Сталин и заговор военных 1941 г. - Владимир Мещеряков

Как видите, по сравнению с «Выступлением по радио…» появилась республика Белоруссия, но в чистом виде, без городов, как и другие республики, плюс Крым, о которых в речи Молотова тоже, не было сказано, ни слова.

Обратимся за разъяснениями к более поздней по изданию, брежневской «Истории второй мировой войны», 70-х годов. Та дает новую версию бомбардировок Германией Советского Союза впервые часы войны:

«Ее авиация произвела массированные налеты на аэродромы, узлы железных дорог и группировки советских войск, расположенные в приграничной зоне, а также на города Мурманск, Каунас, Минск, Киев, Одесса, Севастополь».

Здесь, как и в «Выступлении по радио…» приведены города, подвергшиеся бомбардировке, плюс появились Минск и Мурманск. Какая разница, скажет иной читатель? Что, разве Молотов мог точно знать, какие города бомбили утром 22 июня, а какие нет? Что ему передали из Генштаба, то он и озвучил. А в последующих «Историях» просто уточняли факты бомбежек, вот и все. На первый взгляд это может и так, но не будем торопиться с таким поспешным выводом. Молотов может и не знал, какие именно города бомбили немцы, зато это хорошо должен был знать Жуков! Ведь именно он, как начальник Генштаба и обязан был доложить правительству и Политбюро о нападение Германии и его последствиях. Вот он и доложил, а Молотов, базируясь на его данных, внес их в текст «Выступления». Не из своей же головы взял он данные о бомбардировке? Почему же не только о Минске нет ни слова, нет ни слова о самой Белоруссии? Согласно версии Жукова (помните его мемуары?) — нет связи с Западным округом. Кстати, когда в Наркомат обороны, якобы, 29 июня приехал Сталин и члены правительства, по воспоминаниям Микояна, то связи с Западным округом тоже, почему-то, не было. Правда, Жуков выкручивался, говоря, что связь,

Советские люди слушают по радио правительственное заявление В.М.Молотова.

22 июня 1941 года.

дескать, была, да вот перед самым приездом высокого начальства вдруг прервалась. Так что, если «нет информации из Западного округа», то откуда в сообщении Молотова Минску взяться. Зато Жуков, утром 22 июня подбросил Молотову со товарищами, город Житомир, чтобы создать в их представлении ложную картину: якобы, главное направление удара немцев — на Украине. Смотрите сами! Получается всего два направления удара немцев: на северо-запад — Каунас (кстати, с 20 по 40 годы был столицей Литвы) и на юго-запад — Украина (Житомир, Киев). Севастополь стоит особняком — военно-морская база Черноморского флота, а другие города Крыма не бомбили. После такой представленной правительству и Политбюро чудовищной лжи, да еще и румыны «границу обстреляли», Жуков и помчался на Юго-западный фронт, якобы, «помогать» руководству фронтом, а фактически его разваливать. Он же знал ситуацию в Западном округе, но скрыл. А там-то, «свой» Павлов, фронт открывает, одним словом, бездействует. Теперь надо немцам помочь здесь, на Украине.

Но, задержимся немного, чтобы еще раз обратить внимание на отсутствие информации о Западном округе. Давайте, взглянем на черновик Директивы № 2 приведенный в книге А.Б.Мартиросяна «Трагедия 22 июня» на стр. 423. Вроде бы рукой Жукова там написано: «… немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль Западной границы и подвергла их бомбардировке».

А почему же Молотову не сообщили об этом? Он бы, наверное, вставил бы это в свою речь? Белоруссия на тот момент еще входила в состав нашего государства. Опять, наверное, Жукова скромность подвела?

Но, а что там было в Западном округе, впервые дни войны, требует отдельного расследования, поэтому снова ограничимся лишь воспоминаниями заместителя командующего округом генерал-лейтенанта И.В.Болдина. Хочу обратить внимание читателей на такой факт, что все руководство Западного округа было отдано под суд и расстреляно, кроме, заместителя Павлова, упомянутого выше И.В.Болдина. Как он избежал карающей руки Военного трибунала, тоже отдельный разговор. Итак, предлагаемый отрывок, с небольшими сокращениями:

«Разведка установила: к 21 июня немецкие войска сосредоточились на восточно-прусском, млавском, варшавском и демблинском направлениях… Пожалуй можно считать, что основная часть немецких войск против Западного Особого военного округа заняла исходное положение для вторжения…

Оперативный дежурный передал приказ командующего немедленно явиться в штаб… Через пятнадцать минут вошел в кабинет командующего…

— Случилось что? — спрашиваю генерала Павлова.

