Их чужие дети (СИ) - Таша Таирова

– Ой, Татка! Как говорила Лиля - чё, мам? Правда, тогда и жить было бы легче. Паш, Костя, помогите Вите и Лёне с шашлыками. Федя, заканчивай с овощами, иди к столу. Маш, где этот охотник за пресмыкающимися? Димка, иди сюда, я тебе мордаху в порядок приведу!

Все со смехом и разговорами заняли места за столом, Ира заглянула в дом, посмотрела на сладко спящую четырёхмесячную дочь и вернулась на террасу.

Виктор Иванович поднял свой бокал, оглядел сидящих за столом близких и родных людей, чуть слышно откашлялся и с улыбкой сказал:

– Думаю, что вы все согласитесь со мной, что наши дети – это самое важное в нашей жизни. Дети не просят нас их рожать, это мы хотим их появления, поэтому нельзя ничего требовать от них, во всяком случае ничего сверхъестественного. Это мы должны научить их жить в этом мире, детям надо дать крылья и корни. Крылья, чтобы они высоко взлетели, а корни, чтобы им всегда было куда вернуться. И чтобы они всегда помнили - там, куда они возвращаются, их всегда любят и ждут. Какими бы они взрослыми уже ни были! А уж внуков там ждут и любят с утроенной силой. Дима, ты уже подарки посмотрел? Понравилось?

– Да, – расплылся в улыбке именинник. – Я тебе потом покажу!

– Замётано! – улыбнулся в ответ дедушка и протянул руку с бокалом к середине стола, где сошлись руки всей семьи, раздался звон бокалов и громкие поздравления. Дима жевал специально для него приготовленный куриный шашлык и серьёзно кивал, слушая пожелания. Неожиданно он сорвался с места и побежал по садовой дорожке навстречу опоздавшим Римским:

– Бабушка Наташа, деда Коля приехали!

Николай Васильевич поймал прыгнувшего ему в руки мальчика и закружил. Наталья Алексеевна обняла вышедшего навстречу сына и помахала рукой невестке, стоящей на крыльце:

– Татка, ты чего вскочила? Сиди, доча, я сейчас подойду, только вот мужичка нашего поздравлю.

Она вытащила из сумки большую коробку, Дима с огромными от радости глазами повертел подарок и поднял взгляд вверх:

– Спасибо, баб Наташа! Я потом тебе все свои подарки покажу, хочешь?

Наталья Алексеевна согласно кивнула и все направились к террасе, где уже готовились дополнительные тарелки и расставлялись стулья.

– Вы чего так долго? – поинтересовалась Симонова и подняла радостно повизгивающую Любочку с креслица, передавая её вновь прибывшим бабушке и дедушке.

– Потому что ни одна хорошая история не начинается со слов «прихожу я на дежурство», – ответил Римский-старший и подбросил внучку вверх, с удовольствием слушая радостный визг. – Ночью женщина поступила с тяжёлой травмой бедра. Но с бедром-то мы справились, а вот утром звонок интересный приняли. «Здравствуйте, это вам звонит такая-то такая-то. К вам ночью доставили больную такую-то, это мама моего очень близкого друга. Как её состояние? Я так за неё переживаю!»

– А что тут интересного? – непонимающе спросила Вера Андреевна.

– Слушайте дальше и внимайте. Спасибо, Виктор, какой аромат! – Николай Васильевич втянул запах шашлыка и продолжил свой рассказ: – Я ей отвечаю: «Состояние тяжёлое, больная под наблюдением». А в ответ услышал следующее: «Ну хорошо. Я сегодня улетаю в Египет. Вы не могли бы прислать мне смс-ку, если она умрёт?»

Все переглянулись, стараясь не привлекать внимание детей к затянувшейся паузе. Леонид Анатольевич хмыкнул и покачал головой:

– Не покидает ощущение, что профессор Преображенский жив и активно продолжает оперировать собак. Ладно, бог с ней, давай, дед Коля, говори тост. Да, вы же не знаете, наш Димка сегодня ящерицу поймал!

Все заговорили, начали выспрашивать детали состоявшейся охоты, рассказывать истории из своего детства. Вскоре маленький юбиляр с гостями засобирался на пляж, во весь голос планируя не только охоту, но и рыбалку. Хороший это праздник – пятилетний юбилей!

Глава 34

Татка сидела на тёплом песке, пересыпая песчинки из ладони в ладонь, и наблюдала за мамой Верой, которая медленно переводила шагающие пальцы по ручке Любочки и тихо приговаривала:

– Здесь водичка холодненькая, – Вера погладила запястье малышки. – Здесь тепленькая, – поднялась она к розовому локотку. – Здесь горяченькая, – тихо сказала она, поглаживая плечико. – А здесь – кипяток, кипяток, щекоток!

Любочка громко рассмеялась, стараясь спрятаться от щекотки за спиной мамы. Таня обняла дочь и нежно поцеловала её в светловолосую макушку.

– Мам, а вы когда-нибудь с папой ссоритесь? – неожиданно спросила Таня и счастливо выдохнула.

Вера Андреевна пожала плечами, потом кивнула своим мыслям и тихо ответила, наблюдая за визжащим Димой в окружении мужчин.

– Конечно, ссоримся, Татка. Особенно в магазинах, когда решаем, что вам с Пашей и Любочкой купить. Правда, знаешь, какое это счастье – баловать кого-то и иметь возможность это делать. А больше нам не из-за чего ссориться, поверь. Я недавно поняла одну замечательную вещь: быть чьей-то первой любовью – замечательно, но быть последней – идеально! И я очень хочу верить, что мы с Лёней – идеальная последняя любовь. Последняя...

– Что это за грустные мысли? – Таня подвинулась ближе, положила голову на мамино плечо и прижала к себе дочь. – Вы нам очень нужны, да и Серёжку успеть побаловать надо.

– За это будь спокойна, – откликнулась Вера и обняла дочь. – У Лёни уже план разработан.

– Какой план? – с недоумением переспросила Таня.

– На какой каток ходить и какие книги читать! – со смехом ответила Симонова и чуть повернула голову: – Пойди окунись, вода тёплая. Или хотя бы по берегу походи, ноги намочи. Вода успокаивает, даёт силы, человек и вода неразделимы, так что оставляй мне Любочку, а сама сходи к реке. Иди сюда, малышка, иди к бабушке.

– Татка! – послышался голос Павла. – Иди к нам!

Таня поднялась и медленно подошла к воде. Павел отфыркался, аккуратно поднял жену на руки и вошёл в неспешно текущую реку. Он зашёл чуть глубже и неожиданно опустил жену в тёплые струи. Павел кружился в воде, слушая взвизгивания любимой женщины, и хохотал, наслаждаясь её обещаниями наказать и покарать.

Рядом с Верой опустилась Телегина, накинула на плечи широкое полотенце и тихо проговорила:

– Что-то как-то мирно всё, аж страшно.

– Ты ясновидящая? – удивлённо спросила Вера и уставилась на подругу.

– Я жопойчующая! – отрезала Телегина и обняла себя за колени. – Знаешь, после