Алька. Вольные хлеба - Алек Владимирович Рейн

А что я мог ответить?

Ирина Геннадиевна рассказала:

– Значит, так, по определённым дням на Ярославский вокзал приходит поезд из Новосибирска, там есть люди, которые привозят живые бактерии, их выращивают в академгородке. Вот вам телефон, созванивайтесь, договаривайтесь.

Созвонились, стали по утрам ездить на вокзал. Бактерии были в маленьких стеклянных баночках, Тошка выпивал их, они были приятны на вкус.

Но этого оказалось мало, надо было подлечить иммунную систему. Тут в дело вмешалась Юля – у её третьего мужа отец был главным хирургом в подмосковном госпитале. В этом госпитале работал какой-то известный иммунолог.

Мы с внучком поехали к нему на встречу, он был в рваном, но чистом халате. Посмотрев анализы и сказал:

– Мне надо подумать. Вы приезжайте ко мне на Ладожскую, это около метро «Бауманской», у меня там офис, я подготовлю план лечения. Сможете найти?

Найти на Бауманской? Да я там каждый камень на улице знаю, а уж его-то офис… На следующий день мы беседовали в его офисе. Иммунолог преобразился, он был в модном клубном пиджаке, весь такой, как бы сейчас сказали, на понтах. Красуясь собой, стал умно объяснять, что спасти моего внучоночка мы сможем, только если я куплю у него каких-то американских таблеток на две тысячи долларов.

Да хоть на двадцать, да на сколько угодно, главное, вылечи мне моё солнышко. Всё указал, как принимать, и мы, переехав на дачу в связи с открытием летнего сезона, стали пить его грёбаные пилюли. Пили по специальному графику, поскольку их было столько, что пить их, скажем, в завтрак, обед и ужин не получалось – не влезали, суки, по количеству.

Дней через десять Тоха как-то стал сникать, я понял, что таким лечением мы его угробим, нашёл детского иммунолога на Каширке, и мы с Тохой поехали туда.

Врачиха, посмотрев все его анализы и поглядев, общупав и обнюхав Тоху, сказала:

– Ничего страшного с ним нет, весенняя история. Вот эти таблеточки месяц пусть попринимает – и всё будет в порядке. Главное – больше гулять на воздухе, больше фруктов и овощей, сбалансированное питание, больше двигаться – и всё будет хорошо. У вас дача есть?

– Да мы всё лето на даче безвылазно.

– Ну и прекрасно, пусть пьёт, о что я прописала. Я думаю, что всё будет в порядке.

Я решил, всё же разобраться, что не так, с рекомендованным раннее «великим» иммунологом планом лечения, и спросил:

– А вы знаете такого-то?

Я назвал фамилию иммунолога из госпиталя.

– Это наш известный иммунолог, а почему вы спросили?

– Да нам его посоветовали, будь он неладен, так он нам столько прописал пилюль, что у нас ребёнок от них угасать начал. Он этими пилюлями сам торгует, гад.

– Как же Вам не стыдно, вы меня в такое положение поставили! У нас же существует врачебная этика, я как бы оспариваю его диагноз, так нельзя поступать.

– Послушайте, да какая этика?! У меня от его лечения ребёнок загибаться начал. Ему пилюли свои впихивать надо, пропади они пропадом, а что там с ребёнком, будет ему наплевать. Да ты вылечи мне дитятку, я тебе в десять раз больше заплачу, а так что? У меня одно желание – просто пойти ему рожу набить. Прям невмоготу как хочется.

А насчёт этики научной и прочей я тоже немного понимаю. В прошлой жизни доцентом был. Этика – она разве в том, чтобы покрывать друг друга? Я когда-то кандидатом был, наукой занимался, но мы как-то друг другу на ошибки не боялись указывать. Этика в нахождении истины. Извините, что я тут вспылил. Внука безумно жалко, по сути, пострадал от его действий.

– Да ладно, ничего страшного не произошло. Вы долго весь этот его набор принимали?

– Недели полторы.

– Успокойтесь, срок небольшой. Вы правильно сделали, что остановились, того препарата, который я прописала, будет вполне достаточно. Это даже не лекарство, он имеет общеукрепляющее действие.

И с грустью в голосе добавила:

– А коллега мой в самом деле, после того как начал импортными препаратами торговать, стал очень много прописывать.

***

В мае мы с Милкой решили съездить с Антоном во французский Диснейленд. Осенью ему надо было идти в школу, мне хотелось, чтобы у него осталось какое-то яркое воспоминание от последнего пред учебным года.

Нашли какую-то небольшую фирму недалеко от нашего дома, оплатили девятидневную поездку. Три полных дня в Диснейленде, три в Париже и три дня – прилёт-отлёт, переезд из Диснейленда в Париж и обустройство там. Тур у нас был индивидуальный, дорогой, встречали нас и перевозили в Париже на машине агентства.

Летели классно – Милку с Антоном стюардессы посадили в пустующий бизнес-класс.

Дисней понравился и Тошке, и нам, прямо по Хемингуэю – праздник, который всегда с тобой. Было классно, мы сами там стали детьми: катались с внуком на всех качелях-каруселях, играли во все игры.

На четвёртый день за нами приехала от турфирмы микроавтобус, и ещё с несколькими такими же туристами отвезли в Париж. Мы просили гостиницу в самом центре, чтобы было удобно посещать какие-то интересные центровые места и поселили нас на rue Sainte-Anne, метрах в пятисот от Лувра.

Незнание языков сыграло с нами шутку: когда нас заселяли, мы попросили, чтобы нас поселили выше первого этажа. Гостиничка наша была крохотная, и оказалось, что трёхместных номеров в ней нет вовсе, можно было заселиться просто в номер побольше, но он располагался на первом этаже. Мы оставили вещи и пошли гулять. Когда мы явились поздно вечером, оказалось, что одному из нас постелили на полу – никакая раскладушка в наш номер не вмещалась. Персонал гостиницы предполагал, что на полу будет спать внук, а я даже представить себе не мог, чтобы мой внук спал на полу, и завалился на этот дохлый тюфячок сам.

Утром в плохом настроении я позвонил владельцу турфирмы, мы поговорили, он попросил нас не отлучаться двадцать минут из гостиницы. Каково же было моё удивление, когда через двадцать минут он появился на пороге нашего номера с раскладушкой в руках. Через десять минут нас уже поселили на первом этаже, а внуку соорудили вполне комфортное место на раскладушке.

Владелец фирмы рассказал, что женат на француженке, они организовали турфирму. Она организует размещение и программы для туристов в Париже, он ищет клиентуру в Москве и, при любой возможности, летает в Париж – скучают друг без друга.

В Париже, да и во Франции, мы были в первый раз, ходили в основном в места, которые были