Фантастика - Борис Акунин

— Ни фига себе, — сказал на это экс-чемпион. Анна же смотрела на полковника испытующе, поймать ее взгляд Роберту никак не удавалось.

— Поэтому наши враги разработали новый метод. — Васильев уже давно не улыбался, его лицо было сосредоточенным и строгим. — Они активно продвигают идею всеобщего ядерного разоружения. Так называемая Разрядка, если вы обратили внимание, началась сразу после Чернобыльской катастрофы. Это не случайное совпадение. Есть сведения, что Мигранты очень испугались, как бы человечество не погубило Землю по собственной дурости и неосторожности.

— Минутку. Что-то я не понял, — вскинул руку Дарновский. — Вы сказали «активно продвигают». Но каким образом? Что у них тут, свои представительства, что ли?

— Не представительства — представители. Мигранты умеют влиять на поведение людей, подчинять их своей воле. Особенно их интересуют государственные и общественные деятели. Своим агентам наши враги расчищают путь наверх, помогают делать карьеру, пробиваться на ключевые должности. Для того в великих державах и созданы строго засекреченные структуры вроде нашего Санатория. Их задача — руководить Сопротивлением, то есть противодействовать Мигрантам: выявлять предателей и вражеских агентов, срывать их козни. Еще в начале шестидесятых при Комитете был создан секретный «космический отдел». Тогда там работало всего полтора десятка сотрудников. Я попал туда мальчишкой, сразу после института. Впоследствии, когда размеры угрозы стали яснее, отдел был преобразован в серьезную структуру с мирным названием Центр профилактических разработок. Санаторий — это название неофициальное, от латинского sanatio, то есть санация, оздоровление. Аналогичные учреждения есть в США, Британии, Франции, Японии и ФРГ. К сожалению, из-за «холодной войны» долгое время сотрудничество между нами почти отсутствовало. Есть мнение, что противостояние Восток-Запад тоже было спровоцировано Мигрантами. Старый принцип «разделяй и властвуй».

Роберту наконец удалось привлечь внимание Анны.

«Что ты про все это скажешь? И еще: что на самом деле думает этот полковник?».

«Я не знаю. Не знаю… Но этот человек верит в то, о чем говорит. Будь осторожен. Когда будешь принимать решение, решай не рассудком — душой».

Дарновский сдвинул брови.

«Какое решение?»

«Скоро узнаешь».

«Как это — душой?»

«Сам поймешь».

И она снова отвернулась.

Полковник же, не догадываясь об этом беззвучном обмене мнениями, продолжал свою лекцию:

— Наш советский Санаторий первым вычислил, что кратчайший выход на инопланетян — не космические полеты на неуклюжих керосинках, а агентурная работа, то есть направление, в котором мы, чекисты, традиционно сильны. Ведь главная трудность войны с Мигрантами заключается в почти полном отсутствии информации о противнике. Мы не знаем, кто они, где расположена их планета, как они выглядят. Судя по тому, что их привлекают природные условия Земли, они должны быть сходного с людьми физиологического устройства. Однако до сих пор ни один из Мигрантов к нам в руки не попал — ни живым, ни мертвым. Несколько раз мы обнаруживали микрообломки летательных аппаратов, тех самых пресловутых НЛО, потерпевших крушение или по счастливой случайности сбитых нашими ракетами. Но проку было мало — похоже, у них там встроен механизм самоаннигиляции. Значит, решили мы, будем добираться до этих существ через завербованных ими агентов. Во-первых, людям-перевертышам наверняка что-то известно об их инопланетных хозяевах. А во-вторых, рано или поздно при помощи агента-двойника мы зацапаем и космического гостя.

Роберт обеспокоенно взглянул на Анну — поняла ли она, куда клонит ветеран антимигрантского Сопротивления. Но девушка по-прежнему на него не смотрела, на ее лице застыло отсутствующее выражение.

— Мы похожи на белорусских партизан, — горько усмехнулся полковник. — Воюем не с немцами, а с соотечественниками-полицаями. Именно так — «полицаями» — у нас в Санатории называют сознательных предателей человечества. Иногда эти выродки добираются до очень высоких постов, потому что получают поддержку от своих покровителей, а кроме того обладают незаурядными способностями. О, Мигранты умеют подбирать кадры. — Снова невеселая улыбка. — Принятый международный термин для таких людей — «зомбоиды», потому что они принадлежат не себе, а тем, кто их прозомбировал. Использовать этот материал во благо человечества уже невозможно.

Трое «мутных»

— Но кроме «зомбоидов-полицаев», существуют еще так называемые «мутанты» или, как прозвали их наши ребята, «мутные». Это люди, которые по той или иной причине попали в поле зрение Мигрантов, подверглись обработке и обладают разного рода необычными способностями. Один, например, мог дышать под водой, другой летать, третий — вы будете смеяться — генерировал электричество.

Никто не засмеялся. Даже до Дронова наконец дошло — он тревожно посмотрел на Роберта.

Александр Александрович тем же доверительным тоном продолжил:

— У нас нет единого мнения, зачем Мигранты это делают. Возможно, экспериментируют — нельзя ли использовать человечество для обслуживания, разделив по полезным функциям: человек-птица, человек-рыба, человек-генератор и прочее. Согласно другой гипотезе, «мутные» — своего рода мины замедленного действия. Мигранты расставляют их в самых разных местах, чтобы однажды активизировать для каких-то своих целей. Когда нам удается выявлять таких людей, мы помещаем их под тщательнейшее наблюдение. За «мутными» наверняка следят и Мигранты, а значит, есть шанс рано или поздно взять кого-то из них или хотя бы «полицая»… — Полковник обезоруживающе улыбнулся. — Здесь я сделаю паузу, потому что вижу по вашим лицам: вы уже поняли, к чему я веду.

— Мы — «мутные»? — набычившись спросил Дронов.

— Да, вы «мутанты».

— Спасибо, что не «полицаи», — язвительно заметил Дарновский.

— Да, с этим я вас поздравляю. — Васильев серьезно посмотрел на него. — Чтобы снять с вас подозрение, понадобилась долгая, обстоятельная проверка. По-хорошему, ей следовало бы продолжаться еще несколько месяцев, потому что проведены не все тесты, но Руководству вы понадобились именно сейчас.

— Почему? — подался вперед Роберт, пытаясь разглядеть выражение лица Александра Александровича.

— Об этом вы скоро узнаете. Не от меня.

— А что это был за Белый Столб? — спросил вдруг Дронов. — Ну, в который автобус вмазался?