Летняя гроза - Кэтрин Харт

— Если повезет, я, может быть, приеду с твоими родными на будущий год, — задумчиво проговорила Марла. — Если планы Охотника совпадут с моими планами на будущее.

— В твоем распоряжении вся осень и зима, чтобы убедить его, что он не может без тебя жить, — сказала подруге Гроза. — Притворись, что интересуешься разведением скота, и пеки его любимый пирог с ежевикой два раза в неделю, и мой дорогой братец падет к твоим ногам в немом обожании. Ты станешь невестой, прежде чем он успеет понять, что произошло.

Стрелок решил вернуться в лагерь вместе с Ветром и Грозой. Перед отъездом у него произошел серьезный разговор с отцом.

— У тебя есть возможность договориться с Зимним Медведем насчет моей помолвки со Звонким Жаворонком, отец?

Адам кивнул.

— Зимний Медведь согласен.

— Хорошо, а как Звонкий Жаворонок? Возможно, она предпочтет кого-то другого и не станет дожидаться, пока я закончу учебу.

— Судя по всему, она горит желанием стать твоей женой и согласна ждать, — сказал сыну Адам.

— Значит, Зимний Медведь говорил с ней?

— Да. Звонкий Жаворонок ответила согласием на твое предложение, но я бы на твоем месте сделал ей подарок ухаживания, — посоветовал Адам. — Тогда бы договор был скреплен, и всем остальным стало ясно, что Звонкий Жаворонок обещана тебе.

По дороге в лагерь Стрелок сиял от счастья. Широкая улыбка не сходила с его лица, что давало Ветру и Грозе возможность безжалостно подтрунивать над ним, но Стрелок, казалось, не замечал этого. Он был слишком доволен, чтобы позволить чему-то нарушить свое блаженное состояние.

— Ты видел, чтобы кто-нибудь так сходил с ума по женщине? — тихонько спросила Гроза у мужа.

— Только себя, сходившего с ума по тебе, моя любимая Летняя Гроза, — признался ей Ветер.

Безмятежное состояние Стрелка улетучилось, едва они въехали в лагерь. Все было в запустении. Еще на расстоянии мили от деревни путники услышали причитания, а оказавшись в лагере, обнаружили ее жителей в отчаянии.

— Что здесь происходит? — удивлялись они. Их любопытство было скоро удовлетворено.

— Женщины-миссионерки назвали это «ветряной оспой», — объяснил, выйдя поздороваться с ними, Зимний Медведь.

— О! Ну тогда можно не слишком беспокоиться, — с облегчением сказала Гроза. — Я было подумала, что тут свирепствует какая-то страшная болезнь.

— Для нас это так и есть, — мрачно сказал вождь. — Для белых это обычная детская болезнь, а для нас все гораздо серьезнее. Шестеро наших людей уже умерли, многие лежат больные. Звонкий Жаворонок борется за свою жизнь.

Стрелок начал понимать. Это была одна из тех инфекционных болезней, очень похожая на корь, против которой у индейцев не было или почти не было иммунитета. До прихода на эти земли белых людей они никогда не сталкивались с этой болезнью, их организм не мог сопротивляться инфекции. Для мира белых, который в свое время смертельно страдал от подобных заболеваний, ветрянка была неприятным, но неопасным недугом.

Вольный Ветер спрыгнул с коня, но Зимний Медведь остановил его.

— Нет, мой сын. Ты и твоя семья не были рядом с больными. Вы должны уйти, пока не кончится поветрие.

— Он прав, Вольный Ветер, — сказал Стрелок. — Уведи Летнюю Грозу и Идущее Облако на несколько миль вверх по ручью и поставь вигвам там. Я останусь в лагере. Может быть, здесь пригодятся мои слабые медицинские познания.

— Но, Стрелок, — возразила Гроза, — я переболела ветряной оспой, когда мне было шесть лет. Я ведь больше не заболею, верно?

— Да, но ты можешь перенести заразу на мужа и ребенка. Боюсь, тебе не стоит оставаться в лагере, — угадал ее намерения Стрелок.

Гроза сердито оглядела троих мужчин.

— Я хочу остаться здесь и помогать, потому что мне опасность не грозит. Я согласна, что Вольный Ветер и Идущее Облако должны уехать, но сама хочу остаться.

— Ты все еще кормишь Идущее Облако, — тихо напомнил ей Ветер.

Но Гроза уже приняла решение.

— Несколько дней он продержится на сладком молоке и сладких, хорошо протертых овощах. — Упрямый взгляд женщины скрестился со взглядом мужа. — Ты можешь в течение этого времени обойтись без меня и ухаживать за сыном, Вольный Ветер?

Это был вызов, не слишком серьезный, но все же… Ветер принял его, но неохотно.

— Мы будем недалеко. Извести, когда захочешь, чтобы я вернулся.

Долгий взгляд темных глаз задержался на лице Грозы, потом Ветер взял сына и поскакал прочь.

Две последующие недели слились в одну бесконечную битву за жизни людей. Гроза трудилась, пока уже не стала валиться с ног от усталости. Стрелок делал в два раза больше, умудряясь быть повсюду одновременно, вряд ли спал, почти не ел и действовал очень решительно. Гроза не знала, откуда он черпает силы.

Почти все белые покинули лагерь, как только началась эпидемия. Остались и помогали только миссионерки, учительница и священник.

Гроза никогда не видела, чтобы кто-то так страдал от ветряной оспы, как обитатели деревни. Несколько ее знакомых и друзей в Пуэбло, да и она сама, переболели этой инфекцией, но с ними не было ничего подобного. Зимний Медведь не преувеличил. Когда они приехали, Звонкий Жаворонок была на грани жизни и смерти. Ее сотрясала лихорадка, но даже в таком состоянии девушка жаловалась, что у нее нестерпимо болит голова. Все, что они могли для нее сделать, это обтирать пылающее тело влажной тканью, вливать в рот питье и ждать, когда появятся пятна. Когда же они появились, то усыпали ее тело с головы до пят. Потом пятна превратились в пузырьки, и внезапно лихорадка Жаворонка отступила на второй план, потому что больной стало трудно дышать. Так продолжалось четыре дня, пока на теле девушки не осталось ни одного места, где не было бы пузырька.

— Мне кажется, худшее уже позади, — сказал Стрелок, потирая покрасневшие от бессонницы глаза. — Теперь пузырьки пожелтеют и покроются корочкой. Самое главное — удержать Жаворонка от расчесов, потому что чесаться эти корочки будут немилосердно. А если она сдерет их до того, как они будут готовы отвалиться сами, могут появиться новые пятна или попадет инфекция. К тому же на всю жизнь останутся шрамы.

Несмотря на очень тяжелое течение болезни, Звонкий Жаворонок поправилась полностью. Только три маленьких следа от оспин остались ей как напоминание, по счастью, не на виду. Другим повезло меньше. Пятнадцать жителей деревни умерли от ветрянки, а еще семь от инфекций, последовавших за ветряной оспой. Многие не смогли удержаться от расчесов и теперь были покрыты шрамами. Поэтому некоторые матери крепко связывали детей или обвязывали их маленькие ладошки кожей или мехом.