Творчество; Воспоминания; Библиографические разыскания - Уильям Теккерей

О переводах романа Теккерея "Vanity Fair"

в "Отечественных записках" и "Ярмарки

тщеславия" в "Современнике" (1850)

И.С. ТУРГЕНЕВ (1818-1883)

"Это хорошая вещь ["Ярмарка тщеславия"], сильная и мудрая, очень остроумная и оригинальная. Но зачем понадобилось автору поминутно возникать между читателями и героями и с каким-то старческим self-complacency пускаться в рассуждения, которые большей частью настолько же бедны и плоски, насколько мастерски обрисованы характеры".

Из письма Г. Чорли, 1849 г.

"Ноябрьский Э "Современника" не совсем мне нравится... "Снобсы" очень выхолощены - и притом перевод кишит неверностями".

Из письма Н. А. Некрасову

от 16 (28) декабря 1852 г.

"...сделал множество знакомств (между прочим, я был представлен Теккерею, который мне мало понравился)".

Из письма Л. Н. Толстому

от 4 (16) июля 1857 г.

"...был в Англии - и, благодаря двум-трем удачным рекомендательным письмам, сделал множество приятных знакомств, из которых упомяну только Карлейля, Теккерея, Дизраэли, Маколея..."

Из письма П. В. Анненкову

от 27 июня (9 июля) 1857 г.

"Я прочел небольшую его вещь, написанную в Швейцарии - не понравилась она мне: смешение Руссо, Теккерея и краткого православного катехизиса".

Из письма В. П. Боткину

от 23 июля 1857 г.

по поводу "Люцерна" Л. Н. Толстого

Я и прежде замечал, что французы менее всего интересуются истиной... В литературе, например, в художестве они очень ценят остроумие, воображение, вкус, изобретательность - особенно остроумие. Но есть ли во всем этом правда? Ба! было бы занятно. Ни один из их писателей не решился сказать им в лицо полной, беззаветной правды, как, например, у нас Гоголь, у англичан Теккерей...

Письма о франко-прусской войне (1870)

Ф.И. БУСЛАЕВ (1818-1897) {1}

Иногда он [романист] манит и соблазняет, чтобы испытать твердость нравственных убеждений, учит и исповедует, дает разрешение или налагает эпитимью, как Теккерей, глубокомысленный в своей ясной игривости - часто, оставляя в стороне своих героев - обращается к читателю и ведет с ним самую интимную беседу, будто адвокат с обвиняемым или исповедник с кающимся во грехах, внушая читателю, что на земле нет абсолютного ни зла, ни добра; нет ни демонов, ни ангелов, нет чистых - без малейшего пятна - идеалов: потому что за всяким добрым поступком, за всяким бескорыстием можно подметить практическую пружину эгоизма, или просто слабость воли и равнодушие; потому что в каждом из читателей есть тайные зародыши на поползновение к той же пошлости, лжи и злобе, которые великий романист рисует в своих действующих лицах: и снисходительнее мы становимся к своей грешной братии, к преступникам и ошельмованным, умиляемся чувством евангельского милосердия, и миримся с житейским злом и несовершенствами человеческими.

О значении современного романа

и его задачах (1877)

А. А. ФЕТ (1820-1892)

"...жена моя, по прочтении последнего письма Вашего, воскликнула: "какая прелесть - письма графини: точно побываешь у них и видишь все собственными глазами!" Вы не поверите, до какой степени я в этом отношении Вам завидую; но увы! неисцелимо похож на того сумасшедшего английского романиста, у которого выскакивающий внезапно король Эдуард заслоняет самое дело. К счастью, самый род труда моего заставляет меня прибегать к тому же спасительному средству. Перевод оригинального текста идет во всей девственной чистоте, а король Эдуард разгуливает по предисловию и примечаниям. ...Но если бы тяжкая неурядица моих экономических дел могла, хотя бы отдаленно, переходя в порядок, приблизиться к блестящим результатам Вашего неусыпного труда, то гордости моей не было бы и пределов. Кстати о гордости. Господи! опять король Эдуард!"

Из письма С. А. Толстой

от 31 марта 1887 г.

"...вчерашнее любезное письмо Ваше напомнило мне роман, кажется, Теккерея, в котором герой пишет прекрасный роман, но в то же время подвергается значительному неудобству: среди течения рассказа перед ним вдруг появляется король Эдуард и вынуждает автора с ним считаться: видя, что король положительно не дает ему окончить романа, автор прибегает к следующей уловке: он заводит для короля особую тетрадку, и как только он появляется в виде тормоза среди романа, он успокоит его в отдельной тетрадке и снова берется за работу.

Нельзя ли и нам точно так же поступить с нашим трудом, в возрастании на который мы никогда с Вами не сойдемся".

Из письма А. В. Олсуфьеву

от 7 июня 1890 г.

