Сафари для победителей - Артем Каменистый

Далее Кейту ждали сверкающий Новый Амстердам и учителя — там она стала Анной.

Учителя были разными, и далеко не все из них учили Кейту правилам этикета и танцам. Да и Анной она была не всегда. Ей доводилось бывать Атточи, Магарой, Сетти, Кемелиной, Паттисой и еще много кем. Пару раз даже приходилось вспоминать детство, скрываясь под мужской личиной — так требовалось для дела. Жизнь ее была насыщенна приключениями и тайнами. С утра она притворялась глуповатой наложницей Энжера, а вечером, одевшись во все темное, отплывала на быстроходном катере к берегу, усеянному огнями богатых вилл. Убивала того, кого требовалось убить, возвращалась в свою комнату, вытирал кровь с клинка, чистила винтовку. Кто все эти люди, которые погибали от ее руки? Она не всегда это знала — просто делала то, что приказал Энжер. Они ведь так договорились. Может этот покойный вельможа упрямился при утверждении новых законов, или это ортодокс, препятствующий реформе светлой церкви, а может просто характером прогрессору не понравился — для нее разницы нет.

Сейчас она знала, за что должна умереть ее цель. Библиотекарь — живая угроза ее владыке.

Старик обречен — лес не Цитадель Династии: в лесу от Кейты не укрыться.

Глаза кошки заметили нечто интересное — вправо уходила едва заметная тропа. Даже днем, при свете Солнца не всякий бы понял, что это именно тропа — давненько на нее не ступала нога человека: выдавал лишь характерный просвет среди деревьев. Жреческие солдаты видимо не поняли — следов не оставили.

Кейта остановилась — задумалась. Священная Тропа темнобожников впереди — где-то там располагается лагерь жреческой сотни. Именно в том районе стреляли. Продолжать движение в том же направлении — есть риск нарваться на неизвестную опасность. Ей не нужны опасности — ей нужно выполнить простое задание. Энжер приказал устроить засаду у старой жреческой Арены. Она намеревалась проверить следы на этом участке, но находка провоцирует изменить планы. По этой тропе она, возможно, быстро достигнет позиции, и уже там безо всякого риска все разведает. А то мало ли, почему здесь стреляли. Даже если стреляли по тем, кого она ищет — не страшно. Пусть убивают сами, но Кейта должна все проконтролировать — библиотекарь умрет с гарантией. Она не оставит ему ни одного шанса.

Решено.

Поворот направо. Лошадиное брюхо раздвигает высокую траву и стебли кустарников. Грунт под копытами сухой и плотный — дерн не потревожен тележными колесами и обувью многих путников. Мелькнула мысль вернуться, и показать найденную тропу солдатам — идти здесь будет удобнее, чем по той грязной дороге.

Как мелькнула, так и пропала. Она не обязана заботиться об удобстве солдат советника. Да и не может гарантировать, что найденная тропа будет удобной на всем протяжении. Не исключено, что через пару миль в трясину заведет, или к обрыву с разрушенным мостом. Не будет она возвращаться к лагерю.

Кейта одиночка.

Глава 18

Солдаты, окружив лагерь жреческой сотни с четырех сторон, напрасно пытались разглядеть там какие-нибудь признаки жизни. Заваленные палатки, тонкая струйка дыма над кострищем, сломанная во многих местах изгородь, башня огнеметной танкетки, почему-то торчащая из глубокой ямы, и десятки неподвижных тел, валяющихся повсюду.

Разведчики, подобравшись поближе, убедились в отсутствии видимой опасности — только после этого Граций осмелился приблизиться. Стыдно признать, но советник робел — здесь лежали полсотни далеко не последних солдат, убитых после скоротечной и вялой перестрелки…

Его пугало это проклятое место.

Трупы выглядели нехорошо. Очень нехорошо. Почти у всех окровавлены головы и шеи, лица обезображены уродливыми ранами. Будто зверь рвал, а не человеческое оружие.

Надо было с чего-то начинать.

— Феррк! Ты ведь у нас охотник — вот и поищи следы! Нам надо узнать: сколько их; и куда они ушли после нападения. Капитан Эттис — танк отгоните чуть дальше. Судя по состоянию танкетки, ее под землю затянуло. Видимо провал случился, или зыбун — не надо это повторять с драконом. Лейтенант Литтс — пусть солдаты, из тех, что поумнее, осмотрят здесь все и соберут имущество. Тела тоже пусть пересчитают — может кто-то уцелел, и скрывается где-то в лесу. Надо поскорее понять — что здесь произошло.

