Дремучий случай - Татьяна Солодкова

Я пожал плечами:

— Ну, всем не поможешь.

— А кто спорит, — согласился он. — Эх, был бы я жив, сейчас бы чайка вскипятил, посидели бы.

— Не беспокойтесь, меня хорошо кормят, — заверил я и уселся на одну из оградок.

Прохорович окинул меня взглядом с ног до головы.

— Ну точно! — подметил он. — Потолстел хоть чуток, а то совсем кости торчали.

Да уж, на Оксаниных харчах я за неделю набрал килограмма три. Хорошо, что я не девочка, трясущаяся над своей фигурой, а то это стало бы проблемой.

Прохорович продолжал ко мне присматриваться.

— Я смотрю, ты не только внешне изменился, — сказал он. Я вскинул бровь. — Ты убрал иголки.

— Чего-чего? — не понял я.

— Не играешь в ежа, вот что.

И сдались всем сегодня эти ежи…

— Я, что, был круглым и колючим? — насупился я.

Прохорович хихикнул.

— Ну не круглым, твоя правда, но колючим не то слово. Только и делал, что ощетинивался. Тоже мне, один в поле воин. А теперь даже взгляд другой.

— Я больше не чувствую себя одиноким, — признался я. Признался Прохоровичу и признался самому себе. Это было так странно.

— Вот что я тебе скажу, Ромка, — он приблизился ко мне, повеяло холодом, — это в жизни самое-самое главное. Ты хороший парнишка, добрый, готовый другим помогать, и как только ты перестал отгонять от себя людей, они сами потянулись к тебе.

Я удивленно моргнул. Прохорович как всегда попал в точку.

Я просидел на кладбище около часа. Мы просто мило болтали с Прохоровичем и Игой. Они рассказывали мне о своей жизни, а я о своей. С ними было очень легко, не нужно было врать и притворяться, можно было просто быть самим собой, скоро я к этому совсем привыкну.

Я попрощался и поехал домой. Теперь я совершенно уверился, что Жанна была права. А жизнь настолько коротка, что нужно наслаждаться каждым ее моментом. Я должен был рассказать Диме правду, он имел право знать.

Я вошел домой, сбросил куртку в прихожей, осмотрелся. Тишина. Оксана и Дима все еще не вернулись. Что у них там за секреты?

Я прошел в свою комнату, включил ноутбук, размял пальцы.

Что ж, приступим.

— Проходите! — крикнул я, и только тут понял, что когда я возвращался, возле двери не было обычной очереди призраков. — Эй, есть кто-нибудь?! — но никто так и не отозвался.

Как странно. Запропастились все.

— Ну и ладно, — сказал я вслух. — Как хотите.

Я посмотрела на часы. Шестнадцать часов. И спать рано, и делать нечего.

Мне не терпелось увидеть Диму и все ему рассказать.

Я столько времени откладывал наш с ним разговор о моей маме, а сегодня наконец решился. И как только это решение материализовалось, мне стало трудно терпеть. Скорей бы выложить все на чистоту и снять с души этот груз.

Дима — мой отец. Теперь эта мысль меня больше не ужасала.

Теперь нужно было придумать, с чего начать, как преподнести ему это новость. Я решил поговорить с Димой, но до сих пор так и не придумал, с чего завести этот разговор, чтобы не ошарашить его с порога прямо в лоб, как мне сейчас хотелось. Нельзя же просто взять и ни с того, ни с сего заявить: 'Дим, я твой сын'? Как-то неправильно это. Но ничем не лучше вести долгие разговоры на тему: 'Дим, а ты когда-нибудь думал, вдруг твой сын жив?'?

Все не то. И я решил действовать по ситуации. Скорее бы он только пришел, иначе я с ума сойду от собственных мыслей.

Я взял телефон и набрал Димкин номер.

— Вы скоро? — спросил я без приветствия.

В трубке послышался какой-то шум, будто телефон чуть не уронили, а потом Димкин восторженный голос:

— Я стану папой!