Сколько раз, уходя поздно вечером из комнаты Введенского, мы с Медюковым изумлялись легкости, с которой он, хохоча и по временам отвечая нам, сдвинув очки на лоб, что называется, строчил с плеча переводы из Диккенса и Теккерея, которые затем без поправок отдавал в печать.

Ранние годы моей жизни (1893)

Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ (1821-1881)

...Действительно, есть таланты собственно вралей или вранья. Романист Теккерей, рисуя одного такого светского враля и забавника, порядочного, впрочем, общества, и шатавшегося по лордам, рассказывает, что он, уходя откуда-нибудь, любил оставлять после себя взрыв смеха, т. е. приберегал самую лучшую выходку к концу.

Нечто об адвокатах вообще:

Дневник писателя (1876)

Любил из Вал Скотта "Эдинбургскую темницу" и "Роб Роя", из Диккенса "Оливер Твист", "Никльби", "Лавка древностей". Теккерея не любил...

Из записной книжки А. Г. Достоевской (1880)

Н.А. НЕКРАСОВ (1821-1877/1878?)

"Отечественные записки" утверждают, что "Современник" берет с них пример ("Смесь", стр. 289), и слова свои доказывают тем, что мы перевели роман Диккенса ("Домби и сын") и роман Теккерея ("Ярмарка тщеславия"), переведенные также и "Отечественными записками".

Каждому образованному русскому читателю известно, что романы Диккенса и Теккерея принадлежат к лучшим произведениям не только английской, но и вообще европейской литературы нашего времени, - и вот настоящая причина, почему мы перевели их. Издавая журнал, мы, естественно, имеем в виду тех читателей, которые удостаивают труды наши своим вниманием, - заботимся о том, чтоб ни одно замечательное явление в области литературы не осталось им неизвестным; а до других журналов и до того, что они переводят, нам нет никакого дела. Теперь же скажем, что если следующие произведения Диккенса и Теккерея будут так же хороши, то мы и впредь будем переводить их, не заботясь, переводят ли их "Отечественные записки", или нет.

От редакции "Современника" (1850)

[По поводу публикаций "Библиотеки для чтения"] "Впрочем, еще пламеннее желали бы мы ей романов, какие пишет Теккерей - ибо Теккерей, в том отношении, о котором мы сейчас говорили, несравненно глубже Диккенса, несмотря на отсутствие в его романах чувствительности, которой так много у Диккенса".

Заметки о журналах за июнь-июль 1855 г. (1855)

Недавно у нас в журналах пошли толки, что английские романы надоели; что переводить все с английского да с английского, все Теккерея и Диккенса наконец, скучно и однообразно... Конечно, относительно "Редклифских наследников", "Окорока ветчины", "Окорока единодушия" У. Энсворта и тому подобных, пожалуй, и так, но что касается Теккерея и Диккенса, то не худо помнить, что это лучшие европейские таланты нашего времени; что однообразие при постоянном печатании их произведений существует только для читателей, не идущих далее оглавления журнальных книжек, и что во всяком случае поправить дело печатанием плохих немецких романов едва ли можно. Очень однообразная вещь печь хлеб все из муки да из муки; он даже не всегда и удается, однако ж никому не приходит в голову начать печь его из песку. Никакая реформа в литературе, даже самая незначительная, не совершается насильственно, по капризу, для разнообразия; все приходит своим чередом, по своим законам, корень которых в действительности; упадок французской литературы и в то же время блестящее развитие английской привели русскую литературу к необходимости знакомить своих читателей с писателями Англии; может быть, очередь дойдет и до Германии...

Заметки о журналах за октябрь (1855)

"Нет, и мудрый Теккерей не все еще знает, он не бывал в душе у русского писателя".

[Укор этот следует за самой восторженной оценкой Теккерея] "Пропорол слишком 1000 страниц "Ньюкомов" Теккерея. После тебя это любимый мой современный писатель", признается Некрасов Тургеневу под свежим впечатлением "Ньюкомов".

Из письма И. С. Тургеневу

от 18 декабря 1856 г.

А.Ф. ПИСЕМСКИЙ (1821-1881)

Меткость сатиры и поучительная сила очерков Теккерея "Снобсы" дали автору мысль написать настоящую статью. Под общим названием "Наши снобсы" он предполагает привести несколько биографических очерков. Предчувствую обвинения в смелости и сам сознаюсь в своей немощи идти вслед великому юмористу, но все-таки решаюсь.

Фанфарон: Один из наших снобсов:

Рассказ исправника (1854)

А.А. ГРИГОРЬЕВ (1822-1864)

Если же мы возьмем жизнь, имеющую свои коренные основы, жизнь, не пережившую еще свои идеалы, не истощившую соков, из которых оные произрастают, то здесь и отношение идеала жизни к неправде жизни, в точности соразмерное объему идеала. Предоставляя себе право развить эту мысль... я только намекаю здесь об ней и обращаю ваше внимание на различие идеалов у художников, имеющих прочные идеальные основы, например у Диккенса, Теккерея, Гоголя...