Плюс-минус бесконечность (сборник) - Александр Плонский

— Мы не испытываем к вам неприязни, а тем более, отвращения, — твердо сказал Урм. — Ваше имя нам хорошо известно.

— Враг номер один?

— Для Лоора, но не для нас.

Кей осмотрелся, и в его глазах, к нашему удивлению, мелькнул проблеск интереса.

— А тут мало что изменилось…

— Вы бывали здесь прежде? — удивился я.

— Бывал ли? — усмехнулся Кей. — Подойдите к ближней переборке. Проведите рукой по заклепкам. Стоп! Теперь нажмите.

Послышался щелчок, в переборке образовалось углубление.

— Засуньте туда руку. Смелее! Вынимайте!

В моих пальцах оказался цилиндрический сосуд с завинчивающейся пробкой.

— Отверните пробку и сделайте глоток.

Я вопросительно взглянул на Урма. Тот, улыбнувшись, кивнул.

Жидкость обожгла горло. От неожиданности перехватило дыхание, я закашлялся, брызнули слезы.

Кей заразительно рассмеялся. Его иссеченное глубокими морщинами лицо разгладилось, и образ робота, ассоциировавшийся в моем сознании со словом «призрак», бесследно исчез, уступив место чувству симпатии.

— Недурное доказательство, а?

— Что это? — спросил я, отдышавшись.

— Чистейший спирт.

— Но он же ядовит!

— В разумных дозах не повредит.

— Не знал, что здесь есть тайник, — удивленно проговорил Урм.

— Когда Космополиса еще не существовало, а под Базой понима-ли головную станцию, мы, космокурьеры, поддерживали связь между нею и окраинными станциями. И тут я отдыхал после полетов. Право же, не думал, что кому-нибудь удастся раскрыть тайну этого убежища. Кстати, в конце пребывания на Базе поневоле приходилось соблюдать конспирацию.

— Сейчас это делаем мы, — сказал Урм.

Кей помрачнел.

— От души сочувствую. Я решил встретиться с вами как человек, в свое время изгнанный отсюда и оттого способный лучше других понять ваше положение.

— Мы беспокоимся не о себе. Нас тревожит опасность, угрожающая Геме. Мы уже предупреждали об этом, но к нашим словам не прислушались.

— Напрасно так думаете, — возразил Кей. — Просто мы контролируем ситуацию и не усматриваем угрозы.

— Пока Космополисом правит Лоор, вы не можете предаваться благодушию. Нужно свергнуть его и уничтожить лооризм!

— Вот этого мы как раз и не сделаем.

— Но почему?! — с недоумением воскликнул Урм. — Вы же чуть не погибли из-за Лоора. Он изгнал вас отсюда, оклеветал, объявил наймитом «призраков», врагом Космополиса! Неужели сми-рились?

— Не смирился и не простил. Но разве дело в моих чувствах? Согласен с вами: концепция лооризма порочна. И все же бороться с ней нужно не силой, а убеждением.

— Кого вы собираетесь убеждать? Лоора? Запуганных «верняками» людей? Да при вашей мощи…

— Наша мощь никогда не будет использована для насилия. Кей произнес эти слова с таким достоинством, с такой сдержанной страстностью, что мне стало не по себе, словно он уличил нас в чем-то неблаговидном. Вероятно, Урм испытал такое же чувство, так как попытался оправдаться:

— Я имел в виду не сведение счетов, не акт мести, а борьбу с диктатурой! Это великая цель!

— А стоит ли она жизни хотя бы одного ребенка? Подумали вы о том, скольких жертв потребует ваша великая цель, сколько крови будет неизбежно пролито? В глазах большинства космополитян Гема и без того — средоточие зла. Представьте теперь на минуту, что ценой жизней многих космополитян мы свергли Лоора, а лооризм запретили раз и навсегда. Диктатор тотчас же превратится в мученика и героя! Нет, друзья, результаты окажутся прямо противоположными тем, которые вы ожидаете.

— Так значит…

— Вы должны расшатать лооризм изнутри, а затем повергнуть его единственной силой, которую можно считать оправданной, — силой ваших собственных идей.

— Силой наших идей? — вмешался в разговор я. — О чем вы говорите! Да на каждого из нас приходится по десятку «верняков», верно, Урм?

— Больше, Фан, гораздо больше…

— Да, вам предстоит жестокая и бескомпромиссная борьба, кивнул Кей. — И вы не обязательно победите в ней. В случае поражения Гема приютит вас, как приютила меня. Но участвовать в конфликте мы не станем. Это шло бы вразрез с нашими нравственными принципами.

— Как вы гуманны! — с горькой иронией воскликнул Урм. — Оплачете нашу гибель, приютите чудом уцелевших, если такие найдутся… И будете продолжать жить под прицелом глобального деструктора. А ведь могли бы обезопасить себя и заодно принести нам свободу!

— Никто не в состоянии освободить общество, если оно само не желает освободиться. Сделать вас "вождем и учителем" вместо Лоора, но что от этого изменится?

Урм побледнел. А я вспомнил, как, подобно Кею, заподозрил его в недостойном стремлении захватить власть. Если уж у меня, испытавшего на себе благородство Урма, могли возникнуть такие подозрения, то что можно сказать о Кее?

— Вы должны извиниться перед Урмом за незаслуженное оскорбление. Уж он-то никогда не станет вторым Лоором!

— Я вовсе не хотел обидеть вашего друга, — сдержанно произнес Кей. — А если это все же случилось, прошу извинить. К сожалению, я не нашел лучшего способа обосновать нашу точку зрения. Но ведь Лоор тоже не сразу сделался таким, каков он сейчас. Людям свойственно перерождаться, обретя власть.

— А "призракам"? — дерзко спросил я.

— В меньшей мере. Ну что ж… Будем прощаться, или хотите обсудить со мной еще что-нибудь?

— Только один вопрос, — пересилив себя, сказал Урм. — В лаборатории Орта появились интеллект-автоматы…

— Он получил их от нас.

— Это что же получается, — не выдержал я, — нас лишаете поддержки, а нашим врагам помогаете?!

— Профессор Орт крупный ученый и решает важнейшую проблему.

— Но он служит Лоору!

— Только на поверхностный взгляд.

— А разве Лоор настолько глуп, что не сообразил, откуда у Орта интеллект-автоматы?

— Он сам надоумил профессора обратиться к нам. Понимал, что иначе его замысел не смог бы осуществиться.

— И вы поддались на эту уловку?

— Так решил наш коллективный разум. Чтобы понять, почему именно, надо подняться до его интеллектуального уровня.

— Куда уж нам, — сухо проговорил Урм.

Невольно я вспомнил слова Лоора:

"Гемяне подчинены так называемому коллективному разуму, что чуждо человеческой природе. Это полулюди-полуроботы…"

И подумалось:

"Неужели Лоор не погрешил против истины?"

А Кей точно не замечал, что мы шокированы его пренебрежительными словами.