Сияющая - Мара Резерфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В чем заключается мой вопрос? – Слова сорвались с моих губ прежде, чем я смогла себя остановить.
Он придвинулся ближе ко мне, так что мне пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Как ты можешь быть самой собой, но при этом оставаться свободной.
Мне снова показалось, что я стою у двери, которая пропускает только в одну сторону, и если открою ее, то уже не смогу вернуться обратно. Но я не могла ее не открыть.
– А каков был ваш вопрос?
– Мой вопрос был одним и тем же с тех пор, как я узнал, что со мной сделал Бастиан: как я могу остановить этот ужасный голод? Как я могу снова почувствовать себя целым? Кто может помочь?
Несмотря на то, что меня грело мое сияние, по спине пробежал холодок. Потому что он уже сказал мне ответ.
Я.
Глава двадцать седьмая
Мы стояли в лесу лицом друг к другу, вокруг нас, словно снег, кружило признание Дариуса.
Дариус нуждался во мне, и он знал это с нашей первой встречи. Возможно, он не понимал, зачем и почему, но он видел достаточно, чтобы держать меня рядом. Поэтому он проявил ко мне интерес во дворце, поэтому не убил меня и не посадил в темницу после того, как я уничтожила гобелен. Возможно, он даже больше не был ему нужен.
Но в глубине души я знала, что он ошибается. Я не могла исправить Дариуса. Нет, если только он не планировал истощить меня так же, как и того телепата, а я скорее умру, чем позволю этому случиться.
Я скрестила руки на груди, успокаиваясь от ощущения, как у меня под кожей разливается сила.
– Это ошибка.
– Что именно? – спросил он.
– Ответ. То, что вы видите, когда прикасаетесь ко мне. Это неправда.
Он покачал головой.
– Это правда, Лиора. Я заподозрил это в тот момент, когда тебя увидел, еще до того, как прикоснулся к тебе. Но уже несколько недель я точно знаю, что это правда.
– Если вы думаете, что я когда-нибудь позволю вам истощить меня…
– Я так не думаю, – быстро сказал он. – Я даже не думаю, что видение означает именно это.
– Тогда что оно означает?
Он взглянул в сторону лагеря, который был уже в десятках футов от нас.
– С тех пор как я тебя встретил, я почувствовал, что похожу на себя прежнего, чего не испытывал уже десятилетия. С тех пор, как я перегорел, вообще-то. И это не означает, что мне нужно забрать твою магию. Мне было достаточно просто находиться рядом с тобой, рядом с твоей силой.
– Нет. – У меня волосы встали дыбом, когда я поняла, о чем он говорит.
– Тебе не кажется, что это может приносить пользу нам обоим? Что с такой мощной силой, как у нас, нам нужно что-то прямо противоположное, какой-то противовес? Может быть, я и есть твой ответ? Если не я, то что помешает тебе точно так же перегореть?
Я покачала головой, глаза защипало от горячих слез гнева и смятения.
Словно почувствовав мою слабость, он шагнул вперед.
– Кто еще сможет понять тебя так, как я? Мы единственные люди в мире с такими способностями. Насколько я знаю, мы единственные маги в мире, обладающие одинаковой силой. Думаешь, это совпадение?
– Вы ошибаетесь! – Я была в такой ярости, что вокруг меня поднимался пар.
– Ты отрицаешь, потому что сомневаешься. Если бы ты верила, что совсем на меня не похожа, ты бы не спрашивала, как я стал таким.
– Нет, – сказала я, но это прозвучало едва громче, чем шепот. Он во всем ошибался. Должен был.
Я развернулась и зашагала прочь, испытав облегчение, когда он не последовал за мной. Я нашла дорогу обратно в пещеру и забралась в спальный мешок так тихо, как только могла, но Эвран заморгал, когда я опустила голову на одеяло.
– Все в порядке? – спросил он.
Я кивнула, потому что не смогла заставить себя солгать вслух.
Я никому не рассказала о том, что произошло, хотя Джин, возможно, узнала правду с помощью своих способностей. Как я ни старалась сдержать свои мысли, я не могла понять того, что сказал мне Дариус. Его вера в то, что мы каким-то образом связаны, была такой же удручающей, как осознание того, что когда-то он действительно был человеком. Он был ребенком, когда в его жизни появился Бастиан, когда заставил поверить, что родители его бросили, а сам он – единственный человек, которому Дариус может доверять.
Но, осознанно или нет, Дариус пытался сделать то же самое со мной. Каждый раз, когда он говорил, что мы похожи, что только он может меня понять, он пытался оттолкнуть меня от людей, которых я люблю. Но как бы трудно ни было в это поверить, я знала, что я в опасности, что то же самое может случиться и со мной. Если бы Эвран не остановил меня, когда я сожгла гобелен, я бы могла уничтожить себя. И в следующий раз нам может так не повезти.
Во что бы ни верил Дариус, ответом на его вопрос о том, как утолить голод, как заполнить пустоту, на самом деле была не я. Это была моя сила. И если он был прав насчет моего вопроса, возможно, он был прав и насчет ответа на него.
Что, если единственным для меня способом избежать саморазрушения было оставаться рядом с Дариусом?
По эту сторону гор мир совершенно другой. Дни такие короткие, что у нас не было другого выбора, кроме как двигаться в темноте. Снег почти везде был по колено, что замедляло ход лошадей и очень их утомляло. А поскольку все время падал новый, я сомневалась, что нам удастся выследить лусири. Я все еще не могла понять, как Эвран пропустил такую огромную дыру. Меня беспокоила его невнимательность – даже моего света не хватало, чтобы видеть при таком количестве снега. Я держалась особняком, игнорируя Дариуса всякий раз, когда он пытался ехать рядом со мной. Джин и Эвран большую часть времени ехали вместе, хотя редко разговаривали вслух.
На третий день в Теже одна из двух оставшихся собак начала скулить, что было нехарактерно для этих существ. Обычно они лаяли, только когда находили добычу.
– Что это? – спросил Дариус. – Лусири?
Гончая принюхалась, убежала в лес, но почти сразу вернулась и залаяла еще
