Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III - Кондратий Биркин

В то время, при отсутствии телеграфов, поимка беглеца была делом крайне затруднительным. Покуда в Берлине снаряжали сыщиков и давали им маршруты, Каэтани, переодетый крестьянином, с тяжелой котомкой за плечами, плыл на рыбачьей лодке вниз по Одеру и к вечеру третьего дня своего побега прибыл в небольшую прибрежную деревушку, в которой лодочник намеревался передать его своему товарищу для дальнейшего плавания. Тут судьба готовила графу неожиданную встречу. Приятель лодочника сообщил ему, что у него в хижине уже целую неделю проживает какая-то госпожа, ограбленная своим лакеем, который должен был провожать ее до Штеттина. В этой путнице Каэтани узнал свою жену Розалию. Не теряя времени на подробный рассказ, она объявила мужу, что Антонио, оставив ее в деревне, бежал неведомо куда с ее бриллиантами и бывшими в его руках деньгами. Эта весть в одно и то же время огорчила и обрадовала графа Каэтани. Он сообразил, что в случае поимки мог сослаться на то, что сам отправился на поиски за похитителем. Эта мысль придала ему смелости, и он вместе с женой продолжал дальнейший путь, сравнительно говоря, в спокойном расположении духа. С 350 000 талеров в кармане он не тужил ни о 150 000 талеров, ни о бриллиантах жены, так как часть их еще оставалась в его руках.

Но Антонио не ограничился кражей. В небольшой деревушке, верстах в десяти от той, где беглец встретил свою жену, беглецы были остановлены и сданы в руки отряда солдат…

Антонио безымянным доносом известил короля о намерении графа Каэтани бежать в Штеттин. Таким образом, один вор спасся, выдав другого, и в ту минуту, когда Каэтани и жена его были схвачены, Антонио очень спокойно садился на голландский корабль в Штеттине.

Обманщик, схваченный с поличным, до того оторопел и растерялся, что даже не подумал сворачивать вину свою на предателя Антонио. По последствию, довольно продолжительному, оказалось, что Каэтани — самозванец и столько же граф, сколько ученый алхимик. Он сознался, что чудесные порошки, которыми он проводил первые свои опыты, были им похищены у убитого им священника в Кремоне, где отец Каэтани был кузнецом, а отец жены его торговал мясом. Антонио, бродяга, родом из Тироли, шесть лет разыгрывал при графе Каэтани роль фиглярского помощника, чтобы на седьмом сыграть с ним такую гнусную шутку. Галле, а с ним и некоторые другие ученые — очевидцы превращения графом Каэтани ртути в золото, тщетно домогаясь узнать сущность этого удивительного опыта, остались при том убеждении, что священник, убитый мнимым графом, был действительно обладателем философского камня.

Король Фридрих I был неумолим и утвердил над самозванцем смертный приговор, присудивший его к смертной казни через повешение, что и было исполнено в Потсдаме 27 июля 1701 года. Соединяя позор со смертью, король приказал, чтобы Каэтани был повешен в балахоне, обшитом мишурой.

Розалия Каэтани была выслана за границу.

Нам не должно казаться странным, что ловкий пройдоха мог обмануть короля, выдавая себя за обладателя философского камня. Верование в алхимию было сильно распространено в Европе 170 лет тому назад. Мы смеемся над легковерными предками точно так же, как наши правнуки будут смеяться над нами или над теми из нас, которые верили в спиритизм, ибо верование в эту глупость право, ничем не лучше верования в алхимию.

Теперь заключим биографический очерк короля прусского Фридриха I.

Фридрих Великий в своих записках (Memoires pour servir a l'histoire de la maison de Brandenbourg) отзывается о своем дяде, короле Фридрихе I, и непочтительно, и несправедливо. «Он был великим в малых делах, мал в великих». Антитеза даже и не остроумная. Создать из ничтожного курфюршества могучее королевство было дело немаловажное, на которое едва ли может быть способен «великий человек на малые дела». Вскоре после коронования королевским венцом Фридрих I обязался дать Австрии 10 000 вспомогательного войска в войне против Франции. После смерти Вильгельма III (в 1702 году) он предъявил права на наследство графства Линген; а после смерти герцогини Нембургской княжеств Нефшатель, Валангин, Мире. Во время борьбы Петра Великого с Карлом XII Фридрих I отклонил перенесение театра войны в Померанию и с этой целью виделся с русским царем в Мариенвердере. Государи поладили друг с другом и разменялись драгоценными подарками. Увеличив пределы своего королевства, Фридрих I прилагал горячее старание о благосостоянии подданных. В 1694 году он основал университет в Галле, в 1696-м — академию в Берлине; в 1707-м—королевское общество наук и словесности, президентом которого назначен был знаменитый Лейбниц. Кроме того, Фридрих I украсил Берлин многими прекрасными зданиями и у Бранденбургских ворот воздвиг памятник великому курфюрсту Фридриху Вильгельму (1640–1688).

Смерть короля сопровождалась очень странными таинственными обстоятельствами.

В 1683 году он сочетался браком с Елизаветой, принцессой Гессен-Кассельской, а по ее кончине с Софией Шарлоттой, принцессой Ганноверской. Прелестная собой, умная, образованная женщина, она содействовала королю во всех его деяниях в пользу народного образования. Овдовев в 1705 году, Фридрих женился на третьей супруге Луизе Мекленбургской. Больная, припадочная, Луиза была очень набожна; потом впала в ханжество и, наконец, помешалась. Поместив в отдельную комнату, приставив к ней докторов и многочисленную прислугу, Фридрих отдалился от нее по чувствам жалости и непреодолимого отвращения. Со времени ее болезни точно какой мрачный гений осенил дворец королевским своим крылом. Панический страх — следствие скуки и однообразия — овладели придворными. Из уст в уста распространился по дворцу и по всему городу рассказ о белой женщине, т. е. тени прародительницы дома Бранденбургского, появление которой, видно, предвещало скорую кончину которого-нибудь из чиновников царственной семьи. Они предвещали смерть курфюрстов Георга Вильгельма (1640) и Фридриха Вильгельма (1688), а равно и обеих жен короля Фридриха I. Но чуждый этого фамильного предрассудка, он с детства верил в белую женщину и был убежден, что она будет непременно вестницей и его смерти.

В первых числах января 1713 года в сумерки король сидел в креслах перед камином у себя в кабинете. Погода была ненастная; ветер напевал свои заунывные мелодии, нагонял тоску и склонял ко сну. Невольно Фридрих I погрузился в забытье и только что закрыл глаза, как странный стук и звон напомнил ему о действительности. Силясь привстать с кресла, чтобы позвонить пажа, король повернул голову к дверям и оцепенел от ужаса…

На пороге стояла белая женщина!

Платье ее длинным шлейфом облегало ее исхудалое тело, кисейный саван, концы которого были закинуты за плечи, окаймлял ее бледное лицо, будто ореол; глаза страшного призрака светились лихорадочным огнем, и из впалой груди вырывалось хриплое, прерывистое дыхание. Неслышными шагами белая женщина приблизилась к королю, протянула к нему костлявые руки… Он зажмурился и с закрытыми глазами чувствовал, как приближалось к нему привидение и затем охватило его шею холодными пальцами, вонзив в нее острые ногти!