Богиня роз - Филис Каст

Астерий мысленно кричал: «Нет!» - хотя уже знал, что должен увидеть. Он бурей понесся к храму. Четыре воплощенные стихии стояли рядом с фонтаном, цепляясь друг за друга и громко рыдая. Между ними Астерий заметил влажные медные волосы и профиль бесцветного лица. Астерий приостановился, а потом медленно, как будто двигаясь по глубокой и опасной трясине, приблизился к фонтану. Конечно, она была там…

Микадо была мертва.

Астерий, Страж Царства роз, упал на колени и заревел от горя, снова и снова изливая свои чувства. Вслед за Джии служанки одна за другой подошли к нему и положили руки на плечи, и вот уже все пятеро оплакивали свою Эмпузу…

Часть 3

Глава 35

Боже, до чего же сухо во рту… И вообще она дерьмово себя чувствовала. Микки попыталась повернуться, но была слишком слаба. Она смогла лишь едва заметно пошевелиться и издать приглушенный стон.

- Ох, черт… Позвоните девять-один-один! Она жива!

А? Девять-один-один? Но в Царстве роз нет телефонов… да и никто, кроме нее, здесь не чертыхается. Что за ерунда? Микки снова попыталась пошевелиться, но на этот раз чьи-то сильные руки удержали ее.

- Не двигайтесь, мэм! Все будет в порядке. Я уже вызвал помощь.

Это был мужской голос. И он тут же закричал:

- Эй, там! Зовите «скорую» сюда!

Микки услышала торопливый тяжелый топот, и другой голос, показавшийся ей смутно знакомым.

- Ох, боже! Это же Микки! Вот дерьмо, вы только гляньте на всю эту кровь!

Микки было трудно дышать, она старалась изо всех сил… и она узнала этот голос. Конечно, это был Мэл, охранник розовых садов Талсы. Но здесь не могло быть Мэла… она сама не могла находиться в Талсе. Она же была…

Ох… Она и забыла. Она же умерла.

- Микки, держись! «Скорая» уже здесь. Ты с этим справишься!

Микки попыталась сказать, что не хочет с этим справляться. Что она собиралась спасти розы, а единственным способом сделать это, было напоить их своей кровью. К несчастью, это были чертовски огромные сады, и несколько капель им не помогли бы.

Но она не могла говорить. Ее сознание работало, но тело было тяжелым и как будто чужим. И еще она ощущала себя мокрой, что определенно имело смысл, потому что вообще-то она должна была находиться в фонтане.

- Ладно, на счет «три» переворачиваем ее…

Они перевернули ее с живота на спину. Микки моргнула, пытаясь разогнать муть перед глазами. Было утро. И насколько Микки могла рассмотреть небо за широкими плечами медиков, солнце встало совсем недавно. Потом она чуть-чуть скосила глаза вправо. Она даже сумела немножко повернуть голову, чтобы лучше видеть. Там находился массивный каменный пьедестал, даже больше знакомый Микки, чем ее старый приятель охранник. Ведь именно на этом основании высилась огромная статуя Стража. Только теперь пьедестал был пуст.

Микки беззвучно закричала. А потом все вокруг стало непроглядно-черным.

____________________

- Сегодня ты лучше выглядишь, Микки. Как ты себя чувствуешь?

- Это что, профессиональный вопрос? Некий тест? Или ты проявляешь искреннюю заботу? - саркастически поинтересовалась Микки.

Нелли отшатнулась.

- Микки, я этого не заслужила, и ты это прекрасно знаешь.

Микки пожевала губу, протянула руку, на мгновение сжала пальцы подруги. Это было чертовски плохо - то, что она изливала свое дерьмовое настроение на Нелли. Нелли ведь была не виновата в том, что никакие слова и действия уже не помогут Микки почувствовать себя лучше.

- Извини. Я просто в дурном настроении сегодня.

- Что-нибудь случилось? Сны вернулись?

Микки не в силах была посмотреть в глаза Нелли. Она не хотела, чтобы подруга увидела отчаяние, которое постоянно, ежеминутно терзало Микки.

- Нет. Сны у меня совершенно нормальные, в том смысле, что я их просто не помню. Да и все остальное тоже в норме. Я не знаю, черт побери, в чем дело. Наверное, просто погода плохо влияет. Я так устала от дождя и холода…

Микки старалась не вспоминать, как однажды приказала дождю идти каждый четвертый день и как в тот первый день, когда дождь повиновался ее приказу, обстоятельства привели ее в постель Астерия…

- Микки?…

Она снова вернулась взглядом и мыслями к настоящему и взяла чашку капучино, почти искренне стараясь изобразить жажду.

