Навигаторы Апокалипсиса - Вячеслав Шалыгин

Майор сделал еще пару шагов и вновь остановился. Он находился в коридоре перед внутренней дверью приемного покоя все того же госпиталя ФСБ. Именно того же, а не такого же. Полного дубля, до последнего кирпичика, до последней песчинки и трещинки… правда, по состоянию на вчерашнюю полночь. Теперь же разница имелась, и еще какая. Заключалась она как раз в том, что в Старом мире здание госпиталя было сильно разрушено.

Впрочем, это отличие не отменяло первоначальной установки. Как все остальное, как весь Старый мир, здание госпиталя еще сутки назад было полной копией того здания, откуда явился Гуськов. А если точнее, эти руины вчера были оригиналом. Копией как раз стал госпиталь, в котором сейчас лежал майор Клименко. Госпиталь в Новом мире, и вообще весь Новый мир. Вся эта стабильная и благополучная, но искусственная Новая реальность. Вот такой компот.

Под ногами у Гуськова захрустел наметенный пургой снежок. Майор сделал пару шагов и притормозил. В коридоре было темно, а на месте двери, из которой секунду назад выглядывал доктор, зиял огромный пролом. Еще одним отличием Старого мира был крепкий морозец. В Новой реальности температура опустилась чуть ниже нуля, а здесь подмораживало вполне серьезно, минус двадцать, не выше.

Гуськов прижался к стене справа от пролома и осторожно заглянул в приемный покой. Там было гораздо светлее, правда, свет, который лился с улицы через разбитые окна, был непривычным. Вместо «лунного сияния», в котором «снег серебрится», помещение заливали разноцветные отсветы сияния полярного. При таком странном освещении очень трудно было отыскать привычные ориентиры и вообще рассмотреть хоть что-то в деталях. Играя тенями, радужные отсветы искажали контуры предметов и совершенно дезориентировали. Вот что там стоит справа от окна? Тумба, стол, какой-то прибор? Или там затаился человек?

Гуськов поднял ствол, но тут же его опустил. Не стрелять же во все подозрительные тени! Нужно просто привыкнуть к этому варианту освещения, и все встанет на места. Хотя бы минутку постоять, посмотреть, и будет порядок. Ведь майор уже наблюдал эту световую мешанину днем. Конечно, днем свечение было на порядок слабее, но принцип-то один.

Простоял на месте Гуськов минут пять, но привыкнуть к ночной игре цветных пятен и нечетких теней так и не сумел. Все-таки дело заключалось не только во времени суток. Вчера днем аномальное сияние было объективно не таким ярким, как сейчас. То есть теперь оно выворачивало мозг не потому, что фоном ему служила ночь, а потому, что разгорелось на всю катушку. Вот Гуськов и не сумел привыкнуть к нему даже за пять минут. Зато замерзнуть за это время он успел основательно. Через разбитые окна и проломы в стенах тянуло сквозняком, который, в сочетании с крепчающим морозом, ну никак не стимулировал пребывание в засаде. Гуськов перехватил пистолет левой рукой и поднес правую ко рту, чтобы дыханием согреть окоченевшие пальцы.

Понятное дело, по закону подлости именно в этот момент за окнами приемного покоя, на крыльце с пандусом появилась тень какого-то человека. Стрелять с левой руки Гуськов умел, и неплохо, но торопиться опять же не стал. Да и не задержалась подозрительная тень в проеме окна. Мелькнула и исчезла.

Майор снова перехватил оружие и, наконец, решился. Стараясь по возможности не шуметь, он подобрался к окошку и осторожно выглянул на улицу. Особой ясности картина так и не обрела. За пределами здания царила все та же дискотечная световая мешанина, разве что на открытом пространстве полярное сияние играло не тенями, а непосредственно расщепленным на линии спектра светом, вплетенным в снежные вихри сильнейшего бурана. Картина получалась нереальная. Снежные торнадо метались, сталкивались, рассыпались и поднимались вновь, и при этом они будто бы светились изнутри. И свет этот, переливаясь и перебирая все цвета спектра, становился то чуть слабее, то чуть сильнее, но в любом случае был ярче, чем вчера днем. От вида всей этой разноцветной катавасии у майора даже слегка закружилась голова, а к горлу подкатила волна тошноты.

«Лучше бы кромешная темнота была, – подумалось Гуськову. – В ней хотя бы ничто не отвлекает. Тупо переключаешься на слух и нюх, да и все дела. А тут… даже если зажмуришься, все равно эти сполохи пробьются. Уж больно яркие».

Майор сдал назад, но далеко не ушел, поскользнулся и едва не рухнул в наметенный под окном сугроб. Пытаясь удержаться на ногах, Гуськов ухватился за что-то вроде шкафчика справа от окна, но опора оказалась хлипкой. Майор на ногах устоял, а вот шкафчик с грохотом и стеклянным звоном рухнул. И это будто бы стало своеобразным сигналом к атаке.

