Чтобы встретиться вновь - Джулиана Грей

Роланд быстро подошел к окну и раздернул шторы. Комнату залило дневным светом.

– Должно быть, вы лорд Роланд Пенхэллоу.

Голос прозвучал с противоположной стороны комнаты.

Из глубокого кресла в углу встал какой-то мужчина – среднего роста, изящный. Волосы, зализанные назад при помощи помады, блестели насыщенным каштановым цветом – яркий свет из окна на него не падал.

Роланд прислонился к широкому подоконнику и напряг мышцы, готовый действовать.

– Я, сэр. А с кем, позвольте спросить, имею честь беседовать?

Незнакомец шагнул вперед. Привлекательный, чисто выбритый и неожиданно молодой, не старше двадцати лет.

– Меня зовут Маркем. Я личный секретарь лорда Сомертона.

– Понятно. – Роланд окинул взглядом изящную, лощеную фигурку незнакомца – каждая пуговица аккуратно застегнута, каждая складка идеально выглажена. Да, очень хорошенький юноша. Личный секретарь Сомертона, вот как? Роланд улыбнулся и скрестил на груди руки.

– Полагаю, вы ждали меня, мистер Маркем.

Юноша откашлялся, прочищая горло.

– Мною получены инструкции по вашем прибытии в город вручить вам это письмо.

– И вы знали, что я появлюсь тут? В бывшем номере его милости?

– Мне сообщено, что это весьма вероятно. – В голосе Маркема звучал оттенок старательности – это был голос молодого человека, желающего казаться старше своих лет. Под превосходно пошитым платьем, похоже, скрывалась подростковая неуклюжесть, прикрытая подбитой ватой ненатуральностью. Да сколько же ему на самом деле лет? И что, дьявол его побери, за наклонности у Сомертона? В груди Роланда возникла тревога, не имеющая отношения к общему чувству безотлагательности, поселившемуся там с утра, после того как он обнаружил исчезновение Лилибет и Филиппа.

– Разумеется, Сомертоном.

Маркем слегка склонил голову, вытащил из кармана пиджака сложенный лист бумаги и направился к Роланду, держа письмо перед собой как щит.

– Спасибо, – своим самым вкрадчивым голосом сказал Роланд и взял записку. Сложенная втрое, она была запечатана большим куском черного воска.

– Вы что, не собираетесь его открывать? – вопросил Маркем.

Роланд пожал плечами.

– Вообще говоря, я предпочитаю читать свою корреспонденцию в одиночестве, мистер Маркем.

– Мною получены инструкции дождаться ответа.

– Хмм. – Роланд провел пальцем по краю бумаги. У молодого человека – точнее, еще мальчика – было тонкое лицо, чуть повлажневшая кожа, пятна легкого румянца на скулах, но вот карие глаза казались старыми и смотрели серьезно. Сердце Роланда сочувственно дрогнуло. – Вы замечательно добросовестный секретарь, мистер Маркем.

– Я очень стараюсь, ваша милость. – Румянец на щеках юноши усилился, но взгляд не дрогнул.

– Да, мне тоже так кажется. Ну что ж. Можете подождать в кресле.

Маркем, делая большие, какие-то жеребячьи шаги, вернулся в угол и снова сел в кресло, скрестив изящные ноги. Тень поглотила приглушенное пламя его золотисто-каштановых волос, и теперь на фоне бледного лица они казались неприятно коричневыми.

Роланд сломал печать.

«Сердечно предлагаем вам появиться в Палаццо Ангелов, на виа Дукале, чтобы решить судьбу жены и сына графа С.».

Пальцы стиснули письмо. Голова резко закружилась, но он жестоким усилием воли справился с дурнотой.

Угрозы, на которую намекало письмо, он не боялся. Каким бы ловким ни был Сомертон, Роланд сможет перехитрить его. У него за спиной годы тренировок под руководством сэра Эдварда, он силен, проворен и умен, и на его стороне справедливость. Расположение палаццо – где-то на окраине города – тоже его не волновало. Предместья предоставляют тактическое преимущество; он сможет подчинить любые обстоятельства своим нуждам.

Нет, написанное в письме, собственно предложение, его ничуть не тронуло. За свою карьеру он получил бессчетное множество подобных инструкций и запросто с ними разбирался. Другое заставило его сердце стукнуться о ребра, другое вызвало тревогу, охватившую его целиком, – то, что слова, написанные на листке бумаги, были выведены рукой Лилибет, ее каллиграфическим почерком.

– Но вы понимаете, мой добрый друг, что наделал ваш хозяин? – Экипаж качнулся, резко завернув за угол, и Роланд схватился за кожаный ремень, свисавший с потолка.

Маркем даже не поморщился.

– Да, понимаю. Он вновь обрел своего сына, увезенного из семейного особняка несколько месяцев назад.

– Собственной матерью. – Экипаж снова качнулся, но теперь Роланд держался крепко. Другую руку он сунул под пиджак, где в потайном кармане прятал небольшой пистолет.

– Не сообщившей лорду Сомертону ни адреса, ни каких-либо указаний на новое местожительство, ни даже страны, в которую сбежала. – Маркем не отводил от него взгляда карих глаз, смотрел с полной убежденностью.

– Потому что боялась его. Боялась, что он причинит вред мальчику или ей самой.

Наконец Маркем отвел взгляд, с непроницаемым лицом уставившись в маленькое окошко кеба.

– Значит, она совсем его не знает.

Роланд удивленно хмыкнул.

– Чушь собачья, молодой человек. Уж вы – из всех людей! – должны знать, на что способен Сомертон. Вы, из всех людей…

Взгляд юноши вновь метнулся к лицу Роланда.

– Он бы никогда не ударил ее! И мальчика тоже!

Роланд подался вперед.

– Физически – возможно. Но существуют куда худшие вещи, на которые способны мужчины.

Маркем приоткрыл рот, втянул воздух и… промолчал.

Роланд сел на место.

– Вы понимаете, о чем я. И предупреждаю вас, Маркем: если леди Сомертон или ее сыну будет причинен хоть малейший вред, отвечать за это будете вы оба. Я не стану делать скидок на вашу молодость.

– С мальчиком все в полном порядке, – коротко бросил Маркем. – Еще часа не прошло, как я оставил его улыбающимся и всем довольным.

– Вы его видели? Где? Когда? – Роланд так крепко сжал кожаный ремень, что тот больно врезался ему в ладонь. В экипаже становилось все жарче, не хватало кислорода. Казалось, что воздух липнет к лицу и шее.

– Сразу по прибытии в город. Славный мальчик. Пришел в восторг, увидев отца. Меня это очень тронуло.

Роланд покрутил сказанное в голове, пытаясь понять, насколько оно искренне. Лицо Маркема по-прежнему оставалось бесстрастным и неподвижным, в словах не слышалось и намека на эмоции.

– А ее милость? – спросил наконец Роланд.