Жена для императора - Евлампий Бесподобный

Дагнар

Я ждал от Илларии много чего неподобающего и шокирующего, но не до такой же степени. Наверное, при других обстоятельствах я бы её точно остановил и сделал бы с ней что-нибудь… нехорошее. Но, как видно, она меня чем-то приворожила. Настолько сильным и сводящим с ума, из-за чего я уже не мог попросту контролировать ни своих действий, ни довёдшей меня до одержимого безумия дичайшей похоти. Обычно для подобного возбуждения мне требовалось какое-то время и как минимум пару искусных наложниц. Но в свою первую брачную ночь мне словно кто-то плеснул в кровь колдовским зельем или жаром, сделав меня заложником собственных желаний и остервенелого исступления.

А какой сладкой и невероятно нежной оказалась моя собственная супруга. Я даже чуть было не поддался секундной слабости и не сорвал с неё ошейник, когда хотел припасть к её гладкой, точёной шее губами и языком. Опомнился где-то уже на полпути к этому, сразу же сместив руки к груди Илларии и перенаправив силы на её чёртову сорочку, которая затрещала под моими кулаками без какого-либо ощущаемого сопротивления. А дальше… меня буквально понесло. Причём я едва ли соображал, что творю, как и не ведал, почему не могу остановиться.

Если какие-то проблески трезвого осмысления происходящего меня и посещали, то совсем ненадолго. Иногда я даже забывал, что при этом говорил или что собирался сделать. Например, как в те сиги, когда Иллария толкнула меня на кровать и принялась стягивать с моих бёдер брэ.

Я пришёл в себя совсем ненадолго, в какой-то момент осознав, что моя новоиспечённая жена ведёт себя совсем не так, как обычно ведут себя девственницы. Я даже было решил, что она вот-вот возьмёт мой член в рот или, в крайнем случае, просто его лизнёт, поскольку она совершенно не походила на девушку, которая видела впервые в своей жизни абсолютно голого перед собой мужчину ещё и со стоячим в полной боевой готовности фаллосом.

Но она вдруг подняла голову и совсем уж неожиданно полезла на кровать. Вернее, прямо на меня, обхватывая мои бёдра коленками и… великие боги! Прижимаясь низом живота к моему пенису и одновременно припадая к моим губам своими жадными устами. И тут мне снова пришлось на какое-то время забыть напрочь обо всём на свете. Особенно, когда меня шарахнуло, будто жгучей молнией, пронизывающей насквозь вспышкой очередного нестерпимого возбуждения, как только шаловливый язычок Илларии ворвался в мой рот, а её аппетитные грудки с твёрдыми сосками вжались в мою грудь. Она даже потёрлась ими о мою воспалённую кожу, как и своим горячим лоном о твёрдый, как камень, ствол члена.

И, кажется, именно тогда у меня окончательно помрачился рассудок, а моя воля была безжалостно стёрта в прах под натиском греховного вожделения и под телом этой бесстыжей ведьмы. Я и сам обхватил её жадными руками, кое-как сдерживаясь от неуёмного порыва сжать её со всей дури, и отвечая на её срамной поцелуй, будто изголодавшийся за женщиной инкуб. Тут же перекатываясь вместе на середину кровати и нависая в этот раз сверху уже над ней.

Она тоже не преминула воспользоваться сменой положения, обхватив меня ногами за таз и вцепившись ничего не стесняющимися руками в мою спину и ягодицу. И тем самым ещё больше раскрывшись подо мной – в самой развратной для любой женщины позе.

- Учти, маленькая сейма!.. – я кое-как заставил себя прервать наш отнюдь не целомудренный поцелуй и даже на время, будто угрожающим жестом, обхватил пальцами пылающее от страсти личико Илларии, не в состоянии отвести от её распухших и манящих губок собственного поплывшего взора.

Если бы это был кто-то другой, я бы, наверное, остановился и потребовал более правдоподобных объяснений. Но с этой чертовкой я ничего не мог с собой поделать. Я хотел её до умопомрачения. И, похоже, эта одержимость преследовала меня далеко не первый день. Более того… кажется, я готов был ей простить даже ближайшую вероятность, что она могла оказаться далеко не девственницей.

- Если я сейчас узнаю, что у тебя был до меня кто-то другой…

Или мне показалось, или в её распахнутых во всю ширь глазах я действительно заметил что-то похожее на страх, который меня почему-то подхлестнул её сильнее. Может оттого я и не стал тянуть, тем более, что и так находился на грани, не в состоянии больше себя сдерживать и контролировать. И тем более, когда протянул руку к члену и прижался пульсирующей от перевозбуждения головкой к её горячим складочкам и влажному входу в святая святых, несколько раз скользнув по ним сводящей нас обоих с ума лаской. Иллария буквально подо мной задрожала и сладко всхлипнула, а потом от удивления ещё больше расширила глаза, когда я стал входить в неё, на каком-то этапе с ликованием ощущая, как под моим напором ощутимо лопается вставшая на моём пути девственная плева.

Моя явно шокированная от неожиданной боли жёнушка тут же вцепилась в меня со всей дури, но выдержала моё вторжение до последнего, так и не успев вскрикнуть. Я накрыл в этот момент её было округлившийся ротик сминающим поцелуем и вобрал её немощный стон в себя, проскальзывая языком, будто кляпом, в податливую глубину запретного вожделения.

Вот теперь я точно не смог бы остановиться, если бы кто-то попытался меня остановить, ибо это было сильнее меня. Сильнее всего, что я знал до этого. И с каждым моим последующим толчком в тугом лоне дрожащей подо мной Илларии это ощущение лишь усиливалось, вместе с приливами не менее сумасшедших чувств и эмоций. И в особенности желания сжать ещё крепче в своих медвежьих объятиях это податливое и безумно соблазнительное тело и не отпускать до тех пор, пока я буду ещё в силах двигаться и сливаться с ней в умопомрачительном соитии.

Узнай я, что всё это время я находился под каким-нибудь ведьмовским заклятием, едва ли бы теперь отреагировал на это как раньше. Похоже, мне было уже на это плевать, поскольку я жаждал в эти мгновения лишь одного – обладать моей законной супругой и делать это снова и снова, пока смогу это делать.