Кто атаковал, Гуськов разобрал не сразу, и чем орудовали нападавшие, он тоже поначалу не понял – чем-то тяжелым, вроде огнетушителя и арматуры. Но разбираться, что к чему, было некогда, поэтому майор инстинктивно отключил свои «выдающиеся аналитические способности» и перешел в слегка подзабытый режим рукопашного боя на ближней дистанции. Теперь все, что требовалось от Гуськова, – остаться в живых, а там можно будет и проанализировать, что, кто и почем.

Первый удар – предположительно огнетушителем – пришелся по плечу, и парировать его или уклониться от него Гуськов не сумел, били сзади. А вот второй удар, палкой или арматуриной, майор уже не пропустил, ушел в сторону, перехватил руку противника, зафиксировал дистанцию и врезал ответно локтем. Противник ойкнул и провалился куда-то в глубь разноцветного сияния. Тень врага с огнетушителем снова проступила из радужной завесы, но наткнулась на прямой удар ногой в живот. Гуськов бил, как его учили, в точку, где у человека должен находиться центр тяжести. От такого удара противник обычно отлетал назад на максимальное расстояние. Однако сейчас вышло иначе, все-таки сказался перерыв в тренировках, и майор ударил чуть ниже, чем следовало. Но враг все-таки отлетел. Наверное, в пользу Гуськова сыграло то, что противник был невысокого роста. Правда, враг успел швырнуть огнетушитель прямиком в Гуськова и попал ему в грудь.

Майор поморщился от боли и сделал шаг назад, к стене. Следующая атака последовала сразу с двух сторон, причем майора явно пытались схватить, а не ударить. Гуськов врезал пару раз, вроде бы отправил обоих нападавших в цветную завесу, но тут к ним на подмогу пришел третий противник. Судя по направлению, с которого он появился, и неубедительным габаритам, это был тот самый, что потерял огнетушитель. Майор не стал мудрить и снова ударил ногой прямо, но чуть выше, чем в первый раз. И вот теперь все прошло далеко не так удачно. Враг не улетел, а рухнул на спину и, взбрыкнув в воздухе ногами, вольно или невольно нанес Гуськову приличный урон – попал майору в пах.

Гуськов давненько не получал между ног, а потому не сразу вспомнил, как бороться с последствиями такого грязного удара. Да и не до того ему было. Из радужной завесы появились еще двое, а те, что атаковали первыми, воспользовались замешательством майора и все-таки схватили его за руки. Вскоре с пола поднялся и пятый противник, мелкий, но коварный и опасный даже без тяжелого огнетушителя в руках. Только теперь Гуськов понял, что враг с огнетушителем был женщиной. Потому-то «на отбой» сработал первый, а не второй удар. Ведь центр тяжести у женщин находится ниже, чем у мужчин.

Более того, Гуськов сумел разглядеть лицо этой женщины. И даже узнал ее, насколько это было возможно. Это была та самая постовая медсестра со второго этажа. То есть не совсем та самая, а ее «оригинал». В другой одежде, с другой прической и лишь с остатками макияжа вместо шикарной боевой раскраски, которая неплохо скрывала истинный возраст ее дубля в Новой реальности.

«И чего ж ты связалась с этими навигаторами, гламурная полутушка?! – мелькнула у Гуськова мысль-вопрос, на которую тут же пришел единственный и железобетонный ответ. – А что ей терять? Навигаторы ведь обещают перевести всех в Новую реальность, а это шанс выжить. Единственный реальный шанс. Я и сам так поступил бы на ее месте».

Куда подевался в образовавшейся свалке пистолет, Гуськов не понял. Оружие как-то само собой выскользнуло у майора из окоченевших рук, но не перекочевало ни к кому из нападавших. Все они цепко держали Гуськова. Значит, оружие затоптано в снег. С одной стороны, плохо, но с другой, наоборот, хорошо. На небольшом участке и в неглубоком снегу пистолет обязательно отыщется в нужный момент. Только представился бы этот момент.

Майор на секунду затих, делая вид, что сдается, перевел дух, а затем продолжил борьбу с удвоенной силой. Для начала он резко присел и почти повис на руках у врагов, заставив их практически стукнуться лбами. Прием помог, несколько рук отцепились от одежды, но выбраться из кучи Гуськову не удалось. Враги навалились, прижимая майора к полу.

И тут… нет, кавалерия не подоспела. И пистолет под руку не подвернулся. Гуськов вдруг больно ударился лбом все о тот же огнетушитель, и… Что делать дальше, майор сообразил мгновенно. Он сгреб оружие огнеборцев в охапку, сорвал полубесчувственными пальцами пломбу и направил раструб на коротком шланге в лицо навалившемуся слева противнику.