Три рэкетира - Ярослав Зуев

Мила только языком цокнула – «счастливый человекВитя Ледовой, удачно женился, что ни говори…».

«Наверное, Ледовой не обрадуется, получив кассеты попочте, – размышляла госпожа Кларчук, убавив громкость телевизора. Она стала опасаться, как бы соседи по дому, заподозрив неладное, не вызвали, не дай Боже, милицию. – Не говоря уж о том, что мне здесь жить», – она ухмыльнулась. – Возможно, отправив эти пленки господину Ледовому на День Рождения, мы разобьем ему сердце. Не исключается, что он Анечку и зарежет, сгоряча. Ну и что это нам дает? Ничего не дает. Ледовой – не пионер, если и прикончит Анку-нимфоманку — Мила Сергеевна хихикнула,– то не на ступеньках же РОВД. Подколет и так схоронит, что комар носа не подточит. И лежать Аньке на дне речки, или в глухом овраге, до скончания веков».

Очередная запись явила Миле Сергеевне дуэт, – Мила даже брови разочарованно приподняла:

– А это что еще за ретро? Трогательное возвращение к девичьей невинности?

Однако, присмотревшись к кавалеру Анны, Мила широко распахнула глаза и от изумления даже поднялась с кресла.

– Вацичек? Ты как здесь очутился?

Дуэт Вацлава Бонифацкого и Анны Ледовой доминировал на всех следующих кассетах. Кассеты датировались последними тремя месяцами.

«Да тут у нас любовь неземная? – Мила провела рукой по волосам. – Чудеса, да и только. Безбашенная нимфоманка и махровый авантюрист. Просто сладкая парочка. Изумительно!»

Вацика Бонифацкого Мила знала как облупленного по былой комсомольской работе. Вацик был авантюристом чистейшей воды, таким, каких даже в комсомоле держать не рисковали. Бонифацкого поперли из горкома ЛКСМ за махинации с комсомольскими взносами, подлог документов и много чего еще. В принципе, могли бы и посадить, если б дело не замяли – никому лишних пятен на мундире не захотелось. Правда Мила не видела Вацика лет десять, но вполне резонно полагала, что человека, бывшего прохиндеем в тридцать пять, изменить в лучшую сторону к сорока пяти способна только могила.

«Изумительно, – Мила снова прицокнула языком. – Вот это, похоже, действительно удача».

Минут через двадцать явился Украинский. Полковник тяжело отдувался – стояла необычайная для мая жара, плюс – машина без кондиционера, да четвертый этаж, а лифт не работает – «охотники за алюминием» приделали электромотору «ноги».

– Прошу, Сергей Михайлович…

Украинский повалился в кресло.

По мнению Милы Кларчук, главной зацепкой для них теперь стал Вацлав Бонифацкий, чью изрядно поистаскавшуюся физиономию следовало с кассет вывести на печать, размножить и раздать оперативникам Украинского. Весь прочий «материал» никуда не годился – разве для порносалона. Нечего было и время тратить, но Мила, поколебавшись, ехидно подумала: «Зачем человека удовольствий лишать? Пускай посмотрит полковник. Для общего развития. Глядишь, супругу ночью удивит? А не удивит, так хоть с фигурантами в лицо ознакомится, и не только в лицо».

После первых двадцати минут просмотра лицо полковника приобрело цвет винегрета.

– Вторую кассету? – как ни в чем не бывало поинтересовалась Мила, с легкой иронией поглядывая на Сергея Михайловича.

– Да, пожалуй, достаточно, – сдержанно отозвался полковник, сильно хмурясь, все больше покрываясь красными пятнами и чувствуя себя не в своей тарелке. Вот, вроде бы давно не мальчик, мало чем проймешь, а смотреть подобные ролики в компании симпатичной женщины было как-то неловко.

«Работа у нас такая, – успокаивал себя Сергей Михайлович, и на глазах наливался пунцом.

«Фу ты черт, – мысленно ругнулся полковник, – у меня, кажется, эрекция. – Он исподтишка покосился на Милу. – Ещене хватало, чтобы она заметила. Идиотизм какой-то».

Впрочем, Мила ухмылялась именно так, словно прекрасно все понимала.

– Итак, Мила Сергеевна? – каменным голосом начал полковник. – Я вас слушаю.

– Эта женщина на кассете – Анна Ледовая, – пояснила Мила Кларчук. – Супруга нашего визави.

– Да уж… – изрек Сергей Михайлович. Он смахнул бисеринки пота со лба. – Ну и жарища, Мила…

Мила немедленно спохватилась:

– Холодного пива, Сергей Михайлович?

– Спасибо. – Украинский отрицательно покачал головой. – Днем будет пекло… – Пить на службе он не привык. Да и себе дороже – потом до вечера мотаться с дурной головой.

