Девяносто девять гробов - Дэвид Веллингтон

Вампиров вокруг было намного больше.

Двое напали на нее с разных сторон. Их руки буквально взлетели вверх, готовые разорвать ее. Лора выстрелила одному в грудь, но другой набросился на нее, его пальцы схватились за ее галстук и рубашку. Он дернул, и ее горло сжал ее собственный галстук. Кэкстон попыталась развернуть винтовку, но вампир был уже на ней сверху. Она чувствовала холод его кожи, его гнилостный запах. Она попыталась закричать, но звук не мог вырваться из горла. Белые пятна поплыли перед глазами.

Кэкстон слышала выстрелы. Они звучали как будто издалека. Она едва могла связать их с тем фактом, что голова вампира взорвалась белым мягким месивом, разбрасывая куски мозга и костей. Вампир отпустил ее, и Лора выскользнула из-под него. Но едва она попыталась подняться на ноги, вампир уже восстановился, его голова обрела прежнюю форму, а глаза горели неприкрытой яростью.

Глауэр схватил Лору за руку и помог ей подняться. Он вскинул винтовку на изготовку, прицелился и выстрелил прямо в сердце вампиру.

74

Энто письминая присяга Рудольфа Сторроу из 1-го снайперского полка и все энто чистая правда. 27 июня я прибыл в Мэриленд встретица со старым приятелем Алвай Гристом прикованым к постели больным. Палковнник Питингер послал за мной.

Алве выделили малинькую комнатку в гарнизоне чистую и светлую с окошками, висьма уютную и все ж там было зело вонюче потому што его рана обернулась гангреной так мне сказали. Я про запах ничего не сказал потому што мы с Алвай были старыми друзьями.

Мы сели и пагаварили четверь часа о том што видели и делали в Виржинии в доме вампира, што я рассказывал уже палковннику Питингеру. Мы даже посмиялись нимнога. Потом я спросил Алву уверен ли он и хочит ли исчо покончить с энтим всем, и он сказал што хочит.

Он сказал мне што все равно жить ему осталась немнога с его ранами и вообще, и што он хочит помочь своей стране сколька смогет и што он готов. Он миня спросил не думаю ли я што энто грех, а я сказал нет не думаю. Я сказал што многа других людей дабравольна вызвались на энто дело, а палковнник миня убедил, што они патом отправяца в хорошее место, а ни в Ад. Так што Армия гаварит што все впорядке.

Алва сказал што ему энто в самый раз.

У миня с собой была фляшка куда я нолил синильной кислоты, которую я взял у палковнника и я нолил Алве стаканчик. Бурда энта сильно пахла миндалем если хотите знать, и пить ее совсем нихателось.

Алва сказал што устал и скучает по своему другу Биллу. Потом выпил все а там немнога было. Через пару минут он помер. Потом я написал энто как мне велели и теперича все кончена, и я налью и себе стаканчик, штоб покончить все. Бox храни Америку и мистира Линкальна и всех наших ребят.

75

Глауэр поднял Кэкстон на ноги, и они помчались. Времени говорить не было, не было времени благодарить его за то, что он спас ей жизнь. Они бежали быстро, низко пригибаясь, направляясь к большому круглому зданию, еле видневшемуся в темноте. Вампиры позади них пировали, пили кровь мертвых и умирающих и не спешили преследовать их. Лора бросила мимолетный взгляд через плечо и увидела тела, распростертые по полю. Некоторые были бледными при свете звезд, с безволосыми головами и темными глазами. Но многие, слишком многие из этих тел принадлежали членам ее отряда.

Чувствовать вину она будет утром, если доживет. Кэкстон продолжала бежать.

Когда они убежали достаточно далеко, Лора отважилась заговорить:

— Мне казалось, раньше вы ни в кого еще не стреляли.

— Тренировка в рабочих условиях творит чудеса. — Глауэр послал ей короткую ухмылку, которая превратилась в гримасу боли.

Он был ранен? Кэкстон не могла понять. Даже если и был, это не замедлило его движений. Сколько вампиров он убил? Она не знала.

При всей сложности плана, при всей выдержке, которая у нее была, Лора очень мало следила за тем, что происходило на поле. Она сражалась сама, слишком сосредоточившись, чтобы следить за кем-либо еще. Она и понятия не имела, сколько еще человек из отряда осталось в живых.

Впереди заслоняла звезды высокая, четко обрисованная махина здания «Панорамы». Кэкстон нужно было добраться до него как можно скорее. Держась за рукав куртки Глауэра, она выжала из своих ног еще большую скорость. Вампир мог находиться как раз позади нее, следуя за ней по пятам. Они могли двигаться намного быстрее, окружая ее, перерезая дорогу…

Если все это так, то она, конечно же, уже покойник. И она ничего не могла с этим поделать. Кэкстон поднажала еще. Каблуки застучали по асфальту, и Кэкстон с облегчением выдохнула, ворвавшись на пандус для инвалидных колясок перед зданием «Панорамы».

Передние двери распахнулись, и пара гвардейцев шагнули наружу, вскинув винтовки и взяв ее на прицел. Она подняла свою винтовку, и они остановились.

— Вы, — выдохнула она, показывая на одного из гвардейцев.

У него был прибор ночного видения, болтающийся перед лицом, пара блестящих линз, глядящих на нее.

— Что вы заметили? За нами кто-то бежит?

— Никак нет, — ответил он ей.

— Отлично. Как только войдем, закрыть эти двери.

Как бы плохо ни прошла первая часть сражения, сколько бы людей ни погибло, ее план все еще действовал. Она провела Глауэра внутрь здания, где было тепло и светло от множества электрических лампочек.

Центр «Панорама» был одним из самых главных туристических развлечений в военном парке — по крайней мере, прежде. Уже больше года он был закрыт для публики на реставрацию. Полицейские открыли его, чтобы использовать для отступления. Это было круглое здание без окон, поэтому ни один вампир не мог ворваться с фланга Внутри было в основном открытое пространство и посетители могли видеть всю панораму: выполненное маслом полотно высотой двадцать семь футов и сотню футов в окружности, 360-градусный обзор поля битвы в момент бесславной атаки Пикетта. Картина сильно выцвела, но реставрационные работы уже начались, и дым, пушки и орды дерущихся людей были выписаны с жутким реализмом. Тема картины была исключительно близка тому, от чего Кэкстон только что сбежала, чтобы перевести дух.

Кое-кто из отряда Кэкстон, в основном гвардейцы в камуфляжной форме, собрались внутри, держась близко друг к другу. Они сжимали в руках винтовки, готовые в любой момент начать отбиваться. Никто не разговаривал, не курил, никто даже не взглянул на нее лишний раз. Они знали, что все еще оставалось там, в темноте. Отступление дало им несколько минут передышки, но никто не назвал бы это мирной передышкой.