Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко

— Что ты там делала?

Дейна взглянула на него исподлобья.

— Простите, наагалей, но в этом я не обязана вам отчитываться.

— Совсем ты меня не жалеешь, — посетовал Ссадаши.

— Моя забота — ваша жизнь, — Дейна опять занялась сапогами. — А к своей жизни вы относитесь с пренебрежением. Ещё и ведёте себя безответственно и совсем не по-взрослому.

Ссадаши с весёлым изумлением вскинул брови.

— Госпожа Дерри ещё ребёнок, — Дейна не могла не заступиться за госпожу, — чего вы с ней сцепились?

— Тебе хочется быть взрослой, ты и будь, — ехидно хмыкнул наагалей, — а мне так скучно.

Плюхнувшись на перину, наг растянулся и уже в более миролюбиво — как же у него скачет настроение — взглянул на хранительницу. Та, не глядя на него, продолжала возиться со шнуровкой на сапоге.

Хотя какая там шнуровка…

Дейна спокойно выпрямилась, одним рывком расслабила верёвочки на груди и смело раскрыла ворот. Ссадаши, не ожидавший увидеть такое великолепие, восторженно выдохнул и… Хранительница быстро подалась вперёд, сдула со своей ладони что-то в лицо наагалею, и вдохнул он уже порошок. Яростно зашипев, Ссадаши рванул к ней и подмял под себя.

— Что-то сделала?! — страшно зашипел он.

Женщина дёрнулась, пытаясь его сбросить, но наг вдруг ослабел и навалился на неё всем телом. Дейна осторожно выдохнула и вдохнула только пару десятков секунд спустя, когда снотворная пыль немного улеглась.

Она не врала, когда говорила, что специально для господина добыла снотворный порошок. Только вот показывать настоящий мешочек она не поспешила. Ещё прошлой ночью, после купален, она наведалась к имперскому лекарю, подняла старичка с постели и прямо спросила, чем тот усыпляет нагов, если тем в нутро приходится лезть. На прямой вопрос женщина получила честную реакцию: старичок-лекарь отнёсся к ней с большим пониманием и сочувствием и всунул ей в ладонь крохотный мешочек.

— Не больше щепоти, — предостерёг лекарь и показал, какой должна быть щепоть.

Дейна кое-как выбралась из-под нага — такой худющий и такой тяжёлый! — и поспешила перевернуть его. Прижав пальцы к шее наагалея, она убедилась, что пульс есть, сердце работает хорошо, и со стыдом уставилась на перекошенное недовольством лицо. Это всё из-за идиота Шерра! Не взбрело бы ему в голову украсть её, и порошок бы дожидался более значимого момента. А теперь нужно идти в подземелья и вызволять его. Так-то Шерр мог и сам выбраться, но, зная, что сестра будет за него переживать, мог мелочно отомстить, не являясь перед ней. Поэтому лучше самой спуститься и проверить, что он выбрался.

Дейна пальцами разгладила лицо наагалея и полностью перевернула его спину. Приподняла, подсунула под голову подушку, вытащила из-под спины косу, чтоб волосы на голове не тянуло, и, запустив руку под рубашку, расстегнула пояс юбки.

На мгновение её обуяло искушение. Очень неприличное, прямо-таки постыдное любопытство. Дейна постаралась найти в библиотеке описание нагов, но временем на изыскания не обладала и успела узнать не так много. А с последней совместно проведённой ночи у неё появился один вопросик… Нет, пользоваться беспомощностью господина постыдно! Дейна с негодованием отдёрнула руку, но внутренний голосок зашептал, что наг вряд ли будет против. Если бы попросила, сам всё показал. Закусив губу, женщина покосилась на край юбки, торчащей из-под рубахи, и всё же поддалась искушению. Приподняла и заглянула под неё.

Лицо разочарованно вытянулось. Она столько решалась, что увиденное её малость разочаровало. Просто хвост и две большие пластины. Перед наагалеем стало совсем стыдно, и Дейна заботливо укрыла его одеялом, подоткнула края, прошлась и распрямила хвост, чтобы лежал без заломов и загибов. И пошла открывать окно. Не в духоте же спать.

Едва створка звякнула, как в подоконник впилась когтями большая мохнатая лапа. Дейна отскочила и весьма вовремя. Огромная туша одним плавным скачком впрыгнула в спальню и утробно зарычала, разворачиваясь к хранительнице.

Госпожа как всегда была не в духе.

Дейна замерла, опасаясь пошевелиться.

— Доброй ночи, милая, — постаралась как можно мягче пропеть женщина.

«Милая» зарычала ещё неодобрительнее, но подойти ближе не решилась. Вместо этого повела носом и запрыгнула на постель, к наагалею. Дейна испытала смесь облегчения и раздражения: зверь присмотрит за своим хозяином, но он может также «присмотреть» и за ней.

— Правильно, грей его и охраняй, — Дейна постаралась напустить в голос побольше уверенности и твёрдости, чтобы зверь не подумал, что она боится.

Под пристальным взглядом кошки женщина подобрала свой кнут и изъятое наагалеем оружие, прошла к стене и попыталась открыть потайной ход, через который украли господина и через который они с Шерром выбрались из дворца. Там вроде бы был отвилок, по которому можно пройти в другую часть подземелий. Хорошо ещё, что Дейна превосходно ориентировалась даже в незнакомых местах.

Её ждало очередное разочарование, куда большее, чем под юбкой наагалея.

Ход не открывался. Видимо, наги его сломали, чтобы больше никто не шастал в спальню господина. И чтобы он сам особо никуда не ползал.

Шерр говорил, что в этой спальне есть ещё один ход, но тогда у неё не было времени выспрашивать подробности. Вроде бы где-то справа от гардеробной…

Дейна обернулась на подозрительные звуки и увидела, что кошка вылизывает голову наагалея. Правда, рычала она при этом так, словно выгрызала тёплую требуху из нутра. На хранительницу она уже особого внимания не обращала, если та не делала слишком резких движений.

Тщательный осмотр ничего не дал, потайную дверь рядом с гардеробной Дейна не обнаружила. Тёмные! Под окном наверняка пасутся наги, если выйти через дверь, то Шширар обязательно кого-нибудь к ней приставит или даже сам за ней поползёт…

— Совсем страх потеряли, черви? А ну прочь с дороги!

Дейна воровато осмотрелась, но ничего сделать не успела. Дверь распахнулась, и внутрь вполз наагалей Вааш. Он сразу захлопнул створку, прямо перед носом Шширара, и гневно распахнул рот. Но ничего не сказал, с изумлением уставившись сперва на Ссадаши и кошку, а потом — уже с подозрением — на Дейну.

— Он спит, — поспешила выдохнуть женщина.

Лицо господина Вааша помрачнело, и он, приблизившись к постели,