Откатчики. Роман о «крысах» - Алексей Колышевский

– Ну смотри. Если обманешь, то это будет твоей большой ошибкой.

– Так вы согласны.

– А разве непонятно?

– А как быть с трудовой книжкой?

– Вот это самое сложное. Не знаю, что тут можно придумать.

– А знаете, Николай Иванович, если уж у нас установились такие доверительные отношения, то я вам признаюсь. Я из «Рикарди» примерно так же уходил когда-то. Просто зашел в отдел кадров и попросил ненадолго книжку, якобы мне хочется взять в банке кредит и для этого нужно показать оригинал трудовой. Мне ее выдали без лишних вопросов, и все.

Раков снял телефонную трубку, позвонил Жене:

– Женечка, выдай Кленовскому его трудовую книжку на пару дней на руки. Он ко мне с этим вопросом обратился, и я не возражаю. – Положил трубку. – Где мы завтра встретимся?

– Давайте возле здания Ленинградского вокзала? В восемь часов вечера?

– Не пойдет. Слишком людное место.

– Тогда где?

– Знаешь больницу МПС на Белокаменном шоссе?

– Не знаю, но найду по карте.

– Тогда вот что: там неподалеку от нее есть заброшенная стройка. Давай часов в девять вечера?

Гера с ужасом понял, что Раков собрался от него избавиться. Иначе к чему выбирать для передачи денег такое жуткое место?! Постарался не подать вида, хотя скрыть свой испуг было очень сложно, и послушно кивнул.

– Только без шуточек, Гера. А то, сам понимаешь, тебе со мной ссориться не надо.

– Ну разумеется, Николай Иванович. Буду ко времени, вместе с тем, что вам обещал.

– Завтра не забудь позвонить Дынину и сказать ему, что берешь больничный дня на три. Будет выглядеть вполне правдоподобно, тем более что тебе и впрямь надо будет восстановить нервишки после сегодняшнего.

– До завтра, Николай Иванович.

– Угу.

И Раков проводил Геру цепким взглядом до двери. В его льдистых, бесцветных глазах не было ни тени сомнения, а в ушах уже шумели листья яблонь, растущих в саду вожделенной дачи.

Fast money – long problem

Гера вышел на улицу. По слякоти поплелся к машине. На душе было пусто и омерзительно до крайности. Каждый негодяй по-своему переживает свой Ватерлоо, но у каждого негодяя он обязательно случается. Герман напоминал со стороны избитую и выброшенную из дому собаку: таков удел всех откатчиков. Он понял, что путь в розничном бизнесе для него, скорее всего, закрыт навсегда. Доказательством тому служили два сильнейших фиаско, случившиеся за последнее время: «Нулевочка» и «Патиссон». Оправиться от таких ударов было практически невозможно без наличия какого-то очень мощного противовеса. А его-то как раз и не было. Для многих, очень многих людей в этой стране содержимое чемоданов Германа было недостижимой мечтой, но это его мало волновало и нисколько не тешило самолюбия. Игла, та самая страшная денежная игла, давно и прочно вонзившаяся в вену, требовала пропустить через нее новую дозу, требовала как можно быстрее найти место, где эту дозу можно раздобыть.

Он сел в машину, в салоне было холодно, но он не включал двигатель, а смотрел, как стекла изнутри медленно покрывает белый туман. Вскоре все вокруг него было покрыто этим туманом, настолько густым, что всякое движение снаружи перестало быть заметным. Салон в «AUDI» славился своей звуконепроницаемостью, и Герман некоторое время оказался погруженным в почти абсолютную тишину. Звонок мобильного телефона прозвучал, как внезапный взрыв и сильно напугал его. Гера нехотя полез в карман и, взглянув на дисплей, увидел, что звонит Андрей Первый. Гере было неудобно перед Андреем за то, что он так беспардонно использовал его для расправы с Мишей Чернушиным, но Андрей оказался тактичным человеком и, сумев как-то выкрутиться из той скверной истории, никогда Гере за нее не пенял.

– Да, Андрюша.

– Старина, здорово! Слышал грандиозную новость апокалипсического значения?! Пашу Андреева из «Армана» вышибли! Говорят, что он сразу же уехал в Канаду, чтобы к нему здесь вопросов не было. Говорят еще, что кинул кого-то, а точнее я пока ничего не знаю!

Герман хмыкнул:

– Тоже мне «новость». Да я эту новость еще неделю назад знал. Да… Флагмана нашего подбили. Вместо него подружка моя пришла. Мозгоклюева.

Зачем Герман сказал это, он не мог объяснить. Скорее всего вновь сработало шестое чувство или сказался могучий опыт и нюх, учуявший близкую поживу, но только Андрей Первый от такой новости пришел в восторг:

– Да ты что?! Серьезно?! Как здорово, что я до тебя дозвонился, в таком случае! У нас контракт с «Арманом» горит! С Пашей все было налажено, и я особенно не переживал, а сейчас все летит в тартарары! А у тебя есть телефон этой Мозгоклюевой?

