Жизнь графа Дмитрия Милютина - Виктор Петелин

С этой поры один из крупнейших помещиков России был отнесен к «красным», противникам правительственного и придворного Петербурга.

До Милютина дошла хорошая весть, что и в литературной жизни произошли естественные сдвиги, появились новые журналы, первый номер журнала «Русская беседа» уже вышел, в нем напечатана статья Юрия Самарина «Два слова о народности в науке», в которой автор высказывает свое мнение о спорах между западниками и славянофилами, но и здесь проскальзывают мысли об освобождении крестьян.

Приближалась коронация Александра Второго, но Милютин по-прежнему отдавался своим литературно-историческим заботам.

Карцов прислал письмо, в котором настаивал, что генералу свиты Милютину необходимо быть на коронации своего императора, приглашал остановиться в отведенной ему квартире, но от этого приглашения Милютин легко отделался, но вот тут же последовало приглашение князя Барятинского, который выражал надежду встретиться с ним лично и поговорить о серьезных делах. Но Милютин сослался на нездоровье, ему вовсе не хотелось участвовать в торжествах, увеселениях, многолюдных сборищах, конечно, генерал-майор свиты должен быть на коронации, но поездка в Москву и участие в блестящих празднествах не входила в его планы, да и настроение у него было совсем не праздничное, а рабочее, за три месяца кое-что накопилось в его записях и заметках. Но вскоре после этого генерал Барятинский был назначен командующим Отдельным Кавказским корпусом и исправляющим должность наместника кавказского, а 25 августа в Никольское прибыл фельдъегерь князя Барятинского с письмом, в котором он предлагал Милютину стать начальником главного штаба на Кавказе, восстановленным по просьбе Барятинского императором, одобрившим выбор кандидатуры. Предложение было настолько неожиданное, что Милютин сказал фельдъегерю, что не готов тотчас же ответить на этот вопрос:

– Утро вечера мудренее, завтра я напишу ответ князю.

Посоветовался с женой, она тоже ничего путного не могла сказать, но он почувствовал по ее словам, что ведь ему только сорок лет, неужели ему всю свою жизнь заниматься спокойной писательской деятельностью, не лучше ли…

Вновь сославшись на свое нездоровье, выразив благодарность за приглашение, Милютин вновь высказал надежду, что Барятинский вновь обсудит сделанный им выбор: плохое мое здоровье не будет соответствовать требованиям деятельной, боевой службы на Кавказе, я дважды служил на Кавказе, знаю эту службу.

– Да, мимо идет чаша сия, – сказал Милютин, вручая фельдъегерю письмо князю Барятинскому.

А через неделю вновь колокольчик прозвенел, и капитан Романовский вручил Милютину новое письмо князя Барятинского от 31 августа 1856 года:

«Письмо Вашего Превосходительства утверждает меня еще более в том глубоком убеждении, что лучшего выбора я сделать не могу. Скромность и совестливость составляет вернейший залог для начальника, который желает иметь друга в помощнике. Позвольте Вас уверить, Дмитрий Алексеевич, что и я, со своей стороны, буду всячески стараться облегчить Вам труд и трудность положения, предоставляя Вам выбирать себе в помощники людей по Вашему усмотрению и предоставляя себе самому, для моего душевного спокойствия и сердечного удовольствия, устроить Ваше положение во всех отношениях соответственно Вашему слабому здоровью, Вашим способностям, Вашим заслугам и тому положению, которое в крае занимать должны.

Посылаю Вам в виде уполномоченного посла капитана Романовского, который Вам передаст и получит от Вас те объяснения, которые могут ускользнуть или трудно передать на бумаге; он – доверенное мне лицо, и смею думать, что он вполне сумеет заслужить и Ваше доверие.

Сердечно Вам преданный

Вскоре капитан Романовский подробно изложил Милютину обширные планы Барятинского по реорганизации управления Кавказским краем, связанные с необходимостью покончить с восстанием Шамиля, усмирить Кавказ, организовать свою деятельность так, чтобы многочисленные народности Кавказа мирно жили друг с другом, не воевали, не грабили… И полностью покорил Милютина обширными перспективами деятельности, о которой он уж много лет мечтал, но никак не получалось: то одни обстоятельства, то другие постоянно вторгались в его жизнь и по-своему направляли его деятельность… От Романовского Милютин узнал, что Барятинский стал настоящим наместником и главнокомандующим Кавказской армией, произведен в полные генералы, узнал много новостей о перестановках в русской армии…

В Москве осталось несколько мероприятий, связанных с коронацией, главное празднование уже миновало, со всей его торжественностью и праздничной сутолокой, которых Милютин старался избегать. Остановился он у Александра Петровича Карцова. На следующий день Милютин был принят князем Барятинским, весь день он провел у князя, обедали, подолгу оставались с глазу на глаз, о многом переговорили, так Милютин узнал, что многие прежние записки и письма к императору получили полную поддержку, но сколько усилий придется приложить, чтобы все эти обширные планы воплотить в жизнь.

После встречи с Барятинским у Милютина растаяли последние сомнения в решении этого непростого вопроса, ведь у него большая семья, сколько нужно хлопот, чтобы всех обеспечить необходимыми средствами и вещами.

Побывал Милютин у графа Павла Дмитриевича Киселева. Повидался с тетей Александрой Дмитриевной Нееловой, которая жила на даче в Петровском парке. Всем своим родным Милютин рассказал о переменах в своей жизни.

Вскоре, в сентябре, получил аудиенцию у императора, а в последующие дни провел со своими друзьями, побывал в Большом театре, обедал в приятельском кружке у Василия Петровича Боткина, повидался и поговорил с Иваном Павловичем Арапетовым и Андреем Парфеновичем Заблоцким. Друзья поддержали его решение и готовность во всем ему помогать. И снова все те же надежды на реформы Александра Второго, столько накопилось старого и отжившего свой век.

Долгий разговор состоялся с Екатериной Николаевной Карповой, умной и практичной женой его друга. Милютин отказался от большого бала-маскарада, сославшись на серьезные перемены в своей судьбе, и весь вечер проговорил с друзьями.

– Переселяться в дальний край – дело нелегкое, – заметила Екатерина Николаевна, – нам много приходилось ездить по стране, всякого навидались.

– Меня беспокоит одно: большая семья и новая беременность моей жены, а дети мал мала меньше, – с грустью сказал Милютин.

– Наталья Михайловна – чудесный человек, ее так будет не хватать в Петербурге, но оставлять жену и семейство ни в коем случае нельзя, собирайтесь сейчас, не откладывайте на зиму, ускорьте отъезд.