Снежный пожар - Филлис Уитни

— Конечно, нет. Ведь даже не было суда — и, возможно, не будет. Я не думаю, что можно доказать его вину; ведь он не сделал ничего плохого.

— Значит ли это, что он может остаться свободе, даже если толкнул кресло моей мамы?

— Ты поняла вес совершенно неправильно. — Я начинала терять терпение. — Лучше спроси об этом у своего отца, он тебе объяснит. А пока собери учебники и пойдем вниз.

Ее обуял дух противоречия.

— Я бы хотела остаться здесь.

— Хорошо. Мне все равно. Ты написала сочинение?

— О лыжах? Я его начала.

— Тогда садись и напиши его до конца. Но сперва, Адрия. ответь мне на один вопрос. Я прочитала историю, сочиненную Клеем Дэвидсоном, и кое о чем задумалась. Скажи мне, существует ли такое место, где дети в семье Мак-Кейбов любили прятать всякие вещи? Я имею в виду такое место, которое ты смогла бы использовать и потом, когда вырастешь. Место, о котором знает Шен.

Она немного подумала.

— Чердак.

— Он довольно большой. Где именно на чердаке лучше всего что-то спрятать?

— Если скажу, это уже не будет секретом.

— Послушай, а не откроешь ли ты этот секрет мне? Что, если мне необходимо спрятать сокровище? Могу ли я воспользоваться этим местом?

Мои таинственные замыслы ее увлекли, хотя она старалась держаться со мной холодно.

— Ладно, скажу. Когда поднимешься по лестнице, иди направо, к середине чердака — между двумя лампами, которые освещают это место. Потом снова повернешь направо и дойдешь до стены. Там висит на перекладине фонарь, знаешь, такие вывешивают в канун Дня всех святых. Он картонный и похож на тыкву с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и рта. Вот в нем и можешь спрятать твое сокровище, если оно не очень большое.

— Звучит забавно, — сказала я и больше не возвращалась к этой теме.

Мы занялись уроками. Адрия отнеслась к ним достаточно внимательно и прилежно; она не выказывала по отношению ко мне дружеских чувств, но и не восставала против моего руководства, выполняя задания.

Стюарт поднялся наверх и заглянул к нам.

— Привет, Адрия. Приятно снова тебя увидеть.

Она посмотрела на него сдержанно, но отвечала довольно вежливо. Я прошла с братом в его комнату, и он сразу же стал доставать лыжный костюм.

— Хочу пойти на гору, — заявил он. — Для меня это лекарство от всех болезней. Ничего, если я возьму твою машину?

Я понимала, что он может избыть свой печальный опыт только на горных склонах. Пару лет назад он был вынужден продать свою машину из-за денежных затруднений; а, живя в Грейстоунзе, пользовался одним из автомобилей хозяина дома.

— Хочешь, пойду с тобой? — предложила

— Сегодня мне хочется побыть там одному. Хочу встретиться с трассой, как со старым товарищем, без свидетелей.

Я прекрасно его понимала; Стюарт поцеловал меня в щеку, нежно прижал к себе на мгновение, и я вернулась к Адрии с глазами, полными слез. Было слышно, как Стюарт спустился вниз и вышел из дома, и меня охватило восхитительное чувство облегчения, словно гора свалилась с моих плеч. Но я знала, что это иллюзия. Тяжкая ноша еще даст о себе знать.

Мы с Адрией прозанимались все утро и спустились вниз только к ленчу. Джулиан и Шен вернулись. Стюарт был на горных склонах, и я знала, что он останется там по меньшей мере до обеда. Шен и Джулиан выглядели подавленными после своей поездки в город, и разговор за столом не клеился. Меня охватило странное чувство: мне показалось, что время распалось на разнородные отрезки, и настоящий момент являлся передышкой двумя действиями. Теперь, когда присутствие Стюарта в Грейстоунзе может представлять угрозу для истинного убийцы, я почти физически ощутила, как степень натяжения нити времени становится критической. Достаточно легкого толчка — и нить порвется, давая импульс, от которого раскрутится безжалостный маховик злодейства.

Во время ленча я приглядывалась к Джулиану, пытаясь обнаружить в его поведении хоть какие-нибудь признаки того, что он смягчился по отношению ко мне, но он обращался со мной холодно и сухо. Пробудив в своей душе воспоминания о дружеской привязанности к Стюарту, Джулиан не нашел в ней для меня ничего, кроме безусловного осуждения.

Тем не менее, я должна поговорить с ним — если представится возможность. После ленча он ушел, не встречаясь со мной взглядом, я вернулась в свою комнату, легла на кровать и попыталась собраться с мыслями и окончательно решить, что именно собираюсь сказать Джулиану.

Пролежав так около часа, я спустилась вниз. К своему удивлению, я нашла Джулиана в комнате Марго; две служанки под его руководством укладывали какие-то вещи в картонные коробки. Я внутренне одобрила его действия, мне показалось, что это шаг в правильном направлении: и для Адрии будет лучше, если эту комнату отремонтируют и изгонят из нее дух покойной жены Джулиана. Однако не решилась высказать свои соображения вслух.

Когда я спросила Джулиана, не уделит ли он мне несколько минут, он сдержанно согласился и провел меня в библиотеку.

— Что вам угодно? — сухо спросил он.

Я словно одеревенела и уже не чувствовала боли. Позабыв все свои тактические разработки, я сразу взяла быка за рога.

— Вы видели письмо Марго к Эмори, которым козыряет обвинение? Сегодня адвокат Стюарта показал мне ксерокопию.

— Конечно, видел, — ответил он. — Именно из-за этого письма я решил не вмешиваться в ход событий во всем, что касалось Стюарта.

— Но теперь вы переменили мнение? Может быть, пришли к выводу, что Марго вообще его не писала?

— Несомненно, его написала Марго, я знаю ее почерк. Полиция произвела экспертизу и пришла к тому же выводу.

Я беспомощно пожала плечами.

— Но, несмотря на письмо, вы пригласили Стюарта в Грейстоунз?

Казалось, этот вопрос вывел Джулиана из равновесия, и он заговорил более эмоционально.

— Если хотите знать, подозреваю, что письмо было написано в отместку; так считает и Стюарт. Он откровенно рассказал мне о своих взаимоотношениях с Марго. Я должен был поговорить с ним раньше. Но поначалу поверил тому, что сказано в письме.

— А теперь не верите?

— Марго была мстительна. Вероятно, ей хотелось посеять рознь между Эмори и Стюартом, которые и без того недолюбливали друг друга. Не думаю, что она считала Стюарта способным причинить ей зло. Если бы она действительно боялась, обратилась бы ко мне, а не к Эмори. Но сначала, под воздействием шока, я об этом не подумал.

— У меня сложилось точно такое же мнение: она обратилась бы за помощью к вам, а не к Эмори. Ведь он ее любил. Джулиан, считаете ли вы возможным, что Эмори…

— Нет, — коротко ответил он.