Игра в людей - Василий Кнежин

Гош упал на землю. Кедр подозвал меня жестом. Идти лень, но надо. Ноги как чугунные, в голове гуляют волны непроизвольных смешинок. Я доплелся до Кедра, плюхнулся перед ним на колени. Он поднял за шкирку, показал на рюкзак. Лицо встревоженное, в крупных каплях пота, глаза узкие и острые.

— Содержимое рюкзака разложи на поляне, чтобы между предметами можно было спокойно ходить. Сделай это, а сейчас принеси саперку. Живо!

— Все в порядке? — Спросил я. Мне стало страшно за Гоша, который слепо доверился на рискованное предприятие.

— Нервы Гоша не способны пропускать бушующие в нем импульсы. Если в ближайшие полчаса мы его не остудим, то мозг парня бахнет, как попкорн в микроволновке. Живее неси лопату! Он должен сделать финальный рывок, иначе парня в психушку определять придется.

Меня обдало ледяным потом. Я забыл о своей усталости и помчался к лопате. Ненавижу, когда решают и делают за меня! Если дело идет не так, то виноват должен быть только я и никто другой.

На моих глазах Кедр приказал Гошу копать могилу. Лицо студента красное, вены вздулись, пытаясь прорваться наружу. Из последних сил он вонзает острие лопаты в грунт, каждый рывок может оказаться последним. Его шатает, но в глазах царит маниакальная жажда. Я кинулся прекратить это безумие, но Кедр оттолкнул меня на траву и приказал разбирать рюкзак.

— Верь в Гоша, Ларион! Сейчас ты можешь помочь только верой. Он знает все, что нужно, галлюциногены и сюрреалистичные фразы разрушили его привычную логику. Именно она мешала Гошу окончательно пересесть в шикарную тачку данную тобой, привычная логика и скелет интеллекта не дают нам свободу творить. Гош копает им могилу и похоронит их. Верь в него, и он сможет.

На моих глазах навернулись слезы. От Гоша волнами идет горячий воздух, ужасная зеленая форма вот-вот вспыхнет. Сильная дрожь трясет его как травинку, но лопата упорно угрызается в чрево земли. Острие блестит на солнце, комья земли разлетаются во все стороны.

— Я верю в тебя. — Прошептал я. Губы высохли и грозятся склеиться друг с другом. — Пожалуйста, справься. Еще одной души на свои плечи я не выдержу.

Кедр грубо отодвинул меня дальше от Гоша, чтобы своими соплями я не сбивал работу. Глаза Кедра мечут огни, он словно выкован в горниле той ужасной грозы, забравшей его друга. Это была его могила.

Голос Кедра, низвергнувший на Гоша поток бессмыслиц поверг меня на колени. Я закрыл лицо руками, не в силах смотреть на зрелище.

— Так светло, что просто дышать нечем. В этой могиле ты посадишь новый куст, Гош. Куст это сосредоточение веток и листьев, растущих из одной точки. Каждая веточка и лист будет тем, что ты захочешь. Уверенность, сила, энергия, чувственность, нежность — твой куст расцветет красочными бутонами жизни. Цветов будет миллиарды, а это огромная цифра, как сто миллионов!

— Так точно! — Ответил Гош. Он по колено погрузился в землю, яма получилась округлой. Уже можно ложиться, но Кедр напряженно смотрит сверху. Каждая секунда на счету, чего он медлит?!

— Сейчас над нами пролетят N самолетов… нет, N мало, лучше G, и оба реактивные! Они будут атаковать ракетами класса "Страх" и "Слабость". Я думаю, ты уже понял военную тайну и где стоит укрыться. Тайна не в том, что ты изучаешь, а в том, что изучаешь именно ты! С таким защитником и мужчиной как ты наши девочки могут спать спокойно. Отставить копание. Я выйду через задний проход, а ты следи за небом.

Кедр направился на другой конец поляны к разложенному мной рюкзаку. Вещей там оказалось немного, основное место заняли пуховое одеяло и компактная палатка. Я хотел выпить еще чая, но Кедр строжайше запретил. Он сказал:

— Собери палатку и подумай, что скажешь сейчас Гошу. Это будет твое напутствие страннику, изгнанному из своей личности. Та змеиная шкурка, которую он натянет вновь, будет во многом зависеть от этих слов.

— Я не смогу… я слишком слаб.

Я сел на траву, обхватил колени руками. Кедр бросил одеяло рядом, поднял меня за грудки. Сильные руки встряхнули меня, словно коктейль в шейкере.

— Ты можешь врать себе сколько угодно, но я вижу тебя другим. Настоящим! Без всей этой шелухи про баб и походы по сектам.

Я попытался отпихнуть Кедра, но руки вяло уткнулись в его могучую грудь. Его слова вырвали меня самого из тела, оставив в груди и животе зияющие темнотой пустоты. Вихрь отчаяния обуял меня под ослепительный контраст солнца. Чернеющий вокруг лес поманил с неодолимой тягой.

— Кедр, я все потерял! Влада, Веронику, котенка…

Он встряхнул меня так сильно, что едва не отлетела голова, а в глазах потемнело.

— Скулить о своей судьбе будешь после дела. Состояние Гоша критическое. Будешь медлить или скажешь не те слова, настанет конец и ему, и тебе. Кто мне доказывал с пеной на губах что нужно в человека вкладываться, если хочешь действительно сделать с ним что-либо крупное?

— Моя мать верно сказала, что я смешон. Оставь меня, Кедр. Не мучай.

— Изволь сделать задуманное, а потом я тебя лично сделаю тебе весело. Всю жизнь с нестираемой улыбкой ходить будешь.

Он поднес свой кулачище к моему лицу. Я невольно сглотну. Кедр прав. Чего я распустился как маленькая побитая девочка.

— Я подготовлю слова. — Сказал я. В горле клокочет, голос дрожит. Но по рукам потекло тепло, а в голове прояснилось.

Кедр кивнул и отпустил меня. Я стал собирать палатку, руки действуют сами собой, а в голове мелькают воспоминания наших с Гошем приключений. Шагах в тридцати от меня загромыхало:

— Солдат! Левое плечо вперед, правое — отбой. Вы тут что? Пока я где?!

Гош повернулся к Кедру. На лице играет пьяная улыбка, колени дрожат. Лопата выскользнула из ладони и клюнула землю в миллиметре от его ноги. Гош сказал:

— Боевое задание выполнено. За время вашего отсутствия не было самолетов, не было ни страха, ни неуверенности, ни сомнения.

— Молодец, боец. Ложись на отдых, вот твое одеяло.

Кедр закутал Гоша в белое тесто одеяла, аккуратно положил в выкопанную яму. Он поднял лопату и быстро накидал поверх Гоша слой земли, оставив снаружи только голову.

— Ларион, палатка готова? Неси!

Желтая туристическая палатка походит больше на деревянную собачью будку, чем на защиту от дождя и ветра. Я легко взял ее за два угла и твердыми шагами двинулся к друзьям. Кедр установил ее над Гошем, а я сходил за крепежами палатки к земле. Мы забрались внутрь. Тесно, душно. Я потрогал лоб Гоша. Он раскален. Глаза болезненно прикрыты, сквозь землю чувствую, как Гош дрожит. Кедр достал нож, такой же, какой подарил мне, только больше и выглядит хищнее.