Золотая планета - Сергей Кусков

Дон Алехандро присел напротив, внимательно слушая.

— Я все устрою так, что не отреагировать власти не смогут. Не знаю, что это будет, но точно не рядовое избиение. Возможно, я буду не один, нас будет несколько, но пока это под вопросом. В любом случае замолчать это им будет не под силу. Не в этот раз.

— Ты не знаешь возможностей хозяев этой школы. Они смогут все! Например, разрушить ваши будущие карьеры, чтобы вас не приняли ни в одно стоящее место.

— Может быть. Но лицензии им не видать.

Куратор встал и нервно прошелся по кабинету. Я его озадачил. Но он не видел в этой затее того, что видел я, — успеха.

— Ты так говоришь, будто у тебя есть знакомые во всех сферах деятельности, которые отмажут от чего угодно. Так это?

У меня есть знакомые. В той или иной степени. И это не Бэль, которую тоже можно попросить, скажем, выйти на опытных журналистов. Те, в свою очередь, помогут раскрутить сюжет о школе имени генерала Хуареса. Одной из лучших, но в которой царят тюремные порядки.

— Кое-кто имеется… — Я коварно усмехнулся.

— Может быть, может быть… — подозрительно быстро согласился дон Алехандро. — Продолжай.

— Я собираюсь спровоцировать Толстого на массовый беспредел и опубликовать данные об этом в сетях. Но для этого нужно, чтобы все было заснято на камеры системы безопасности. Затем будет комиссия департамента образования, они не могут пропустить такое в момент, когда глава ДО трезвонит на всех углах о наведении порядка в частных школах и защите обладателей грантов.

— Ты точно уверен, что сможешь обставить дело так, чтобы они клюнули? — Глаза дона Алехандро сверкнули.

— Уверен!

Я почувствовал, как в животе что-то съежилось. Я не был уверен настолько, насколько декларировал, но драться за это буду не щадя себя. Если понадобится — продам душу дьяволу. Куратор прочел это в моих глазах и удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. Продолжай.

— А затем мне понадобитесь вы.

— Я?!

Он даже закашлялся от удивления.

— Вы. Когда комиссия прибудет, вы сделаете все, чтобы вывести администрацию на чистую воду за прошедшие случаи. Я имею в виду тех титуляров, которых отчислили за последний год. И тех, кто бил их, но которых не отчислили.

Куратор натужно рассмеялся:

— Малыш, а зачем мне надо выводить администрацию на чистую воду? Я пожилой человек, у меня есть все, что нужно: прекрасная работа, стабильная зарплата, уверенное будущее. Зачем мне подставляться и рисковать неизвестно ради чего?

— Чтобы стать директором школы конечно же!

Молчание. Лишь изумленный взгляд карих глаз.

— Когда прибудет комиссия, вы валите Витковского. Все огрехи, все стрелки — все, что находите, переводите на него. НО!!!

Я сделал паузу.

— Но на него одного. Дескать, это из-за дона Витковского в школе творится беспредел. Естественно, его место останется вакантным. Акционеры люди практичные, а еще злопамятные, волчий билет директору обеспечен. И тут вы отчитаетесь перед ними: дескать, если бы не вы, не ваши показания, тень легла бы на всю школу, а не на продажного директора. Вы — спаситель школы, готовы и далее защищать ее, но уже в другом статусе.

Я замолчал. Дон Алехандро задумчиво сопел, потирая подбородок, глядя в одну точку где-то за моей спиной. Наконец усмехнулся:

— Долго думал?

— Нет. Главное — не придумать, главное — решиться.

— А мести Кампосов не боишься?

Я отрицательно покачал головой:

— Или я, или Толстый. Третьего не дано.

— Зря, — усмехнулся он. — Виктор Кампос — слишком опасный человек, чтобы упускать его из виду.

— Я сделаю все так, что дело примет официальный оборот. Там он будет бессилен.

— Как бы тебе самому не заплакать от официального оборота!

— Значит, поплачу.

Дон Алехандро вновь осмотрел меня удивленным взглядом. Да что он во мне такого нашел?

— А директор-то тебе что сделал? Его-то ты за что?

— За компанию. Кем-то же придется жертвовать! Да и сам он виноват во всем.

Куратор вновь задумался.

— Да, сам виноват. Приходится жертвовать… А если все же не достучишься? До министерства? И самого отчислят, и ребят подставишь, которые за тобой пойдут?

— Ребята — это край. Для начала попробую своими силами. — Я вздохнул. — А не достучусь — есть еще СМИ. Пока еще есть.

— Чтобы привлечь внимание СМИ, надо устроить в этих стенах нечто поистине глобальное. Революцию, маленькую войну. На меньшее акулы пера не размениваются. Осилишь?

— Осилю.

Он побарабанил пальцами по столу, наконец изрек:

— Вот и замечательно. А пока марш на занятие! Я подумаю.

Парень ушел минут десять назад, а старый куратор все сидел и смотрел то на дверь, то на открытую голограмму планшетки, на которой ничего не было написано, и думал. Наконец процитировал: «Кем-то придется жертвовать!»

— Мальчик, кто из тебя вырастет? Кто вылупится? Ты уже способен жертвовать, хотя даже не догадываешься, что это такое. Вот только сейчас пожертвуешь плохими, теми, кто виновен, виноват в собственной трусости, но кто будет следующим? Кем пожертвуешь через год? Через пять лет? Десять? И какова будет Великая Цель, ради которой будет совершаться это? Наверное, они все же правы, раз пасут тебя столько лет…

Пальцы его притронулись к вихревому полю клавиатуры, на планшетке проявились первые буквы:

Главе Департамента безопасности…

Март 2447 года, Венера, провинция Полония,

Новая Варшава

— Изоляция. Полная изоляция на все время эксперимента. Никаких контактов с внешним миром, никаких посылок, передач, связей с близкими. Это большие деньги, но согласитесь, просто так их не платят.

— Я не… — У Войцеха пересохло в горле. — А как же?..

— Никак. — Сеньора решительно покачала головой. — Исследовательская группа будет размещена в специальном охраняемом бункере, местоположение которого засекречено, непосредственно рядом с лабораториями. Еда, предметы быта, простейшие детали комфорта — все будет своевременно доставляться. Допускается изучение новостей, выход в информационные сети, но все в одностороннем режиме, никаких писем, почты, форумов и прочего.

— Это настолько важный эксперимент, что создаются такие беспрецедентные меры?

Сеньора задумалась.