Очаровательная шпионка Марии Медичи или Альковная дипломатия - Кристиан Малезье

Не верьте выдумкам сэра Томаса, будто я желаю выйти замуж за англичанина. Я вообще не собираюсь делать этого в ближайшее время.

На этом позвольте закончить. Поцелуйте за меня дорогого кузена. Надеюсь, что он уже излечился от любовной тоски по госпоже де Бюиссон.

Ваша Изабелла».

Едва девушка успела поставить точку, как в дверь постучали и на пороге появилась Эмма.

– Леди Изабелла, вы опять пишите?

– Почему опять?– удивилась девушка.

– Ну, как же… ведь вчера вечером вы тоже писали. Я сама видела: у вас свечи горели допоздна…

– О, Эмма, да ты оказывается любопытна не в меру!

– Да я просто решила погулять в саду, ну и заметила, что в вашем окне свет,– оправдывалась служанка.

– Так ты вчера гуляла в саду?– улыбнулась Изабелла.– И, конечно же, в обществе Джона!

– Нет, госпожа,– печально ответила Эмма.– Мы редко видимся с Джоном в последнее время…

– Ну, ну, успокойся,– Изабелла погладила девушку по плечу.– Я вернусь, и мы подумаем, как проучить твоего ветреного поклонника.

– Лорд Линдсон,– спохватилась Эмма,– послал: меня передать, что большой экипаж уже готов.

– Что ж, и я готова.– Девушка сложила листок втрое и на обратной стороне письма вывела каллиграфическим почерком имя адресата.

После того как письмо было запечатано цветным воском, Изабелла обернулась к служанке и проговорила:

– Эмма, это письмо нужно отправить во Францию. И еще…– Изабелла достала из ящика стола овальную шкатулочку черного дерева.– Здесь бриллиантовый гарнитур. Одна дама просила меня одолжить ей эти драгоценности на некоторое время. Поэтому ты передашь эту шкатулку ее посыльному.

– А как он будет выглядеть?– поинтересовалась Эмма.

– Этого я и сама не знаю,– ответила Изабелла.

– Но не могу же я отдать это первому встречному…

– Конечно, нет. Ты отдашь шкатулку только тому, кто скажет: «Вы, моя красавица, похожи на прекрасную жемчужину, но я больше предпочитаю бриллианты.» Запомнила?

Мисс Клер встретила девушку беззлобным ворчанием:

– Дорогая, мы с графом и не предполагали, что вы так долго будете наряжаться!

– Мне очень жаль, что я вас задержала, но я дописывала письмо тетушке и очень торопилась.

– Вы писали маркизе?– Лорд Линдсон посмотрел на Изабеллу,– Надеюсь, вы передали ей поклон от меня?

Изабелла ответила виноватым взглядом.

– Я очень торопилась…

– Одним словом, юная леди, вы забыли,– констатировал огорченный граф.

– Но в следующий раз я обязательно…– попыталась оправдаться Изабелла.

– Не будем больше говорить об этом,– перебил ее Линдсон.– И не расстраивайтесь, иначе король решит, что мы не оценили спектакль и мастерство его актеров.

– А правда, что раньше спектакли господина Шекспира не сходили со сцены королевского театра?– спросила девушка, надеясь загладить свой промах.

– Конечно,– оживился Линдсон.– У королевы была прекрасная труппа и она очень любила Шекспира. Вернее, Елизавета любила своего молодого фаворита графа Эссекса, а тот, в свою очередь, покровительствовал сочинителям.

– Отец рассказывал, что во время своего пребывания в Лондоне, он видел спектакли господина Шекспира в театре «Глобус» и очень хвалил их.

– Да,– согласился Линдсон,– в то время весь свет был в восторге от «Ромео и Джульетты». Правда, королева отдавала предпочтение его сочинениям о Ричарде III и Генрихе VI. Ведь она сама была из династии Тюдоров и ей не могли не нравиться спектакли, где врагов ее деда – славного Генриха VII изображали коварными и беспощадными варварами…– Старый лорд улыбнулся.– Помню, в детстве, когда я не слушался, кормилица пугала меня призраком Ричарда Йоркского.

– А какой спектакль будет сегодня?– поинтересовалась Изабелла.

– «Антоний и Клеопатра». Я еще не видел его, но, судя по тому, что о нем говорят, это история о повзрослевших Ромео и Джульетте…

Спустя некоторое время лорд Линдсон и сопровождаемые им дамы уже сидели в роскошном зале королевского театра. Было душно и многолюдно. По-видимому, Шекспир все же не вышел из моды, как уверяла Джейн Норфолк.

Позолоченные двери центральной ложи отворились и на пороге показался улыбающийся король в сопровождении леди Дианы, принца Уэльского и своего любимого шута, которого в шутку прозвали Парисом.

Шут был настолько безобразен, что яблоко любви из рук этого Париса не решались принимать даже нищие куртизанки. В отместку за свои неудачи Парис сочинял весьма неплохие куплеты, в которых жалил придворных красавиц и их удачливых любовников.

Едва король и принц заняли свои места, как на подмостки вышел невысокий полноватый старик.

– Это господин Шекспир,– шепнула леди Клер на ухо Изабелле.

Низко поклонившись королевской семье, старик заговорил:

– Я счастлив представить свое творение на суд образованнейшего из королей. Я знаю, как Его Высочество, принц Уэльский, интересуется историей древнего Рима и Египта. Я верю, что мой спектакль потрясет души многих здесь собравшихся, ибо великий прорицатель и звездочет предсказал ему невиданный успех…

– Невиданный успех! Невиданный успех! – раздались пронзительные вопли шута. Парис вспрыгнул на сцену и принялся паясничать.– Многие из великих писали про Антония и Клеопатру! И я, Шекспир, тоже не остался в стороне! Еврейский колдун пророчит мне вечную славу! Но Парис не верит колдунам и их пророчествам! И наш король не верит в пророчества проклятых иудеев!

Выходка шута привела короля в еще более веселое настроение, и он довольно расхохотался:

– Парис, уступи место Шекспиру! Твое время еще не пришло.

Почувствовав поддержку короля, шут продолжал кривляться:

– Нет, Яков Стюарт. Ты лучше ответь: «Веришь ты в пророчества колдунов?»

– Да нет, конечно, убирайся со сцены, дурацкий шут,– смеялся король.

Но остальные придворные не решались смеяться: наряд шута копировал костюм лорда Солсбери, а тот, как известно, не прощал насмешников.

Наконец, шут занял свое место у ног Его Величества и спектакль начался.

Актриса, игравшая Клеопатру, была необыкновенно хороша, и Изабелла поделилась своим мнением с Джейн Норфолк.

– У этой актрисы очень трагичная судьба,– прошептала в ответ Джейн.– Ее зовут Рафаэлла, но это вовсе не настоящее имя, а так, для театра. Она итальянка, ее отец был богатым купцом. Когда Рафаэлле исполнилось пятнадцать лет, отец взял ее с собой в Бомбей, где у него были какие-то торговые дела. Но им не повезло: на корабль напали пираты. Они забрали все: золото, ткани, товары… а всех, кто находился на корабле, взяли в плен. Несчастную Рафаэллу продали в рабство в Константинополе. С тех пор она больше никогда не видела своего отца. Она попала в гарем турецкого султана и три года была его любимой наложницей.