Д. Л. Браденбергер Национал-Большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания (1931-1956) - Давид Бранденбергер

В этой накаленной атмосфере опубликованное в прессе в январе 1953 года сообщение о «раскрытии заговора» крупных врачей-евреев, якобы имевшего целью уничтожение всей советской партийной верхушки, явилось искрой, благодаря которой вспыхнула истерия по поводу существования еврейской «пятой колонны» в СССР, Несколько высших офицеров Политуправления вооруженных сил в ответ на это сообщение выступили с тщательно продуманными и на удивление точно нацеленными обвинениями:

«Почти всегда евреи в очень большом числе выступали как враги революции. Кто в России до революции выступал против большевиков? Либер, Дан, Марков, Абрамович, бундовцы и др. Кто стрелял в Ленина? Каплан. Кто организовал заговор против СССР? Троцкий, Зиновьев, Каменев и многие другие, среди которых основная масса была евреи (Радек, Якир, Гамарник и т. д.).

После того как Россия спасла евреев от гитлеровского фашизма, кто первый выступил в защиту американского фашизма? Евреи — Сланский и его банда в Чехословакии, евреи в СССР, которые подло убили тт. Щербакова и Жданова, и многие другие люди с еврейскими фамилиями (еврейские писатели, артисты и т. д.). Факты эти говорят о том, что это явление не случайное».

Негодовал и рабочий И. Сабенеев, отправивший в «Известия» письмо с вопросом, почему больницы не увольняют сотрудников-евреев, которые «относятся к нам, русским, с ненавистью». Напомнив, что «еще много евреев находится на руководящих постах» по всей стране, Сабенеев заключил: «Мы, рабочие, считаем, что в критический момент они нас также продадут». Другой рабочий жаловался на такую же ситуацию, якобы создавшуюся на его заводе в г. Прокопьевске: он «находится на территории СССР, а руководят им почти целиком евреи». В этот гневный хор вливается возмущенный голос анонимного автора из Московской области: «Уберите евреев с руководящих мест…. Русский народ — это не такие болванчики, как вы думаете» [906]. Газетные публикации относительно «заговора врачей» побудили группу строительных рабочих из Ленинграда послать в «Комсомольскую правду» письмо с требованием:

«Рабочие ставят вопрос о суровых мерах наказания вредителей. Мы ставим вопрос: убрать всех евреев с работы пищевого блока, торговой сети, со снабженческих работ и направить всех евреев на добычу угля. Необходимо отобрать построенные ими дачи выселить их из больших городов (Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Севастополя, Одессы и ряда других). Довольно им работать за спиной русского рабочего класса. Пусть они работают так, как русские рабочие!» [907]

Со смертью Сталина 5 марта 1953 года эта истерия не утихла, а, напротив, еще больше обострилась. Анонимное письмо, присланное Н. С. Хрущеву через несколько дней после смерти вождя, вскрывает всю глубину межэтнических противоречий, существовавших в советском обществе в то время. Выражая сомнение в том, «что Сталин умер естественной смертью (отголосок сфабрикованного «Дела врачей»), автор требует, чтобы всех евреев уволили с руководящих постов; «народ им не верит, ибо имеет на это все основания». Противопоставляя русских и евреев, он утверждает, что последние – паразиты на шее народа. Разве им нужен коммунизм? Им нужно золото и возможность обыграть глупых по их мнению Иванов» [908].

Все основные центральные газеты продолжали получать письма аналогичного содержания. Их поток усилился в начале апреля после того, как было опубликовано сообщение, что ««заговор врачей» был «уткой», запущенной вероотступниками, затесавшимися в ряды НКВД. Автор одного из анонимных писем, направленных в «Правду», выразил недоверие по поводу этого ошеломлявшего известия: «Вы думаете, что измените наши взгляды на евреев? Нет, не измените. Евреи были в наших глазах паразитами и будут такими. Они вытесняют нас, русских, ив всех культурных учреждений, за тяжелую работу не принимаются, землю не пашут. Вы должны их одернуть, а не выгораживать» [909]. Еще более наглядным примером было другое полуграмотное и довольно невразумительное письмо:

«После сегодняшней передовой «Правды» нужно ожидать массовый арест русских людей, совершенно невинных, под всякой кляузой евреев.

