Морской волк - Владислав Олегович Савин

Вышли. Собрались вместе с Вайнером (замкомиссара ледокольного отряда) и Элимелахом (а это уже наш комиссар). Вскрыли, читаем. Ничего себе!!!

Оказывается, фашистский крейсер «Адмирал Шеер» уже в Карском море. Причем как раз в том районе, куда мы идем – у мыса Челюскин. И предположительно пойдет оттуда к Диксону – вот против кого готовились! Но зато здесь есть сразу три наших подлодки: К-25, К-22, Щ-422 – и они будут поблизости от нас. Вот сигналы для опознавания визуально, а также позывные и длина волны, причем их команды нам, особенно с К-25, обязательны к исполнению! А так идите как должны – да, вслед за вами «Дежнев» выходит, якобы тоже для нашей защиты. Это как СКР «Дежнев» нас от тяжелого крейсера защищать будет? Если только фашист по пути нашим лодкам не попадется.

А нам что делать? Возвращаться? Так черт знает, когда фашист домой уберется – а лето, каждый день на счету, если сейчас груз не успеем закинуть, значит, до следующего года. По карте прикинули – решили рискнуть. Вот до этой точки, вдоль берега, а затем сразу на север, к границе льдов. Авось проскочим.

Вызвали товарища, которого нам навязали, взяли в оборот. «Слушай, дорогой, нам твои секреты без надобности – но если ты знаешь что-то, что помочь может, скажи: ведь если «Шееру» попадемся, так мы для него на один зуб! Все на дно пойдем, и ты тоже – так что, если можешь, помоги!» А тот на нас: «Да вы что, не знаю я ничего, я вообще корреспондент «Правды Севера», в Диксоне в командировке, меня вдруг вчера в НКВД вызвали и сказали, что я с вами, без всяких объяснений. Причем показалось мне, что сами они не знают – а приказ получили свыше. Я думал, вы мне проясните!»

Наблюдателей выставили – бдят. Кочегары стараются, шуруют уголек – ясно, что чем быстрее проскочим, тем лучше. Самый опасный участок – ушли мы уже с мелководья, свернули на норд. Если сейчас крейсер на горизонте – то всё! Есть у нас пушки на борту, целых четыре, две трехдюймовых и две сорокапукалки, и военная команда при них, тридцать два человека, под командой лейтенанта Никифоренко. Лодку всплывшую отгоним – а крейсеру лишь краску поцарапаем на броне, если вообще достанем. А вот немец просто расстреляет нас издалека, как «Тумана», один-два крупнокалиберных «чемодана» от него прилетят, и нам конец! Одна лишь надежда – не может фашист хорошо море наше знать и во льдах чувствовать себя так же уверенно, как мы. Главное, до кромки льдов дойти – а там уже спокойнее будет и легче.

Накаркал. Доклад – корабль, пеленг двести шестьдесят, дистанция тридцать. Крейсер? Нет, лодка. Ну, с этим справимся – хотя говорилось, что фашистских лодок здесь нет, но все-таки боевая тревога. Ждем. Подходит, не погружаясь, сигналит. Наши!

С флотскими мы вообще сталкивались мало. И флот Северный, самый маленький, в пару-тройку дивизионов Балтфлота – и нечего было им делать в Арктике; вон только в тридцать пятом эсминцы по Севморпути перегоняли на Тихий океан. У нас своих дел полно – короче, отсигналиваем: «В чем дело?» Да ни в чем – просто следуйте курсом… А мы за вами. Имеем сведения, что в этом районе «Шеер».

Похоже, решили «на живца» поохотиться, а в роли живца мы! Запрашиваю Диксон, штаб Западного сектора. В ответ полное подтверждение, и категорически – приказ исполнять! Это с каких пор флотские в нашу епархию лезут, да еще и командуют? Но против приказа не попрешь.

До полудня двадцать пятого все тихо. И вдруг впереди – явно звуки артиллерийской стрельбы, раза два, причем хорошим калибром! И нам радио – стой, жди. Чего ждать? Когда нас потопят?

И корреспондент этот всех донимает. Расспрашивает, записывает, фотографирует – аппарат у него «Лейка» или ФЭД, я в этом плохо разбираюсь. Любопытно ему все – слушай, дорогой, отстань, тут неизвестно еще, дойдем ли?

Снова радио – скорее сюда. Нужна помощь. А вот это уже серьезно. Пусть пока не SOS – но на северах все измениться может в минуту.

Честно скажу – если бы не флотские, бежали бы мы без оглядки. Вот же он – крейсер! Странно только, почему явно в дрейфе лежит. И лодка с нами рядом не погружается, а скорее бежит на фашиста! Приблизились, глянули получше – ну, дела! Там еще одна лодка, наша, а перед ней… Это ж Арктика, здесь сто – это огромная толпа, а тут не меньше тысячи народа на шлюпках и плотах. Хорошо еще, волна слабая, а если заштормит? Тогда на открытом плотике выжить можно максимум сутки, потому что захлестываемый волнами, в мокром, замерзаешь почти как в самой воде. И что мне со всем этим делать?

Сигнал с подводной лодки – принять пленных на борт. Куда я их дену, такую ораву? У меня в трюмы влезут голов четыреста, и это если их как селедку пихать, груз же тоже не выбросить! На палубу еще – так они же нас передушат и захватят! Так и отвечаю.

– За вами идет «Дежнев». Примите сколько сможете.

Павловский, боцман наш, за голову схватился – они ж в трюмах все загадят, кому убирать?

Флотские по-умному распорядились – сначала нам их офицеров и унтеров брать. Чтобы, значит, толпу всю, без вожаков оставить. Они там чего-то в рупор проорали по-немецки – и пошли шлюпки к трапу нашему, по одной. Фрицы поодиночке поднимались, и под стволами в трюм. Закончили с верхушкой, стали всех брать, пару шлюпок боцман тоже успел оприходовать. Триста двадцать семь голов напихали – всё.

Как раз когда завершали, и «Дежнев» подошел. Сначала к нам, корреспондента забрал и двух немцев, одного из боцманской, второго из трюмных – чтобы, значит, помочь разобраться. После к крейсеру, призовую команду высадил, готовить к буксировке, а затем стал фрицев с плотиков брать. А мы – назад, в Диксон, под конвоем подлодки. После я узнал, что флотские фрицев предупредили – если вы пароход захватите, то потопим, и спасать будем лишь своих. Так что назад шли под прицелом, целые сутки. Сами, впрочем, тоже не зевали – вахту вооруженную выставили на палубе, трюмы закрыли. Фрицам хуже было. Чем бы мы их кормили? У нас продовольствие на борту, – это часть груза для зимовщиков, его потратить – значит, в Диксоне снова стоять грузиться? Да и гадить будут меньше. По бочке воды в каждый трюм спустили – и всё. Холодно – не околеете, небось!

Когда пришли, наконец – из первого трюма фрицы выползают едва, а кого-то и выносят. А вот во втором ржут,