— Сам как следует не разберу. Понимаешь, какая-то чертовщина. Несколько минут назад звонил из третьей армии Кузнецов. Говорит, что немцы нарушили границу на участке от Сопоцкина до Августова, бомбят Гродно, штаб армии. Связь с частями по проводам нарушена, перешли на радио. Две радиостанции прекратили работу — может, уничтожены. Перед твоим приходом звонил из десятой армии Голубев, а из четвертой — начальник штаба полковник Сандалов. Сообщения неприятные. Немцы всюду бомбят…

Наш разговор прервал телефонный звонок из Москвы. Павлова вызывал нарком обороны Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко. Командующий доложил обстановку… Тучи сгущались. По многочисленным каналам в кабинет командующего стекались все новые и новые сведения, одно тревожнее другого: бомбежка, пожары, немцы с воздуха расстреливают мирное население… Оказывается, с рассветом 22 июня против войск Западного фронта перешли в наступление более тридцати немецких пехотных, пять танковых, две моторизованные и одна десантная дивизии, сорок артиллерийских и пять авиационных полков…

Снова звонит маршал С.К.Тимошенко. На сей раз обстановку докладывал я…

В моем кабинете один за другим раздаются телефонные звонки. За короткое время в четвертый раз вызывает нарком обороны. Докладываю новые данные. Выслушав меня, С.К.Тимошенко говорит:

— Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведома не предпринимать. Ставлю в известность вас и прошу передать Павлову, что товарищ Сталин не разрешает открывать артиллерийский огонь по немцам.

— Как же так? — кричу в трубку. — Ведь наши войска вынуждены отступать. Горят города, гибнут люди!

Я очень взволнован. Мне трудно подобрать слова, которыми можно было бы передать всю трагедию, разыгравшуюся на нашей земле. Но существует приказ не поддаваться на провокации немецких генералов.

— Разведку самолетами вести не далее шестидесяти километров, — говорит нарком.

Докладываю, что фашисты на аэродромах первой линии вывели из строя почти всю нашу авиацию. По всему видно, противник стремиться овладеть районом Лида для обеспечения высадки воздушного десанта в тылу основной группировки западного фронта, а затем концентрическими ударами в сторону Гродно и в северо-восточном направлении на Волковыск перерезать наши основные коммуникации. Настаиваю на немедленном применении механизированных, стрелковых частей и артиллерии, особенно зенитной.

Но нарком повторил прежний приказ: никаких мер не предпринимать, кроме разведки в глубь территории противника на шестьдесят километров».

Мемуары Болдина опубликованы в 1961 году, то есть, задолго до Жуковских опусов. Это было время, когда началась кампания по уничтожению имени Сталина. Решения ХХ11 съезда претворялись в жизнь. Как видите, связь с Павловым была, но «нехороший» Сталин, дескать, запретил по немцам стрелять. Тогда, «сыпется» версия «об отсутствии связи с Западным округом». Все же, видимо, при издании Жуковских мемуаров, решили убрать звонки наркома Тимошенко, а «отсутствие связи» сохранить. Иначе, чем объяснить «молчание» командования Западного округа.

Если всё, что происходило в первые часы немецкой агрессии в Западном округе, действительно, было скрыто от руководства страны, то, что оно могло подумать? А может, действительно, там, в Белоруссии, на самом деле, нет никаких военных действий? Тогда стоит ли командованию ЗапОВО, в эти утренние часы, посылать условный сигнал на ответные военные действия, если там, на границе тихо? А в других округах, все ли так тревожно? Может, ограничиться посланием, командующим округов, какой-нибудь Директивы? Думается, что именно такой расклад сил, «умело» преподнесенный военными наверх, к руководству страны, явился основанием к составлению Директивы № 2, которая и ушла, в конце концов, в округа, связав, таким образом, руки командирам по выполнению поставленных задач находящихся в «красных пакетах». Хитрый Жуков знал, что делает. Директива № 2 —это своего рода, тот же саботаж. Это Сталину, трудно «лапшу на уши навесить», а этим «ничтожествам», из правительства, что ни дай, все проглотят.