Фонарь на бизань-мачте - Марсель Лажесс

Мари-Жанна трех лет не очень мне докучали, их было легко занять. Любимым их развлечением, когда они гуляли в саду, было глазеть через щели забора на главную площадь. Я охотно им подражала. Что и позволило мне в этот же день увидеть, как Теодоза Герар, войдя в часовню со своим женихом, вышла оттуда уже с мужем. Сопровождали их только двое свидетелей: штаб-лекарь с женой, в доме которых жила эти дни Теодоза. Вице-префект апостольской церкви проводил их всех до порога часовни.

Ни с кем не простившись, Теодоза прямо со свадьбы отправилась за два лье от порта, на земельный участок, где ее муж уже выстроил маленький домик. Вместе с ними пустились в дорогу несколько их рабов да один сосед, колонист — слово, указывавшее, что он дал согласие основать поместье. Власти не разрешали солдатам, рабочим и поселенцам слишком уж удаляться от порта поодиночке — из опасения, как бы на них не напали беглые.

Я так расстроилась, увидав Теодозу, что даже подумала: а не лучший ли это выход? И разве не ради такой развязки, сколь она ни унизительна, мы и приехали на Иль-де-Франс?

Что за тягостный день! Капитан в тюрьме, Теодоза брошена на съедение первому встречному. Просто с ума сойти от тоски. После ухода последнего гостя я пошла в кухню, уединенное маленькое строеньице на задах дома, и приготовила ужин, который и подала в обычный час. Нотариус с супругой, поужинав, часто засиживались за столом до отбоя и с увлечением обсуждали все события дня. Разговор затягивался до девяти, когда мои покровители, принадлежавшие к местной знати, гасили свет и отправлялись на боковую.

Слушая их, я узнала немало сплетен. На острове назревало всеобщее недовольство, глухое соперничество разделяло чиновников. Чуть не каждый поддерживал тайную переписку с директорами Вест-Индской компании, которые извлекали из этого кое-какую пользу, но ничего не могли изменить: очень уж все были разочарованы, разобщены и потому в своих письмах сгущали краски. Сейчас никто уже более не надеялся быстро разбогатеть, так как первоначальную рьяность в выполнении намеченного сильно подкосила нехватка рабочих рук. Приехав в колонию, люди вдруг забывали, что прежде были рабочими, они начинали казаться себе существами высшего порядка, с душой и талантами, для того лишь и данными, чтобы властвовать и держать всех в узде. Нотариус любил пошутить в домашнем кругу над слабостями своих соотечественников. Но в этот вечер разговор вертелся по преимуществу вокруг капитана Мерьера. С ним все было так непонятно!

Сразу же по приезде в Порт-Луи губернатор ознакомился с протоколом о вскрытии каюты госпожи Фитаман и с описью найденных там вещей. Поскольку дошли до него и некоторые слухи, он вызвал к себе господ Дюбурнёфа и Дюмангаро, после встречи с которыми отдал приказ об аресте капитана Мерьера. Всем жителям острова был хорошо известен нрав губернатора, всем крепко от него доставалось. Предшественник господина Дюкло, нотариус Фуйоз, тоже был его жертвой, так что он предпочел даже бросить концессию и вернуться во Францию, дабы избежать нареканий, коими осыпал его господин де Мопен. Протестуя против жестокого обращения губернатора, поселенцы слали бесчисленные петиции не только директорам Вест-Индской компании, но и в Верховный трибунал острова Бурбон, лишь на одной этой почве и приходя к взаимному пониманию. Верховный трибунал острова Бурбон имел тогда еще право вмешиваться в дела Иль-де-Франса, и во множестве случаев решения местных судей бывали отменены.

Я долго валялась без сна на своей походной кровати в детской комнате. Часовые несли караул вокруг Ложи, и, когда они проходили мимо нашего дома, я слышала их шаги. Время от времени, если пути их скрещивались где-нибудь рядом и они останавливались поболтать, до меня доносились их голоса, но слов я не разбирала. Скорее всего часовые переговаривались по поводу погоды — сегодняшней или завтрашней. Тема, имеющая большое значение на острове! Но речь могла также зайти о каком-нибудь вспыхнувшем на вершине горы огоньке — явном знаке присутствия там сбежавших рабов, так называемых «беглых». Эти люди, удрав от своих хозяев, надеялись морем добраться до своей родины, а пока являли собой постоянную угрозу для Порт-Луи. Все их набеги с целью захвата провизии и оружия до сих пор бывали отбиты, но все-таки им удавалось каким-то образом сообщаться со слугами, которые предоставляли им необходимые сведения, а то и прибивались к отряду, как это сделал недавно раб госпожи Дюкло. По этой причине жилище нотариуса охранялось с особенной бдительностью. Сам нотариус, как и другие жители, спал, положив ружье возле себя. Женщины тоже учились владеть оружием, чтобы в случае нападения помогать мужчинам обороняться.

Прислушиваясь к шагам часовых, я в который уж раз задумалась над вопросом, что побудило меня приехать на этот остров. Мне некого было винить, ведь это по собственной воле я очутилась здесь, среди вод Индийского океана, на крохотном островке, где жизнь была еще так беспокойна, так неустойчива.

Но мало-помалу любовь к приключениям опять взяла верх, и я сказала себе, что пока мне довольно и ожидания. Мое житье-бытье у нотариуса непременно должно было стать переходной ступенью к чему-то новому, неожиданному. А что до письма… Мне будет не слишком трудно, следя за подробностями процесса, поступить, как того потребуют обстоятельства.

На следующий день, а он был одиннадцатым после того, как мы ступили на берег, господин Дюкло, вернувшись домой на второй завтрак, сообщил, что Перрин Лемунье сегодня же отправляется в Юго-восточный порт под охраной штаб-лекаря и нескольких солдат, в числе которых находится Рене Кристоф Сене, человек, решивший взять ее в жены. Свадьба их состоится сразу же по прибытии в Юго-восточный порт. Выслушав эту новость, я поймала на себе взгляд госпожи Дюкло. Чего опасалась она — проявления ли моей зависти или того, что ей слишком быстро придется расстаться со мной?

Юго-восточный порт был назначен столицей первым губернатором Деньоном, но господин Никола де Мопен, надумав недавно перенести столицу в Порт-Луи, куда он часто ездил и прежде, запросил разрешения на это у директоров Вест-Индской компании.

— Перрин отправится туда морем? — спросила я.

— Сначала пешком до Флака, — ответил господин Дюкло. — А там наймут лодку, которая доставит их в Юго-восточный порт.

К четырем часам пополудни я вышла с детьми в сад. И как