Фантастика - Борис Акунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В каком смысле?».
«Не знаю. Белый живой свет, я хорошо это помню. А потом из темноты появился другой свет — желтый, мертвый. Скрежет, треск, крики. Дальше ничего не было. Но я знаю: те, кого старик называет „Мигрантами“, не злые. И мешать им не нужно».
«Тебе про них что-то известно?».
«Ничего. Но я чувствую».
— Милая, я буду здесь с тобой, пока ты не поправишься, — сказал Дронов. — Никуда не уйду.
«Да, так будет лучше. А ты иди», — услышал Роберт и покачнулся, будто от удара в лицо.
«Я не оставлю тебя здесь! С этими. И особенно с ним!».
«Не бойся. Мы больше не расстанемся. Я всегда смогу говорить с тобой, даже если ты далеко», — сказал ему нежный синий взгляд.
«Я не понимаю…».
«Я тоже. Но это так. Раньше не могла, а теперь могу. Вот отвернись. Слышишь меня?».
«Да».
«А теперь отойди к двери. Слышишь?».
«Слышу».
«Я сейчас не могу уйти отсюда. У меня совсем нет сил. Я очень устала. Иди и ничего не бойся. Я буду с тобой».
Когда она ему это пообещала, Роберт сразу успокоился. Оглянулся на Дронова, по-прежнему ползавшего на коленках, улыбнулся с чувством жалостливого превосходства и вышел в коридор.
Навстречу, дымя трубкой, шагал полковник Васильев.
— Уходите? Я распоряжусь, чтобы вас отвезли домой. Идите по главной аллее направо. Она длинная, полтора километра. Разомните мышцы, подышите воздухом. К вечеру обещали дождь, а сейчас благодать. Выходите через проходную, вас пропустят, и подождите снаружи. Машину подадут туда.
Роберт шел по длинной прямой дорожке, щурился от просеянных сквозь листву солнечных лучей и вел разговор с Анной.
«Видишь, я могу говорить с тобой, расстояния между нами больше не существует».
«А я? Как мне позвать тебя?».
«Когда-нибудь это произойдет само собой. Тебе просто нужно этого очень захотеть… Сегодня ты примешь важное решение. Я уже знаю, каким оно будет. И ты знаешь».
«Нет, не знаю».
«Знаешь. Они найдут тебя».
«Кто? Мигранты? Как? Когда?».
Ничего не изменилось, точно так же светило солнце и под ногами шуршал асфальт, но Анны с ним уже не было. Ее голос умолк.
Глава шестнадцатая
В дирекции
Сергей держал ее за руки, чувствовал тепло. Они были вдвоем, темнила Роберт наконец ушел — понял, что ему не светит, что свой выбор Мария уже сделала.
Одно только смущало — она на него совсем не смотрела, и взгляд какой-то нездешний, отсутствующий. О чем думает, непонятно.
Он прижался лбом к ее коленям, обнял их. Тогда легкая рука погладила его по голове, взъерошила волосы.
Дронов посмотрел вверх. Вот теперь Мария глядела на него, глаза у нее были такие, будто она очень хочет ему что-то сказать.
— Я для тебя всё сделаю, мне бы только понять. Ты чего хочешь, а?
Но как он ни старался, так и не въехал. Заметил только, что в углах рта у нее стала просвечивать улыбка, а на скулах проступил румянец — тот самый, от воспоминаний о котором его бросало в жар все долгие месяцы.
И надо же, в такой момент в комнату вперся полковник. Причем сначала вошел, а потом уже постучал — привлек к себе внимание.
— Сергей Иванович, вас ждет директор. Идемте, я провожу.
— Я вернусь, — сказал Дронов Марии.
— Конечно, вернетесь. И очень скоро. Разговор будет недолгим, — уверил его Васильев.
А Сергей с неудовольствием подумал: «Откуда он знает? Может, я еще поломаюсь».
— Куда идти-то? — спросил он во дворе. Других зданий поблизости не наблюдалось — одни кусты да деревья.
— Лучше подъедем. Территория здесь изрядная, до дирекции с километр будет.
Они сели в черную «волгу» — Александр Александрович за руль. Снял с сиденья кожаную папку, небрежно кинул назад, включил радио, и машина тихо зашуршала по асфальту.
По радио передавали новости. Сначала Дронов почти не слушал. Потом вздрогнул, навострил уши.
— …причем отдельные экстремистские элементы и просто горячие головы, не разобравшись в ситуации, пытаются возводить вокруг так называемого «Белого дома» баррикады. Решением Государственного комитета по чрезвычайному положению с двадцати одного ноль ноль в Москве вводится комендантский час. Гражданам, не имеющим специального пропуска выходить из дома запрещается. Нарушители буду задерживаться сотрудниками правоохранительных органов. Для поддержания законности и порядка в город будет введен дополнительный контингент внутренних войск, в том числе танки и боевые машины пехоты. Граждан просят сохранять спокойствие и во избежание несчастных случаев воздержаться от пользования частным автотранспортом. Временно исполняющий обязанности президента товарищ Янаев…
— Ёлки, это что за фигня? — ошарашенно спросил Сергей.
— Да, такие у нас дела, — хмуро ответил полковник. — Решается, быть Советскому Союзу или не быть. Именно поэтому директор и принял решение вывести вас из пасифицированного состояния, не доведя тестирование до конца.
— А зачем мы ему?
— Вы, Сергей Иванович. Персонально вы, в первую очередь. Однако мы уже приехали. Он сам вам расскажет.
Автомобиль остановился перед небольшим, уютного вида домом, к которому никак не подходило официальное название «дирекция». С отвеса черепичной крыши спускался густой занавес из стеблей дикого винограда, на высоких окнах с раскрытыми деревянными ставнями белели ситцевые занавесочки. Такие дома Дронов видел только в фильмах — французских или там итальянских.
— Ступайте-ступайте, — поторопил его полковник. — Я потом.
В прихожей на диване сидел человек в белой рубашке и галстуке, смотрел телевизор. На экране показывали площадь, битком набитую народом. Потом крупно балкон, и на нем Ельцин. Он тряс чубом и что-то говорил, охранник прикрывал президента Российской республики пуленепробиваемым щитом.
— Сегодня днем на площади перед Белым Домом прошел многотысячный митинг в поддержку президента РСФСР Бориса Ельцина и российского правительства, — рассказывали за кадром. Никогда раньше Дронов не слышал, чтобы у телевизионного диктора взволнованно подрагивал голос.
Коротко оглянувшись на вошедшего, человек в белой рубашке показал:
— Вам туда. — И снова уставился в экран.
Внутри дом оказался больше, чем казалось снаружи. Сергей прошел по коридору, где на полу лежал домотканый деревенский коврик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});