Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу - Наталья Юрьевна Кириллова

И кровать поуже, односпальная.

И трёх товарищей, стерегущих мою персону, нет.

Люсьен, на правах первого мужа, прикорнул на краю постели. Филипп, уронив голову, застыл в неудобной, скрюченной позе на стуле, стоящем в изножье кровати. Ормонд обнаружился сидящим на подоконнике, привалившись спиной к раме. За окном темно, комната освещена приглушённым светом бра над кроватью, и я с опозданием опознала в ней спальню Ормонда.

Надо полагать, с телепортацией опять не сложилось.

Из-за стеллажа высунулась темноволосая девичья голова, присмотрелась ко мне.

— Ты пришла в себя, — возвестила незнакомка удовлетворённо и шагнула в спальню. — Люс!

От её оклика проснулись все, но у Люсьена было очевидное преимущество.

— Варвара! — он повернулся ко мне, склонился, зачем-то ощупал моё лицо. — Как ты себя чувствуешь?

Ормонд и Филипп подорвались со своих мест, встали по обеим сторонам кровати, глядя на меня с одинаковым беспокойством. Аж неловко стало.

— Что… — прохрипела я. Сглотнула сухим горлом, кхекнула раз-другой. — Я… так себе… бывало и лучше.

По ощущениям — состояние нестояния в чистом виде. Налившиеся тяжестью руки и ноги еле шевелились, не уверена, что встать-то смогу без посторонней помощи. В теле, казалось, ныла каждая мышца, протяжно, докучливо, словно я полночи вагоны разгружала. Или на самом деле до изнеможения прыгала по доменам и перепутьям пять минут назад.

— Скоро тебе станет лучше, — Люсьен ласково погладил меня по щеке. — Главное, ты вернулась.

— Разве я куда-то уходила?

— Уходила, — подтвердил Филипп.

— Куда?

— Не физически, — пояснил Люсьен. — Тело осталось там, где было, но разумом… ты ушла далеко.

Совершила путешествие по волнам памяти. Только не своей — Феодоры. И сейчас, переводя взгляд с одного встревоженного мужского лица на другое, поняла отчётливо, что воспоминания Феодоры пришли не из её собственной головы, но явились извне.

От сети, чьи возможности, похоже, не ограничивались одним лишь перемещением адар.

— Ты потеряла сознание в зафире, — добавил Филипп. — Привести тебя в чувство не удалось, и я велел зафиру отвезти нас… в безопасное место, где тебе могли бы помочь.

— И зафир послушался? — усомнилась я.

— Да.

Чудеса, однако.

— Он отвёз нас обратно к «Дубовой короне». Ормонд ещё не ушёл и…

И любезно разрешил устроить в своей квартире не только ночлежку, но и лазарет?

— А ты тут откуда? — перевела я взгляд на Люсьена.

— Ты же сказала, где находишься, — напомнил он мягко.

— Сказала, угу. Но сказать не значит сделать. Переместился-то ты как?

— У меня свои связи.

Девушка тенью маячила за спинами мужчин, с любопытством высовываясь то из-за одного плеча, то из-за другого. Стройная, хорошенькая, с заплетёнными в косу тёмно-каштановыми волосами и живыми синими глазами. Наконец она отступила к изножью кровати, и я заметила на ней предмет одежды, видеть который на женщине в этом мире мне ещё не доводилось.

Штаны.

Коричневые, свободного покроя штаны. К ним прилагались белая блузка с закатанными рукавами и коричневый жилет.

— Надин, — Люсьен махнул рукой в сторону девушки.

Та приветливо мне кивнула.

Я выдавила ответную улыбку, наверняка жалкую донельзя ввиду моего состояния.

Следовало догадаться. Всё-таки у Люсьена есть две личные адары и вряд ли ни одна из них не может отлучиться с границы на пару деньков, чтобы помочь сыну и брату.

— Как только Надин появилась, мы отправились в Ливент. Там быстро нашлись люди, охотно поведавшие, где можно разыскать невесть откуда взявшуюся у них адару. В трактире «Белый волк» нам сказали, что вы с сочетаемым как уехали в Перт с сыном хозяев, так и не вернулись до сих пор.

— Мама рассказала, где я живу, — заговорил Ормонд.

— Мы туда и переместились. А тут ты в…

— Состоянии нестояния?

— Да, — Люсьен снова погладил меня по щеке.

Филипп поморщился едва заметно, Ормонд и бровью не повёл. То ли Феодора ему больше нравилась, то ли понимал, что симпатии симпатиями, но ему как несочетаемому ничего не светит при любом раскладе. Поэтому бессмысленно демонстрировать недовольство, когда на твоих глазах к приглянувшейся было девушке прикасается другой мужчина, который, в отличие от тебя, в своём праве.

— Я всё видела, — призналась я.

— Что видела? — уточнил Люсьен.

— Весь роман Феодоры с Костасом — с чего началось, чем закончилось, чем сердце успокоилось.

— А Костас…

— То самое загадочное происшествие, приключившееся с адарой Феодорой, — подсказал Филипп. — О нём все умалчивали, и на него намекала Алишан.

— Всё так банально, — вздохнула я. — Феодора просто встретила не того мужчину. Полюбила его со всем пылом первой любви, доверилась, хотела всё оставить, лишь бы с ним быть, а он… а ему, скорее всего, хотелось её денег.

— Денег? — повторил Ормонд.

— Феодора устроила у Ярен… на одном из перепутий схрон. Перенесла туда часть гардероба и драгоценности. Она планировала вернуться за своим добром позднее, когда Алишан устанет бегать за блудной сестрой или след её потеряет… Платья взяла по привычке, на драгоценностях настаивал Костас. Очень уж ему не терпелось начать жизнь с чистого листа в дальних доменах… только начинать её с парой монет в кармане он не намеревался, — я медленно выпростала руку из-под одеяла, с усилием подняла её и потёрла собственный влажный лоб с прилипшими к коже прядками волос. — Но кто тогда прихватил бумагу для вестника?

Мужчины озадаченно переглянулись. Надин слушала с живейшим интересом.

— Феодора оставила себе путь для отступления? Костас рассчитывал поддерживать с кем-то связь даже с дальних берегов? Не помню, было ли там что-то про бумагу… кажется, нет. Значит, не Феодора взяла её с собой? И о компромате на Костаса ничего не было… или я пропустила…

— Тебе следует отдохнуть, — ласково предложил Люсьен и покосился на сестру.

Надин неопределённо качнула головой.

— Мышцы ломит, жуть, — согласилась я. — Можно подумать, это не Феодора две недели назад допрыгалась по доменам, а я только что. Странно… даже когда я впервые очнулась в этом мире, я себя так хреново не чувствовала.

Мужчины переглянулись снова. Надин нахмурилась.

— Разве она не… — начал было Филипп, но Ормонд жестом остановил его.

— Да что происходит-то? — я поняла вдруг, что зрение плывёт, расфокусируется, отчего озабоченные лица вокруг превращаются в бледные неидентифицируемые пятна. — Люсьен…

И меня вырубило.

* * *

Следующие два дня я провела в постели Ормонда.

Звучало интригующе, да.

На деле же всё обстояло куда как скучнее, печальнее и прозаичнее.

Неимоверная физическая нагрузка и её последствия, миновавшие меня при первом пробуждении в новом мире, всё-таки нагнали после близкого контакта с памятью Феодоры. То ли своеобразная психосоматика, то ли ещё что. Почему это произошло, никто объяснить не мог — вряд ли подобные прецеденты