Ниндзя. Первая полная энциклопедия - Алексей Горбылев

Второе, что сразу привлекает внимание, это то, что в «Иранки» ни разу не упомянуто имя Фудзибаяси Нагато-но ками, тогда как, по другим источникам, он был вторым лидером коалиции госи Ига.

Эти две странности «Хроники мятежа в Ига» породили немало споров среди историков ниндзюцу. Интересную версию высказали Окусэ Хэйситиро и Фудзита Сэйко. Они предположили, что Фудзибаяси Нагато и Момоти Тамба — одно и то же лицо, действовавшее в соответствии с принципом ёмогами-но дзюцу — «искусством нескольких жизней», которое подробно описано в «Бансэнсюкай». Смысл ёмогами-но дзюцу в том, что дзёнин должен иметь несколько усадеб в разных местах и играть при этом роли разных людей.

Окусэ и Фудзита смогли достаточно убедительно аргументировать свою версию. Так, по мнению «ниндзюцуведов», одно из важнейших доказательств кроется уже в самом умолчании действий Фудзибаяси Нагато-но ками в «Иранки» при пристальном внимании к Момоти Тамбе. Ведь если человек упоминается под одним именем в каком-то эпизоде, вполне естественно, что его второе имя (или псевдоним) при этом не фигурирует.

С голыми руками против самурая с мечом. Рисунок по мотивам японских гравюр

Во время полевых изысканий на территории провинции Ига Окусэ и Фудзита в разных местах обнаружили два захоронения — Фудзибаяси и Момоти. Казалось бы, это полностью опровергает их версию. Однако посмертные буддийские имена обоих дзёнинов оказались похожи как две капли воды, они отличаются друг от друга лишь одним иероглифом (посмертное имя Момоти Тамба — Хонкаку Рёсэй «Последователь Дзэн», а Фудзибаяси Нагато — Хонкаку Тансэй «Верующий воин»).

Что касается судьбы Момоти Сандаю, то версия единого Момоти-Фудзибаяси позволяет прояснить и этот вопрос. По-видимому, Момоти не погиб и сумел спастись во время кровавой резни. Предполагают, что он либо скрылся в своем поместье Рюгути в деревушке Удэ Санбонмацу в соседней провинции Ямато, либо сначала спрятался в одном из храмов ямабуси, с которыми имел крепкие связи, а затем по тайным горным тропам пробрался в сингонскую обитель Коя, а оттуда еще дальше — в монастырь Нэгоро-дэра, где и осел (Нэгоро и Коя, как говорилось ранее, в то время были оплотом враждебных Нобунаге сил и не раз становились приютом для всех врагов кровавого объединителя; так, в 1580 г., за год до нашествия Оды на Ига, именно сюда, в Сайга Васиномори, бежал Кэннё-сёнин, настоятель разгромленного Одой храма Исияма Хонган-дзи).

Ряд фактов подтверждают эти предположения. Но самое интересное, пожалуй, вот что. Во второй половине XVII в. в Ига и в Кии, куда по предположениям Окусэ бежал Момоти-Фудзибаяси, почти одновременно появились два важнейших наставления по ниндзюцу — «Бансэнсюкай» и «Сёнинки». Автором «Бансэнсюкай», как указано в тексте, был Фудзибаяси Ясутакэ, потомок Фудзибаяси Нагато. «Сёнинки» же подписана Фудзибаяси Масатакэ, патриархом школы Син Кусуноки-рю (известна также как Кисю-рю, Синнан-рю, Натори-рю и Мёэй-рю) и самураем княжества Кисю, а создателем Син Кусуноки-рю в ней назван не кто иной, как Фудзибаяси Нагато.

Само сходство фамилий и имен авторов указывает на их родство. По-видимому, Фудзибаяси Ясутакэ и Фудзибаяси Масатакэ были братьями, возможно, даже родными, и внуками великого дзёнина. Имя их отца неизвестно, но, вероятно, он окончательно осел в Кии и поступил на службу к местному даймё. А вот сыновья его разделились. Ясутакэ, который, по-видимому, был старшим, отправился на родину и поступил на службу к Ясуде Унэмэ. Пользуясь тем, что он был близким родственником знаменитого ниндзя Токугавы Хаттори Хандзо, Ясутакэ занял высокий пост и попытался возродить славу старого рода ниндзя. Младший же брат, Масатакэ, остался в провинции Кии, служил тамошним даймё и кодифицировал собственную школу — Син Кусуноки-рю.

Впрочем, есть и иная версия происхождения Син Кусуноки-рю. По ней Фудзибаяси Масатакэ — это псевдоним известного самурая по имени Натори Сандзюро Масатакэ. Этот Масатакэ унаследовал родовую традицию ниндзюцу Натори-рю, которая вышла из школы Косю-рю и была основана командующим авангарда армии Такэды — Натори Итинодзё Масатоси, умершим в августе 1619 г. в местечке Санада провинции Синано.