Мила достала из холодильника пару бутылок «Кока-колы». Украинский благодарно кивнул. Сковырнул крышку зажигалкой и сделал большой глоток. Смакуя шипучую жидкость, вспомнил о слухах, ходивших о «Кока-коле» в те далекие времена, когда он был молод. Когда о «коле» многие слышали, но мало кто пробовал. У самого Украинского (и не у одного его, должно быть) название напитка ассоциировалось с образом всего западного мира. В представлении Украинского то был мир, в котором миллионеры катались на «Ролс-ройсах», безработные стояли в очередях на бирже труда, нищие спали на парковых скамейках под газетами, гангстеры грабили банки, проливая реки крови, а ку-клукс-клановцы вешали негров, как домохозяйки выстиранное белье. Про «колу» с десятых слов рассказывали, что по вкусу похожа на мыло, разъедает печень, как кислота, зато жажду утоляет – куда там простой воде.

«На мыло не похожа, – думал Украинский, делая второй глоток. – Жажду черта лысого утоляет. На счет печени – не известно. Что с человеком не делай, он один хрен ползет на кладбище. В общем, все в этих долбаных слухах вечно шиворот навыворот…»

С середины семидесятых на прилавках отечественных магазинов стала появляться «Пепси-кола». Произведенная другой американской корпорацией, она, тем не менее, почему-то казалась не не такой откровенно империалистической, как вышеупомянутая «Кока». Народ греб «Пепси» ящиками, не смотря на кусачую цену. «Пепси» и «Фанта» были вдвое дороже наших лимонадов, «Буратино» и «Дюшес». Выставить десяток бутылок «Полы» на праздничный стол считалось особым шиком.

«Современной молодежи не понять. М-да…»

– М-да…

– О чем задумались, Сергей Михайлович? – голосок Милы вернул полковника к действительности.

– Я говорю, барышня – не из застенчивых, – сказал Украинский, возвращаясь к делу. – Выходит, Бонасюк шантажировал жену самого Ледового?

– Я думаю, прояснить этот вопрос – в ваших силах…

Вздохнув, Украинский потянулся к трубке мобильного телефона.

– Сергей Михайлович, – Мила сделала предостерегающий жест. – С Бонасюком необходимо утрясти так, чтобы не вспугнуть более крупную рыбу.

– Какую еще рыбу? – не понял Украинский.

– Среди ухажеров Анны Ледовой фигурирует некто Вацлав Бонифацкий. Я этого субъекта знаю… – Мила на секунду задумалась, – удивительное совпадение, но это именно так.

– Вы его знаете? – не поверил Сергей Михайлович.

– Мы работали когда-то вместе. В горкоме комсомола. Проходимец, каких мало. Бабник. Авантюрист. Не лишен лоска, а умение пускать пыль в глаза у него, по-моему, в крови. – Мила снова задумалась.

– Я слушаю, Мила Сергеевна.

– В горкоме Вацик проворовался, за что его и вышибли. В Крыму был связан с рэкетирской группировкой некоего Лехи Витрякова. Беспредельщики первой волны. Разбой на дорогах, убийства, похищения, шантаж. Шантаж… – задумчиво повторила Мила. – С той поры лет пять я о нем ничего не слышала, пока… – она кивнула в сторону видеокассет. – В случайности лично я не верю. В способность Вацика проявлять человеческие чувства – не верю вдвойне. А судя по датировке кассет – у Бонифацкого и Ледовой – продолжительный роман…

– К деньгам Виктора Ледового подбирается?

Мила молча развела руками: «Я этого не говорила, но ничего другого здесь и в бинокль не разглядишь»

– Рисковый парень, – Сергей Михайлович почесал за ухом. – Нашел, тоже, объект для махинаций. Такие неприятности на задницу заработает, мама родная не узнает… Да Ледовой от него ремешка на штанах не оставит.

– Он игрок, – пояснила Мила. – Азартный игрок. – Она сделала крохотный глоточек «Колы» из бокала.

– А Бонасюк при нем – шестеркой? – предположил Сергей Михайлович.

– Или охотится за Бонифацким, пока тот добирается до Ледового. Как знать…

– Ну, этот мерзавец Бонасюк сегодня же все расскажет, – пообещал полковник Украинский, потирая кисти рук с такою силой, что костяшки хрустнули. – Что знает и даже больше. Как на исповеди, честное слово. Я его, негодяя, так припру – белый свет в копеечку покажется.

– Только, Сергей Михайлович, действуйте осторожно, – напутствовала полковника женщина.

– Я всегда осторожен…

Едва дверь за полковником захлопнулась, Мила снова уселась в кресло и принялась обдумывать доклад, который к обеду ждал Поришайло.