- Просто задумалась. Еще раз извини. От меня сегодня не слишком много проку, Нелли.

- Ты моя подруга; ты вовсе не должна развлекать или смешить меня. Ты и сама это знаешь. Милая, то, что с тобой случилось, было просто шоком. Те мужчины, что напали на тебя и украли статую из розовых садов, оставили тебя истекать кровью… и их так и не нашли. И совершенно нормально, что ты проходишь стадии гнева и депрессии, негодования и обиды, выздоравливая, особенно потому, что преступление не наказано.

Преступление не наказано… Микки вдруг захотелось расхохотаться, но она быстро подавила этот порыв. Она старалась не делать ничего такого, что вызвало бы подозрение в ее безумии. Она не хотела, чтобы ей задавали слишком много вопросов.

- Я знаю. Просто…

Микки потерла лоб. И в миллионный раз пожелала, чтобы Нелли оказалась права и все ее чувства были только частью процесса выздоровления.

- Просто мне хочется снова чувствовать себя нормально.

- Так и будет, Микки! - Нелли посмотрела на часы. - Ох, черт! Я уже опаздываю.

Микки старательно улыбнулась.

- Это встреча с настоящим психом или просто с чокнутым?

Нелли рассмеялась, вставая и беря сумочку и портфель.

- С полным, абсолютным психом!

- Будь поосторожнее.

- Обязательно, - кивнула Нелли.- Эй, позвони мне попозже, если захочется поговорить, а?

- Позвоню. Обещаю. Увидимся завтра утром. В это же время… в этой же кофейне.

Она усмехнулась, и тут же ее охватило чувство жуткой вины - ведь на самом деле она радовалась, что подруга уходит. Ей было так чертовски трудно разговаривать с Нелли! Она ведь не могла сказать ей правду: «Знаешь, подруга, меня вовсе никто не грабил, и никто на меня не нападал, чтобы я не мешала украсть ту статую из розовых садов Талсы. Я на самом деле совершила самоубийство, хотя мне больше нравится называть это актом священного самопожертвования… Но я не слишком опытна в самоубийствах, что, наверное, должно доказывать, что я не совсем уж ненормальная. В любом случае мне просто пришлось это сделать, потому что магическое Царство роз, что находится на перекрестке между мирами, было в опасности, и только моя кровь могла его спасти. Это был мой долг как Эмпузы. Так что на самом деле ты не можешь утверждать, будто я совершила самоубийство просто потому, что такова моя судьба. И кстати, я там отчаянно влюбилась в человека-зверя, и подавлена я сейчас так ужасно как раз потому, что оказалась тут без него».

Ух… нет. Нелли, конечно, ее лучшая подруга, но даже она, можно не сомневаться, тут же постаралась бы упрятать Микки в чудесную, совершенно эксклюзивную мягкую клетку, если бы Микки выболтала ей вот такую правду. Микки поняла это сразу, как только очнулась в госпитале и все они - социальные работники и полиция - начали задавать ей вопросы. История, возникшая в результате, была построена на недомолвках и случайных фактах и даже смутно не напоминала правду. Но все равно Микки ужасно нервничала, излагая ее, особенно своей подруге, которая - вот уж не повезло! - была отличным мозгоправом и к тому же чертовски хорошо знала Микки.

Микки посмотрела на часы. Было всего половина восьмого. А на работе ей нужно быть не раньше восьми. У нее оставалось время еще для одной чашечки кофе. Встав, чтобы заказать новую чашку, Микки уловила свое отражение в стекле, прикрывавшем кофейный автомат. Тощая… она выглядела ужасно тощей. И ей определенно нужно сделать что-то со своими волосами, а не просто завязывать их сзади в этот дурацкий хвост.

Проблема в том, что у Микки просто не хватало сил, чтобы заняться собой.

Ладно, по крайней мере, здесь есть ее любимые оранжевые пирожные, сахарные, огромные, свежие… в эту кофейню их привозили каждое утро из популярной пекарни «Хлеб богини», что находилась всего в нескольких метрах дальше по улице. Микки заказала две штуки вместе с кофе, но тут же передумала и заказала третье. Ей нужно немного набрать вес, и к тому же сахар в компании с кофеином поможет встретить еще один бессмысленный и бесконечный рабочий день. Микки схватила экземпляр «Мира Талсы» и поудобнее устроилась в мягком, обитом шелком кресле, ожидая, пока вся изукрашенная пирсингом официантка принесет ей кофе и пирожные на элегантном маленьком серебряном подносе. Когда она услышала стук каблуков по полу, она даже не оторвала взгляд от газеты.

- Поставь все это на стол, ладно? И не забывай пока обо мне. Что-то мне кажется, что у меня возникнет желание выпить еще и третью чашку.