку, ни младенца нельзя было увидеть из лавки, так как это убийство совершилось в спальне.
Впрочем, эти неточности не имели большого значения. Что действительно было важно — это лицо убийцы. Изображенное в профиль, оно было повернуто в направлении распростертых на полу жертв, словно убийца хотел насладиться зрелищем, перед тем как нанести смертельный удар Тимоти Марру.
Мадам Тюссо не имела возможности лично увидеть тело Джона Уильямса, когда он повесился в тюрьме «Колдбат филдз». Ей пришлось основываться на наброске, сделанном художником (а он изобразил убийцу как раз в профиль) вскоре после того, как повешенного вынули из петли.
Набросок тот не являлся частью экспозиции, но Бруклин и так знал, что восковая фигура Джона Уильямса в точности соответствует изображению, созданному художником.
А знал это Бруклин потому, что еще в юном возрасте нашел копию наброска. Он постоянно таскал его с собой в кармане, пока тот совсем не обтрепался и не понадобилось доставать новую копию. Юный Бруклин без устали изучал его, полный решимости проникнуть в тайны изображенного на нем человека. Кем же ты был, Джон Уильямс?
Кем же ты был, отец?
Мать, зарабатывавшая на хлеб тем, что собирала по берегу Темзы куски угля, во время промысла носила сына на спине. Обитали они вдвоем в жалкой лачуге возле доков вместе с тремя такими же несчастными женщинами. Когда он немного подрос, то стал замечать, что по ночам мать часто плачет, что ее терзает какая-то душевная мука. Но как он ни расспрашивал ее о причинах горя, мать категорически отказывалась что-либо объяснять.
Он не знал в точности, как пересеклись пути матери и отставного армейского сержанта Сэмюеля Бруклина или как вышло, что они трое поселились в несколько более приличном домишке здесь же, в районе доков. Бывший сержант, ветеран Ватерлоо, работал помощником мусорщика. Он собирал в тачку угольную золу из печей и отвозил в один из портовых складов. Там золу просеивали на случай, если в ней обнаружатся случайно оброненные или выброшенные ценные предметы, а после продавали на фабрики, выпускающие удобрения и кирпичи.
В конце концов отставной сержант пристроил приемного сына работать у того же мусорщика, и вскоре все считали его настоящим отпрыском Бруклина. Точно так же и мать говорила о себе как о миссис Бруклин, хотя женаты они не были. Но несмотря ни на что, ее по-прежнему терзала печаль, и она плакала по ночам.
И однажды он узнал почему.
Они с матерью проходили недалеко от доков, как вдруг шедшая навстречу женщина спросила:
— Маргарет! Боже мой, это ты?
Мать продолжала идти и тащила мальчика за собой.
— Маргарет? Маргарет Джуэлл, это ведь ты.
Звали мать действительно Маргарет, но прежде она всегда говорила, что ее фамилия Броуди. Так было, пока она не познакомилась с отставным сержантом и не взяла его фамилию.
Женщина догнала их и спросила:
— В чем дело, Маргарет? Ты меня не узнаешь? Я — Нэнси. Работала в лавке через три дома от Марра.
— Может, я просто на кого-то похожа, — довольно грубо ответила мать. — Не знаю я никакого Марра. Уверена, что никогда вас раньше не видела.
— Как же? Убийства на Рэтклифф-хайвей. Готова поклясться… Вы действительно не Маргарет? Извините. Должно быть, обозналась. Но я так была уверена…
Женщина отстала, а мальчик с мамой продолжили путь.
— Убийства на Рэтклифф-хайвей? — спросил он.
— Это тебя совсем не касается, — отрезала мать.
Но было что-то такое в ее глазах — затравленный взгляд, и мальчик решил разузнать все об этих убийствах и выяснить, какую роль в них играла Маргарет Джуэлл.
Однажды, возвращаясь после работы со склада, он сделал небольшой крюк и отправился на Рэтклифф-хайвей. Там он задавал вопросы об убийствах и пришел в ужас, услышав подробности. Хотя минуло уже одиннадцать лет, люди, жившие по соседству, по-прежнему с содроганием вспоминали те дни.
Как-то вечером он обнаружил, что мать сидит в одиночестве в их хибарке и плачет.
— Скажи, женщина, которую мы встретили несколько дней назад, действительно узнала тебя? Ты — Маргарет Джуэлл?
Взгляд матери напугал мальчика — он будто бы обвинил ее в чем-то, а не задал вопрос.
— Ты работала в семье Марра, которую убили?
Лицо матери исказилось от ужаса.
— Ты знала Джона Уильямса? Он вроде был известен в тех краях и иногда заходил в лавку Марра.
Мать зарыдала в голос.
В хибару ворвался Бруклин, но ему не удалось успокоить Маргарет.