Постепенно работа по исследованию лагеря и его окрестностей наладилась. Причем первым делом советник получил два положительных известия. Первое: разведчики, исследовавшие дорогу к лагерю, обнаружили тропу, уходящую к северу. Состояние ее было не ахти — заросла высокой травой и кустарниками. Но, судя по следам, несколько часов назад по ней проехал одинокий всадник. Где одиночка прошел — пройдет и эскадрон. Отлично — не надо будет месить эту ненавистную грязь. Был, правда, минус — ширина не везде позволяет пройти королевскому дракону. Но если поработать траками, или даже ручным инструментом вроде топоров и пил — все поправимо. Деревья танком валить несложно — это если уметь. Люди Эттиса умели. В любом случае продолжать движение на север прежним путем капитан не рекомендовал — ходовая танка бесконечно терпеть это издевательство не сможет.

Вторая положительная новость — нашелся выживший.

Правда, без минусов там тоже не обошлось…

Солдат, постучавший по башне танкетки прикладом, едва в штаны не сходил от исступленного вопля, раздавшегося из недр машины. По всеобщему убеждению, кричал не человек — неспособна наша глотка столь ужасающие завывания издавать.

Но когда после долгой возни сбили люк и смогли заглянуть внутрь, убедились, что ошиблись.

Светлый жрец Энниль, заместитель командира роты, выглядел как-то нездорово. Глаза его были абсолютно безумны, изо рта непрерывно вырывались страшные крики, все тело судорожно подергивалось, пытаясь освободиться из захватов солдатских рук, после чего опять запереться в танкетке — его неудержимо тянуло назад к люку.

Лейтенант Литтс доложил Грацию подробности:

— Он изнутри застопорил все люки и дверцы. На техническом лючке, что поверх огнемета, запор сломался, так Энниль держал его руками с такой силой, что оставил на железе часть кожи с ладоней — там все окровавлено. Он просто очень не хотел, чтобы к нему кто-то забрался снаружи.

— Надо бы его успокоить, и узнать — что здесь произошло.

— Господин советник — простите, но вряд ли это возможно. Он невменяем. Сошел с ума — по глазам видно. Его к врачам надо, и к жрецам. Может со временем и придет в себя.

Безумец, прекратив орать, обвис на руках солдат и, пустив с нижней губы тонкую струйку слюны, сделал нехороший прогноз:

— Мы все здесь умрем!.. Все!.. Все!.. Все!..

Заметив, что от этих слов у солдат прямо на глазах падает и без того невеликий боевой дух, Граций поспешно приказал:

— Заткните ему рот чем-нибудь.

Затем советник направился к группе бойцов, обступивших мертвое тело. Видимо их заинтересовало там что-то необычное — надо бы и самому взглянуть.

Тело оказалось не просто мертвым — умерло оно явно не этой ночью. Граций не специалист по процессам разложения, но готов был поклясться, что этому трупу минимум пара месяцев. Сморщенные глаза в ореоле застывшего гноя, серо-зеленая кожа в мерзких пятнах, провалы щек, стянутые губы, обнажающие усмешку намечающегося скелета, черная язва, в которой просматривается скула. И запах, который невозможно перепутать ни с чем.

— Где вы его нашли? — обратился Граций к солдатам.

— Нигде не нашли, — ответил самый смелый. — Здесь и лежал. Господин — я такое видел уже. Он должно быть полгода назад помер, а то и больше.

— Может его выкопали из того провала, где танкетка засела? — наобум предположил советник.

— Может и так, — согласился солдат, — Но только как-то странно все это. Зачем было выкапывать, а потом в него стрелять?

— Не понял?

— Вот — посмотрите сюда. Видите — вся грудь в дырках. Это от винтовочных пуль. И стреляли недавно. Видите — пуговицу задело, краешек отбив. Скол свежий совсем — сияет, будто начищенное серебро. А сама пуговица потемневшая сильно. И сукровица из ран свежая натекла с гноем и кровью черной — не засохла еще. А еще посмотрите вот сюда: — солдат указал на топор, валяющийся возле тела. — Видите на лезвии кровь? Она совсем свежая — будто рубили кого-то им этой ночью. А сам топор староват: рукоять дряхлая, железо сильно проржавело. Таким инструментом работать не мед — нормальный хозяин до подобного его не доведет. А уж если доведет, то прежде чем браться за работу, поправит все. Господин — упырь это убитый. На Тропах нечисти полно — это всякий знает. Вот он из нечисти как раз и будет.

— Упырь? И его убили обычными пулями? Забавно…

— Может и не обычными — стреляли-то жреческие солдаты. Говорят, они для такого дела патроны держат заговоренные, у которых пули из чистого серебра с рунами по бокам. А может и еще хуже дело… Говорят, что когда упырь рассыпаться от старости начинает, то ищет для своего духа новое тело. Какое зря ему не подходит — подавай самого отпетого грешника. Может нашел здесь такого, и…