— Чт-т-т? — мой голос мгновенно охрип, и я тоже чуть было не выронил трубку. Я сглотнул. — Что? — повторил я еще раз.

— Мы тебе не сказали, — начал тараторить Дима, — чтобы не сглазить. Мы сегодня были у врача. Оксана беременна! Я стану папой!

Так вот на что намекала Жанна. Действительно, они сами мне рассказали, она, как всегда, оказалась права. Вот только обо мне она подумала? Могла бы предупредить.

Я был в полнейшем шоке, вот как бывает, дожил мужик до тридцати пяти лет без детей, а сегодня узнал, что у него скоро будет ребенок, а я сегодня же решил сообщить ему, что один сын у него уже есть. Какой богатый на детей выдался денек.

Все мое хорошее настроение мгновенно улетучилось.

— Поздравляю, — отозвался я. Нет, я искренне был рад за Диму, они с Оксаной этого заслуживают, однако где-то в глубине души я почувствовал укол ревности и обиды, что не успел раньше сообщить, что я тоже его сын, но я быстро запихал это гаденькое чувство подальше. — Вы где, Дим? — спросил я. — Возвращайтесь, я хочу с тобой поговорить кое о чем.

Опять шум, смех Оксаны.

— Мы в парке мороженое едим! Мы уже скоро! — а потом Дима принялся что-то петь, но я не разобрал слов, пошли короткие гудки.

Я прошелся по комнате и плюхнулся в кресло, сложив руки на груди.

— У меня будет брат, — пробормотал я себе под нос. — Или сестра…

Только что я был одинок, и вот моя семья разрастается на глазах.

Но погрузиться в свои мысли мне не дали.

— Рома, я должна с тобой поговорить.

Я подпрыгнул. Жанна стояла у изголовья моего кресла.

— И давно ты здесь? — зло спросил я, она отвлекла меня в как раз в тот момент, когда я уже начал воображать себя старшим братом.

— Достаточно…

Что-то было не так, Жанна была бледной даже для приведения, и голос странный.

— Что случилось?

Она отвела глаза.

Мое сердце с грохотом рухнуло в пятки. Вот теперь, когда мне было, что терять, я ни на шутку испугался.

— Жанна! — если бы она не была бестелесным ангелом, я принялся бы трясти ее за плечи. — Что случилось??!

— Проклятие будет снято через несколько минут. Мне только что сообщили.

— Что?! — я постарался переварить эту новость. — Что?! Нашли способ?! Жанн! Это же замечательно! — она снова отвела глаза, и я осекся: — Или нет?..

Конечно же, нет. Именно об этом говорило выражение е лица. Конечно же нет…

— Для мирового баланса — да, — все тем же мертвым голосом сказала Жанна, — для тебя — не думаю.

Я запустил руки в волосы и зарычал:

— Ты меня с ума решила свести? Говори, что не так? Как будет снято проклятие? В этом проблема? — догадался я. Паника подступила комком к горлу. — Как его снимут? Говори же!

Жанна еще пару секунд пожевала губу, а потом безжизненно произнесла:

— Убьют Диму.

Я даже не сразу понял, что она сказала, просто стоял, смотрел на нее и тупо моргал, а потом взорвался:

— Что-о-о?!!!

— Поверь мне, я не знала, — быстро заговорила она, в ее голосе была боль, — я бы так с тобой с тобой не поступила. Да, я скрыла от тебя, что Дима — твой отец, но так… я бы не смогла… Тем более сейчас! Помнишь, Илья сказал, что материя проклятия истончилась, когда Диму ранили? Мы думали, это его эмоциональное состояние, ломали головы, как бы попытаться повторить этот эффект. А потом Дима сам предположил, что это не его эмоции, это его кровь пошатнула проклятие. И они проверили, проверили и убедились, что Дима прав. Кровь Березина смоет проклятие из этого мира. И теперь у них есть план.