Там, где тепло - Павел Корнев

Напалм заколотил в дверь часов в пять утра, что было совершенно некстати – за ночь выспаться так и не удалось. Как на грех, стоило только задремать, как меня немедленно будил прорывавшийся в сознание наркотический бред. Я с кем-то говорил, спорил, просто смотрел в невесть откуда взявшееся окно, а потом вновь забывался беспокойным сном. Но ненадолго.

Открыв дверь почем зря крывшему меня матом Напалму, я вернулся к дивану и осторожно улегся на него, стараясь не растрясти раскалывавшуюся от боли голову. В затылок равномерными, четкими ударами забивали гвоздь-двадцатку, во рту нагадили кошки, подбородок нещадно ломило.

Это вчера в крови обезболивающего с избытком хватало, а сегодня все прелести загула налицо. Головная боль, дрожащие пальцы, губа опять-таки разбита. Еще и левый глаз толком не открывается.

– Ты чего спать не пришел? – прошелся по комнате, разглядывая обстановку Напалм.

– Не шмогла, – зажмурился я.

– Вставай уже!

– Времени сколько?

– Пять утра.

– Вроде в шесть выходить?

– А собираться?

– Черт с тобой, – перевернувшись на бок, я осторожно оторвал голову от валика и тихонько зашипел от боли. – Сильно видно, что мне вчера в рыло засветили?

– Губа немного припухла, а так порядок, – пригляделся пиромант. – Идем.

Я поднялся на ноги и деревянной походкой ожившего мертвеца зашагал вслед за парнем. Дверь запирать не стал, попросту оставив ключ в замке. Спина не гнулась, под лопатку будто вворачивали сверло, и будущее представлялось исключительно в мрачных тонах.

До Северореченска не доеду. Сто процентов. Точно по пути концы отдам. В страшных мучениях, и никак иначе.

– Чего ты еле тащишься? – обернулся остановившийся у бильярдного стола Напалм.

– Ты Маринку одну оставил? – Я заметил на заставленном грязной посудой столике бутылку, в которой на дне оставалось с палец коньяка, и немедленно вылил его в свою вчерашнюю рюмку.

– Она не спит уже, – ответил пиромант и всполошился: – Ты чего, блин?! Обалдел?

– Не баловства для, а поправки здоровья ради, – дыхнув в его сторону перегаром, выпил я коньяк и зашагал дальше. В голове вновь зашумело, но рвавшая ее на куски боль, как ни странно, слегка поутихла.

– Не увлекайся, – предупредил Напалм. – Нам ехать еще.

– Помню.

– Мало помнить.

– Забей. Скажи лучше, ничего необычного – ну, ты понимаешь, – повертел я в воздухе растопыренными пальцами, – не слышно?

– Тишина, – успокоил меня парень.

Несмотря на раннее утро, постояльцы гостиницы уже начали покидать свои номера, а из столовой тянуло запахом стряпни. Меня немедленно замутило, и не могу сказать, из-за чего больше: от вида похмельных физиономий торгового люда или от одной мысли о необходимости что-нибудь съесть.

– На завтрак пойдете? – спросил я у пироманта.

– Мы – да, – с вызовом заявил тот.

– Флаг вам в руки.

Зайдя в номер, я сразу повалился на неразобранную кровать и зажмурился. Как же мне плохо!

Но спокойно полежать не получилось: тут же в комнату заскочила услышавшая наши голоса Марина и принялась охать и ахать.

– Евгений, ты в порядке?

– Нет, – коротко и емко ответил я, не открывая глаз.

– Евгений Максимович страдает абстинентным синдромом в связи с принятой вчера лошадиной дозой психотропных препаратов. – Рывшийся в своей сумке Напалм достал оттуда пакет с серым порошком, развел несколько ложек в стакане с водой и выщелкнул из блистера три подозрительного вида таблетки. – Выпей.

– Оно мне надо?

– Должно помочь.

– Хорошо. – Я с трудом заставил себя проглотить пилюли и, давясь водой, осушил стакан. – Если откину копыта, это будет на твоей совести.

– Что-то я совсем ничего не понимаю, – уставилась на меня девушка.

– Это все ясновидение, – поморщился я и опять закрыл глаза. – Идите завтракать уже.

– Пошли, Марин, – потянул Напалм девушку на выход. – Потом все объясню.

Они ушли, лязгнув напоследок провернувшимся в замке ключом, а меня буквально вдавило в матрац. Глаза закрылись сами собой, и я уснул. Что было в общем-то вовсе даже неплохо…

Проснулся уже совсем другим человеком. Головную боль как рукой сняло, пальцы не тряслись, и только подбородок по-прежнему саднило, да распухшая губа нисколько не уменьшилась в размерах. Красавец, блин…

Так что, когда вернулись с завтрака Напалм и Марина, мои вещи уже были собраны, а сам я в верхней одежде сидел на подоконнике и отогревал пальцами затянутое изморозью стекло, время от времени прикладываясь к нему еще и лбом.

– Помогло? – сразу заметил перемены к лучшему пиромант.

– Ага, полегчало.

– Вот что значит опыт! – гордо заявил парень и выдвинул запиханную под кровать сумку. – Пошли, нас ждут уже.

Я взял свои пожитки и почувствовал, как ощутимо хрустнуло в спине. Сморщился из-за неприятных ощущений, вышел в коридор к дожидавшейся нас Марине и попросил пироманта:

– Возьми сумку у девушки.

– А сам чего, джентльмен ты наш? – удивился Напалм, но мою просьбу все же выполнил.

– И так спина не гнется.

– А у меня в ушах звенит, и ничего – не жалуюсь. Марин, ты как?

– Я в порядке, – ответила девушка и вдруг ухватила меня за пуговицу. – Это необходимо было? – спросила она, явно имея в виду вчерашние события.

События? Да нет, чего уж там – поножовщину. Надо быть откровенным с самим собой и называть вещи своими именами.

– Без вариантов, – вздохнул я.

– Спасибо, – вздохнула рыжая. – А то еще даже не поблагодарила…

– Ерунда.

– Идемте! – позвал нас пиромант. – Наши уже спустились.

Убраться из гостиницы и в самом деле хотелось просто невыносимо. Из гостиницы, из села, да и вообще…

Пока через границу не перейдем, весь как на иголках буду. Обнаружат случайно трупы, и кто знает, как дело обернется. В лучшем случае откупиться получится, а могут и к стенке поставить. Легко.

Вот только суетиться и привлекать к себе излишнее внимание тоже не стоит. Естественней надо себя вести, естественней.

– Обожди, – оттянул я левое веко, – как человек бывалый, глянь, что у меня с глазом?

– А что такое? – пригляделся Напалм. – Да ерунда, сегодня уже лучше.

– Да. Уже не такой черный, – подтвердила Марина.

Я вздохнул и осторожно, стараясь не растрясти ставшую будто хрустальной голову, начал спускаться по лестнице.

– И почему такая беда приключиться могла?

– Индивидуальная непереносимость одного из компонентов Л-13, – предположил Напалм. – Никто ж не знает, чего в эту гадость пихают. Да ладно ты, главное – ухудшения нет. А с препаратом ты завязал. Завязал ведь?

– Завязал.

– Евгений! – махнул рукой с интересом уставившийся на меня Константин. – Можно тебя на минуту?