Когда эта нация успокоится и когда не будет русский народ из-за нее страдать? Ежели бы эта нация не была в СССР, то еще [больше] было бы инициативы у русского народа. Почему другие нации нам голову не морочат? Возьмем хотя бы татары — все честно работают и честно защищали родину во время войны.

А эта нация нам голову морочит. Дошли до такой наглости, что уже бомбы стали бросать на головы русских людей.

Прошу учесть и не топить русских людей за евреев. Мы еще годимся» [910].

Это письмо, представляющее собой смесь «бытового» антисемитизма и инсинуации, почерпнутых из газет, интересно для нас тем, что в нем евреи противопоставляются именно русским, а не всему советскому народу. Мнение, что евреи являются проводниками чуждого влияния в обществе, было в конце 1940-х — начале 1950-х годов широко распространено. Ходили слухи, что они хотят подорвать советскую культуру и само государство — два общественных института, наиболее ценных с точки зрения руссоцентризма. Евреи лишь в ограниченной степени выразили себя в русской культуре и, в отличие, скажем, от татар, им не удалось найти своего места в советском обществе. Не будет преувеличением сказать, что, по убеждению многих русских, в тот момент на карту был поставлен не больше не меньше как их статус «первого среди равных» в семье народов СССР.

Исследователи расходятся во мнениях по поводу причин, породивших эту загадочную финальную главу сталинского правления, но некоторые современники полагали, что межэтническое напряжение возникло в результате пронизавшего все общество руссоцентризма. Об этом свидетельствуют несколько писем, присланных в газеты «Правда» и «Труд» весной 1953 года после смерти Сталина и публикации сообщения о том, что «Дело врачей» было сфабриковано. Некий В. Александров, чувствуя себя обманутым, обвиняет средства массовой информации в том, что это они инициировали разгоревшуюся в обществе истерию:

«Все мы свидетели, как "Правда" неоднократно съезжала с классовых позиций и избегала по ленински-сталински пропагандировать идеи пролетарского интернационализма. Вспомним, как безыдейно и вредно проходила кампания борьбы с космополитизмом. Вместо классового разоблачения, классового подхода к осуждению носителей космополитических идей «Правда» задала определенный националистический тон…. 'Правда", может быть, того и не желая, воспитывала чувство национальной вражды…. Ядом шовинизма сейчас сильно отравлены многие люди в нашей стране и дети, что еще горше» [911].

Соглашаясь с заключительными словами Александрова, житель г. Запорожье Канташевский написал в газету «Труд»: «Если до войны некоторые темные личности чувствовали какую-либо ответственность за разжигание агитации национальной ненависти, то после войны темная гидра более смело начала выявлять свое лицо. Последний процесс изменников-профессоров окончательно дал повод распоясаться вовсю некоторым, а теперь на каждом шагу всюду и везде только и слышишь "жиды изменники, жиды шпионы"» [912]. Употребление терминов «национализм» и «шовинизм» показывает, что Александров и Канташевский возлагают вину за антисемитские перегибы позднего сталинизма на чрезмерный руссоцентризм прессы и общества в целом [913]. К тем же выводам пришел автор письма, в котором антикосмополитическая кампания сравнивается с погромной деятельностью дореволюционного Союза русского народа, организованного В. М. Пуришкевичем [914]. Но газеты «Правда» и «Труд» не стали отвечать на эти письма публично, а переслали их вместо этого в ЦК партии. Ирония заключалась в том, что именно партийное руководство в течение пятнадцати предыдущих лет руководило расширением руссоцентристской пропаганды. Неудивительно, что антисемитские страсти продолжали бушевать [915].

Обсуждение индивидуальной и групповой идентичности, которое велось в советском обществе в последнее десятилетие сталинского режима, было насквозь руссоцентристским. Рассмотренные выше данные, взятые из самых разных источников, свидетельствуют о том, что национал-большевистские тенденции заметно преобладали и над левацкой идеей пролетарского интернационализма, и над любыми иными формами выражения лояльности, группировавшимися на государстве, партии или культе личности. Этому способствовали как широкое использование образов и героев русской истории и мифологии в школьном образовании и во всей массовой культуре, так и публичные высказывания партийной номенклатуры. Вошедшее в привычку употребление слов «русский» и «советский» как синонимов означало, что во многих случаях в конце 1940-х — начале 1950 годов люди просто-напросто не могли выразить свои патриотические чувства по отношению к советскому государству иначе, как языком руссоцентризма.