Вереница - Элисон Синклер

– Мы не позволим вам сюда войти! Вы – волки, которые гонятся за отбившимся от стаи волком! Вам придется поверить нам на слово, что этого человека у нас нет!

Несколько женщин сновали между рядами, дергали своих товарок за руки и яростно спорили. То одна, то другая из поющих ненадолго прекращали петь, отвечая на аргументы несогласных, но их соседки тут же смыкали ряды и продолжали раскачиваться в такт. Люди в лагере побросали работу и, привлеченные необычным зрелищем, начали стягиваться ко входу в женскую пещеру.

Увидев Викторию и Софи, Арпад облегченно вздохнул. “Ну да, мы же разумные женщины”, – с долей цинизма подумала Софи.

Мэгги испепелила их взглядом, в то время как Ханна, к удивлению Софи, улыбнулась горькой улыбкой. Рядом с ними стояли две бывшие сотрудницы полиции, Астарта и Лилиан, а также крепко сбитая чернокожая женщина, которую Софи раньше не видела. Чернокожая с жаром сказала:

– Вы не имеете законного права настаивать на проведении обыска в нашей пещере!

– Ваше заявление о том, что это ваша частная собственность, противоречит Монреальскому соглашению, – возразил ей мужчина среднего возраста. – Там как раз подчеркивается, что ни национальные сообщества, ни иные группы или индивидуумы не имеют права присваивать себе какую-либо часть корабля.

– Мы ваше драгоценное соглашение не подписывали, ясно? – заявила Мэгги с усилившимся от волнения акцентом. – Без приглашения в наш дом никто не войдет! А вы от нас приглашения дождетесь, когда рак на горе свистнет. Вы что, правда думаете, что мы будем сидеть, как гусыни, и позволим вам расхаживать по нашей пещере?

– Нет, но мы надеялись, что вы проявите благоразумие и поможете нам поймать опасного преступника.

– Против Стивена Купера выдвинуты обвинения, но его не судили и не приговаривали, Лоренс, – сказала Виктория. – Вы прекрасно знаете, что человек считается невиновным, пока суд не докажет обратное. Мы хотим, чтобы он предстал перед законным и справедливым судом. Меня зовут Виктория Монсеррат, – добавила она, обращаясь к чернокожей. – Я специалист по международному праву.

– Аманда Самнер, – представилась женщина, энергично тряхнув руку Виктории. – Общественный защитник из Филадельфии. Если ваш мистер Купер нуждается в адвокате, он может рассчитывать на меня. Насколько я понимаю, вы принимали участие в составлении Монреальского соглашения. В этом документе есть несколько очень серьезных упущений, особенно по части прав личности. Я предлагаю вам прекратить поиски – и не только в нашей пещере, но и в остальных тоже, – пока мы не решим эту проблему.

Одна из несогласных вышла вперед – строгая на вид женщина лет тридцати. Софи знала, что ее зовут Хелен и что она взяла с собой дочь.

– Они всего лишь хотят убедиться, что мы не прячем беглеца. Откуда им знать: а вдруг он взял в заложники кого-нибудь из наших детей и вынуждает нас покрывать его?

– Ты просто насмотрелась всякой голливудской дряни, – ввернула Мэгги.

Хелен не обратила на нее внимания.

– Если вы считаете, что им нужно приглашение, – я приглашу их. Я имею на это право, верно? Я ведь тоже член сообщества!

– Тем самым ты нарушишь все наши принципы, – сказала Мэгги.

– Ваши принципы, а не мои! – раздраженно ответила Хелен и посмотрела на Викторию и Софи. – Заходите! – Это прозвучало одновременно и как приглашение, и как приказ, – Если они зайдут к нам, – обратилась она к Доминику и скаутам, – вы поверите тому, что они скажут?

– Это будет не по закону, – заявил мужчина среднего возраста.

– Вот именно! – подхватила Аманда Самнер. – Хелен предложила вам это из вежливости, чтобы вы могли сегодня спокойно спать в своих постелях. Вы можете принять ее приглашение или отклонить его. Но больше вы от нас ничего не дождетесь!

– Мы принимаем ваше предложение, – сказал Доминик. – И мы поверим Виктории и Софи на слово.

Обыск продлился долго. На вершине массива успели сменить два вымпела. Им пришлось обшарить все углы, поскольку они понимали, что члены комитета удовлетворятся ответом только в том случае, если они осмотрят все щели размером в человеческий рост. Сделать это было непросто, поскольку некоторые из женщин вставали на дыбы при одном их приближении. В конце концов Софи пришлось взять большую часть работы на себя, а Виктория тем временем стояла у входа и наблюдала за тем, чтобы беглец не прошмыгнул за их спиной из еще не осмотренного уголка в уже осмотренный; смешная, на их взгляд, предосторожность, но они понимали, что делают это не ради собственного удовольствия. Виктория разговаривала с женщинами на расстоянии, между тем как Софи воочию увидела, как продвигаются работы над пещерным домом – Базисом, как они его окрестили, – так что в общем-то обе они не потеряли времени даром. Однако при этом обе так устали от подозрений и вражды, что Софи была рада-радехонька, когда смогла наконец уйти в свою лабораторию. Что до Виктории, то она уныло поплелась на встречу с депутацией из Эревона, которая пришла искать пропавшую Розамонду.

38. Стивен

Вняв его призыву, свет появился – но гаснуть не хотел, хотя Стивен, положив ладонь на аргиллит, изо всех сил представлял себе тьму. “Ты не любишь тьму”, – прошептал голос Флер.

– Я хочу спать! – вслух ответил ей Стивен. – Я тут как в камере, черт бы их…

“Ничего подобного!” – рассмеялась Флер.

Она права. Здесь даже ругательства как-то не хотели срываться с языка. Это было чудесное место, вновь превратившее его в мальчугана, который увидел в деревьях собор. Свет был мягче, чем в главной пещере, с желтоватым оттенком, словно он сиял сквозь густое облако или истонченную почти до прозрачности морскую раковину, заливая огромное помещение. Оно тоже походило по форме на раковину – на громадного одностворчатого наутилуса с сердцевиной и параллельными завитками на стенах. Помещение уходило ввысь метров на пятьсот, где стены смыкались в крышу над сердцевиной; сама же сердцевина была подвешена в воздухе, так что ее закругленное основание висело над полом метрах в двадцати. По форме напоминавшая веретено, она то расширялась, то сужалась, а в более толстых местах, как отметил про себя Стивен, от нее отходили мостики. Все поверхности в пещере были покрыты переплетениями жил – тонких на сердцевине, толстых и узловатых на полу, – очень похожих на корневища.

В первый же день Стивен начал осматривать свои новые владения, совершив долгий подъем по винтовому пандусу, становившемуся все круче. Там, на солидной высоте, он пригнулся и сумел шагнуть с внешней спирали на внутреннюю, опоясывавшую веретено, и немного спустился по ней. Он попривык к окружающей обстановке и уже не перешагивал через переплетения корней, а наступал на корневища, как в детстве в лесу. Почти упираясь головой в верхний виток пандуса и свесив ноги вниз, он достал свой блокнот и впервые в жизни попробовал описать все увиденное словами, как это делала Хэтэуэй. Он завидовал ей. Ей было кому писать. А он один; у него только мертвая женщина, с которой он разговаривал во сне.