Помимо родовой системы шпионажа, Натори Сандзюро Масатакэ (или Масадзуми) изучал военную науку школ Намбоку-рю и Мори-рю, на основе которых и создал Син Кусуноки-рю — «Новую Кусуноки-рю» (или Синнан-рю), само название которой указывает на следование традиции синоби-но дзюцу, заложенной великим полководцем Кусуноки Масасигэ. В 1654 г. Масатакэ был призван на службу в княжество Кисю, а умер в марте 1708 г. После этого Натори-рю передавалась по наследству среди его потомков, а члены семьи Усами, допущенной к изучению Натори-рю, неизменно занимали пост военных советников в княжестве Кисю.

Хотя эта версия возникновения Син Кусуноки-рю довольно сильно отличается от предложенной Окусэ Хэйситиро, думается, что и в этом случае без влияния Фудзибаяси не обошлось. Иначе как объяснить, что Натори выбрал своим псевдонимом старинную «ниндзевскую» фамилию Фудзибаяси?

И почему именно Фудзибаяси? А не Момоти, если речь идет об одном и том же человеке? Окусэ считает, что, оказавшись в Нэгоро, Момоти Тамба отказался от своего «засвеченного» в боях с армией Нобунаги псевдонима и стал пользоваться родным именем Фудзибаяси Нагато.

Укрывшись от преследователей на дружественной территории, старый ниндзя, по-видимому, не удалился «на пенсию» и после гибели Оды стал замышлять убийство его преемника, Тоётоми Хидэёси, вступив в сговор с монахами с горы Коя и с племянником диктатора, Хидэцугу. Особые надежды он возлагал на ловкость своего лучшего гэнина — знаменитого Исикавы Гоэмона. Но план покушения провалился, а Исикава был казнен. Так что Момоти-Фудзибаяси умер в провинции Кии, так и не отомстив врагу.

Исикава Гоэмон — японский Робин Гуд

Мало кто из современных японцев не слышал имени знаменитого разбойника конца XVI в. Исикавы Гоэмона. Его подвиги красочно и с любовью описаны в многочисленных пьесах театров кабуки и дзёрури, в народных сказаниях и легендах. По преданию, Гоэмон грабил и убивал богачей и раздавал добычу голодающим простолюдинам. Он был прекрасным мастером ниндзюцу и, как утверждают легенды, запросто превращался в обыкновенную мышь. В целом Исикава сильно походит на благородного Робин Гуда, народного героя другого островного государства — Англии.

Применение кёкэцу сёгэ. Рисунок по мотивам японских гравюр

Реальная биография этого блестящего ниндзя известна плохо. По одной версии, он был уроженцем местечка Хамамацу в провинции Тотоми, а его настоящее имя было Санэгути Хатиро, по другой — сыном знаменитого «призрака» Момоти Сандаю и его лучшим учеником. Считается, что в «искусстве быть невидимым» он уступал лишь одному человеку во всей Японии — «невидимке» из Кога Сарутоби Саскэ, с которым, по популярной народной легенде, ему довелось как-то помериться силами. Правда, рассказ об этом дзюцу-курабэ совершенно фантастичен.

…Столкнувшись с Сарутоби, Гоэмон тут же превратился в мышь, демонстрируя силу своей магии. Но и Саскэ не оплошал: он обратился в кота! Разбойник подумал, что проиграл, и тут же выпустил на Саскэ сноп огня, но ловкий ниндзя из Кога ответил на это фонтаном воды и погасил пламя. Тогда Гоэмон превратился в огненный шар и устремился в небо, но Прыгучая обезьяна предвидел и такой маневр и ударил разбойника боевым веером прямо в переносицу, после чего Гоэмон признал поражение и стал названым младшим братом Саскэ…

Не раз Исикаве поручались самые сложные задания, таившие в себе немалые опасности. Например, он неоднократно пытался убить Нобунагу, но удача постоянно отворачивалась от него.

Гоэмон выжил в страшной бойне Тэнсё Ига-но ран и сумел бежать в монастырь Нэгоро-дэра. Одна любопытная легенда утверждает, что как-то раз он взобрался на самую высокую пагоду в монастыре Нэгоро-дэра и спрыгнул вниз с высоты шестиэтажного дома безо всякого вреда для себя.

Слава Гоэмона гремела по всей Японии. И однажды к нему обратился за помощью сам верховный советник (кампаку) Тоётоми Хидэцугу, не поладивший с дядей и решивший отделаться от него при помощи «невидимых убийц». По его заданию Гоэмон пробрался в резиденцию Хидэёси в замке Момояма, но убить его не смог. Зато после этого все ищейки Тоётоми бросились по его следу и, в конце концов, Исикава был схвачен и живьем сварен в котле с кипящей водой вместе со своим единственным сыном. Эта страшная казнь надолго сохранилась в народной памяти как свидетельство лютой ненависти и панического страха властителей Японии перед неуловимыми «воинами ночи».