Отавало идет по экватору - Вадим Листов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь начинается город Куэнка
В конце концов в мае 1977 года эквадорское государство установило контроль над активами "Галф". В результате ЭГНК и "Тексако" поменялись ролями: первая, располагая теперь 62,5% акций консорциума, превратилась в "старшего партнера", а второй пришлось довольствоваться положением "партнера младшего".
Итак, "Галф" "ушли", а "Тексако" осталась. Но не случайно говорится, что хрен редьки не слаще. Вскоре выяснилось, что "Тексако" - хищник помасштабнее, чем "Галф": только за неполный 1977 год она умудрилась вывезти незаконным путем из Эквадора 4,5 миллиона баррелей нефти. Пришлось властям приструнивать и "Тексако".
Вспоминается одна из встреч в Эквадорской государственной нефтяной корпорации. Моим собеседником был заведующий отделом общественных связей Энрике Проаньо.
- Корпорация, - рассказывал он, - стала своего рода символом эквадорского национализма, выразителем суверенитета эквадорского народа. Благодаря ее деятельности удалось заложить основы для развития подлинно национальной нефтяной промышленности и освобождения от технологической зависимости от "транснационалов".
- Синие буквы "ЭГНК" на желтом фоне в красном овале - символ корпорации - встречаются на каждом шагу и убедительно говорят о произошедших в Эквадоре переменах, - сказал я. - Но почему кое-где попадаются вывески "Англо"?
- Она еще "присутствует" в сфере сбыта нефтепродуктов. На одном из своих предприятий она перерабатывает около 40 тысяч баррелей нефти, - ответил Проаньо. - Но это уже не играет большой роли. И не только потому, что скоро вся переработка нефти будет в руках эквадорцев. Главное в том, что раньше "Англо" вместе с "Галф" и "Тексако" господствовали на нашем внутреннем рынке, теперь же их монополия сломана и рынок полностью контролируется Эквадорской государственной нефтяной корпорацией.
- Эквадорская печать много писала о маневрах "транснационалов", противоречивших национальным интересам страны. Какие из них, по вашему мнению, были наиболее опасными? - спросил я.
Проаньо ненадолго задумался.
- Я бы выделил две их "хитрости", - сказал он. - Одна заключалась в том, чтобы внушить правящим кругам мысль: зачем, дескать, "бедному" Эквадору тратиться на нефтеразведку, если это могут делать "богатые" иностранные компании? Уловка не удалась. И тогда наши противники изменили тактику: развернули кампанию по дискредитации ЭГНК, начали манипулировать с добычей и сбытом нефти, создавать финансовые трудности. Вершиной эскалации их давления была попытка, к счастью безрезультатная, государственного переворота, предпринятая крайне правыми кругами 1 сентября 1976 года.
- Другая "хитрость" была более коварной, - продолжал Проаньо после небольшой паузы. - "Транснационалы" принялись делать правительству заманчивые предложения: спрашивали, хорошо ли страна обеспечена горючим, не нужны ли новые шоссе, школы, больницы и т. д. На первый взгляд это выглядело стремлением "помочь", но мы сразу поняли, что за этим крылась попытка навязать ЭГНК крупные расходы и тем самым ослабить, ее в финансовом отношении. Позже стало ясно: выгодными кредитами под будущую нефть страну заманивали в долгосрочную финансовую ловушку.
Как бы подводя итог бурным "нефтяным 70-м", лондонская газета "Файнэншл тайме" писала в сентябре 1980 года: "Военным повезло: при них Эквадор вознесся на гребень волны нефтяного бума... Однако, не имея опыта использования фонтанировавших из нефтяных скважин денег, они не сумели эффективно ими распорядиться. Несмотря на то, что добыча нефти постепенно падала, военное правительство стремилось сохранить атмосферу экономического бума. Для этого оно охотно брало деньги у иностранных банков, горевших желанием вложить средства в страну - члена ОПЕК".
И вновь парадокс! На протяжении 70-х годов нефть была тем ускорителем экономического прогресса, который обеспечил Эквадору необычайно высокие темпы развития - в среднем они составляли 7,5%, а. в отдельные годы доходили даже до 14%. К началу 80-х годов именно погоня за нефтью, призрачная надежда на то, что удастся обнаружить и привести в действие новые резервы "черного золота", привели к колоссальной внешней задолженности Эквадора. С 241 миллиона долларов в 1970 году внешний долг Эквадора вырос к 1985 году почти до 7 миллиардов долларов - астрономической цифры для такой страны.
Тем не менее нефтяная химера по-прежнему не давала покоя правящим кругам. И правительство президентах. Рольдоса Агилеры, пришедшее- к власти в 1979 году, и последующие гражданские правительства также делали ставку на нефть. С ее помощью рассчитывали расплатиться с иностранными кредиторами, с ней вновь связывали надежды, но теперь уже не на сохранение высоких темпов экономического роста, а на выход из кризиса, который переживала национальная экономика. Вот почему поиск новых месторождений нефти стал с начала 80-х годов главным направлением политики правящих кругов Эквадора в области энергоресурсов.
И тут все взоры снова обратились к побережью - к полуострову Санта-Элена и Гуаякильскому заливу. Вспомнили мнение некоторых экспертов, считающих, что три четверти нефтяных богатств страны находятся на прибрежном шельфе, припомнили и то, что в течение многих лет в Гуаякильском заливе с плавучих "самоподымающихся" платформ ведется разведка на нефть и что в 1981-1982 годах на глубине четырех- пяти тысяч метров были обнаружены нефтеносные пески и выходы газа...
В моих записных книжках сохранилась запись беседы с Хосе Солисом. Кастро, секретарем ЦК Эквадорской компартии по международным связям. В свое время, работая в газете "Пуэбло", он глубоко изучал вопросы, связанные с деятельностью в Эквадоре нефтяных "транснационалов".
- Месторождения газа в Гуаякильском заливе обнаружены давно. Однако все упорно стремятся найти нефть. Может, она и есть, но залегает на больших глубинах. Так или иначе, добыча нефти в заливе - дело будущего. А газ уже сегодня мог бы быть использован в интересах экономического развития страны, - рассказывал Хосе Солис.
Еще в 1970 году компания "Ада ойл дель Экуадор", бурившая скважины в районе Мачалы, обнаружила крупное месторождение природного газа. Его назвали "Амистад" - "Дружба". Позднее там же были найдены дополнительные резервы газа.
- И какова же судьба этих месторождений? - поинтересовался я.
- Да никакая, - горько усмехнулся Хосе Солис. - Ждут, когда их начнут разрабатывать. ЭГНК необходимой технологией не располагает. А иностранные компании умышленно тормозят, саботируют добычу природного газа: их на данном этапе интересует только нефть. Как вела себя американская "Нортуэст дель Экуадор"? Подписала в 1975 году контракт с ЭГНК на разведку и эксплуатацию газовых месторождений в Гуаякильском заливе - хотя чего, собственно, разведывать, когда и без того все разведано?! - и за пятьдесят месяцев палец о палец не ударила. В 1979 году контракт аннулировали. Но время-то было потеряно! Пострадала в первую очередь эквадорская экономика. Может быть, "транснационалы" рассчитывают приняться за газовые месторождения потом, в будущем, когда вычерпают до конца залежи нефти? Время покажет. Пока же все участники "пляски миллионов" делают ставку на нефть. А ее запасы, как известно, не неисчерпаемы...