«А кину-ка я этого наивного дурака! Попрошу с него не меньше того, что должен буду завтра отдать Ракову, и в результате ничего не потеряю. А с этой дурой Мозгоклюевой как-нибудь вопрос решу потом. Суну ей немножко, она все и сделает», – утешал себя Гера.

– Есть. Записывай! Только перезвони ей минут через десять, не раньше. Я должен ее подготовить, так сказать, а не то она пошлет тебя подальше. Позвонишь ей, договоришься о встрече, и все с твоим контрактом будет в порядке. Пойдет?

– Ты гений, старик! Давай телефон.

Никакого телефона никакой Мозгоклюевой у Геры, естественно, не было. И он дал телефон Насти.

– Спасибо, старик! Через десять минут я ей перезвоню, как мы и договаривались! У тебя-то самого как дела? Как там наши новые позиции, за которые мы тебе заплатили? Что-то я пока не видел заказов.

– Будет, Андрей. Все будет. И заказы, и все остальное. Надо просто подождать немного. Не все так быстро делается.

– Ну да. Вы, закупщики, только деньги с нас быстро сдираете, словно мясник шкуру с коровы, а потом ходи за вами, как дурак с дырявым ведром к колодцу.

– А что ты предлагаешь? Чтобы мы делали все со скоростью света и забыв про осторожность? Чека не дремлет, сам знаешь. Во всем нужен взвешенный и дозированный подход, иначе прихлопнут эсбэшники, как муху скрученной газетой, мокрое место только и останется. А мне дерьмом размазанным по стене быть неохота.

– Да ладно тебе кипятиться! Я пошутил. Как сделаешь, так и сделаешь. Меня сейчас больше всего «Арман» интересует. Давай звони скорее, обрабатывай эту свою подружку. Она вообще-то берет, кстати?

– Андрей… На таком месте берут все. Все, ясно тебе? Когда ты сидишь голодный, а мимо носа постоянно на блюде проносят гору пирогов с мясом, то ты либо сойдешь с ума, прежде чем сдохнешь от голода, либо, что скорее всего, попросишь, чтобы тебе дали пирожок.

– Согласен. Звони же!

Гера перевел дух. Завел машину. Стекла стали стремительно отпотевать. Он мысленно представил себе милое лицо Насти и набрал ее номер. Она долго не брала трубку, и Гера просто извелся от ожидания. Но вот наконец он услышал:

– Милый, прости, пожалуйста! Была на пресс-конференции «Юксона» в «Интерфаксе», видела дядю Петю, представляешь! Он передавал тебе привет и просил, чтобы ты ему обязательно перезвонил вечером после девяти часов. Сказал, что номер телефона ты знаешь.

– Как! Он разве в Москве?!

– Да! Приехал на две недели раньше намеченного срока. У них новый проект, они покупают одну большую нефтяную компанию и станут просто монстрами после этой сделки! По этому поводу и была пресс-конференция. Видел бы ты, с какой лютой завистью на меня смотрели все мои коллеги журналисты и особенно журналистки, когда дядя Петя пригласил меня сесть рядом с ним в президиум, представляешь!

– Есть от чего. Сейчас все они думают, что ты его молоденькая любовница.

– Ну и здорово! Пусть думают, ведь это забавно, разве ты не находишь?

– Пожалуй…

– А почему ты такой мрачный? Что-то случилось?

– Да так…

– Нет, я теперь слышу, что случилось, и причем что-то серьезное. Что с тобой?! Немедленно говори?! Хочешь, чтобы я приехала прямо сейчас?!

Сердце Германа обдало теплой волной, как бывает всегда, когда мы понимаем, что нас кто-то по-настоящему любит, но дело было превыше всего, и Гера приказал сердцу остыть:

– Да нет. Увидимся вечером, как обычно… Поскорее бы уже закончился этот траур, что ли! Живем как…

– Мне не хочется обижать родителей. Ведь мы договорились. Я тоже очень хочу просыпаться с тобой в одной постели, а не ложиться в нее на какой-то жалкий час, но остается подождать совсем немного! Так что произошло, ты скажешь мне наконец?!

– У нас в клинике проблемы. Меня хотят сделать зав. отделением, представляешь?!

– Так это же здорово!

– Да. Это здорово и было бы просто замечательно, но вопрос решается через одного чиновника, а тот уперся, и все… Денег он не берет принципиально, да и я не хочу становиться преступником и предлагать ему взятку. Тут дело в другом. Я могу, и не спрашивай меня каким образом, пристроить его дочь в один очень престижный московский институт. Это заведение с традициями, и даже такому крупному чиновнику там дадут от ворот поворот, понимаешь?