Отблески Тьмы - Валерий Иващенко

- А ведь, лучших кузнецов и строителей, чем гномы, ни в каких мирах не сыскать… - осторожно, неуверенно, словно на вкус пробуя эти слова, произнёс он.

Помятый и замызганный медный поднос медленно выпал из рук служанки, и только его грохот да брызги разлетевшейся во все стороны посуды и привели в себя оторопевших от изумления присутствующих.

- Во дела какие, - Шрокен обнаружил, что рука его с кружкой давно опустилась, и струйка пенистого эля давно льётся на штаны. Потому гоблин старательно нахмурился, закрыл краник и изобразил на морде соответствующее ситуации выражение.

- Пусть дверь починит, - пьяный в дымину тролль хоть и выписывал ногами кренделя куда там гоблинской мазурке, но мыслил всё так же неспешно и солидно. Так и мерещилось, даже почти слышалось, как с гулким грохотом и перестуком в голове верзилы медленно перекатываются слегка обкатанные валуны.

Но идея его понравилась, и по приказу сира рыцаря служка приволок инструменты. В качестве них фигурировали клещи - настолько ржавые, что легче было раздвинуть ножки благонравной девице, нежели эти напрочь застывшие ручки. И ещё молоток - столь древний, что наверняка помнил ещё приход в наш мир эльфов из небесной обители Валаров…

- Дык, это - не помню я, - гном тоже ещё сомневался. В самом деле, скажи кому из нас, что ты лучший на весь мир мастер, поневоле тут в затылке почешешь!

- Руки… руки должны помнить сами, - парень зачем-то посмотрел на свои ладони и вздохнул. - Я вот не помню, кто и когда учил меня фехтовать. Но стоит взяться за рукоять боевого ножа… кстати - ваша, гномья работа.

Он продемонстрировал своё оружие, неизменно повергавшее здешних в завистливое восхищение, и хотел было перерезать стягивающие гнома путы. Однако Урук с ворчанием, что незачем портить такую замечательную верёвку, сам размотал облегчённо вздохнувшего бородача. Намёк оказался понятен и весьма незамысловат: если что - так сразу.

Бородач для начала скептически повертел в руках молоток. Но эта ржавая рухлядь, годная по всеобщему убеждению только как гнёт на крышку квашеной капусты, неожиданно ловко запорхала в крепких ладонях.

- А ведь, может быть, - всё ещё с ноткой сомнения пробасил гном и потопал к многострадальной двери.

Критически осмотрев её, бородач огладил бороду и вытребовал себе ещё и топорик. Кухонный для мяса он и получил - правда, не раньше, чем тролль и орк озаботились своими дубинами и стали по сторонам, зорко наблюдая и будучи готовыми в любой миг пресечь что-нибудь такое… эдакое, в общем.

Если в мире и имеется что-то более красивое, нежели зрелище упоённо и в своё удовольствие работающего гнома, то оно отчего-то на ум никак не приходило. С визгом и стуком взлетела, закрутилась кудряшками тонкая полупрозрачная стружка, запахло разгорячённым свежим деревом и ещё чем-то древним, неуловимым - однако несомненно приятным. И едва успели обе лупоглазые зеленокожие служанки разнести глазеющим зевакам по кружечке эля, как бородач солидно отряхнул от налипшей щепы своё рыжее и весьма примечательное украшение, и пробасил:

- Принимай работу, хозяин!

Первое время изумлённая тишина оказалась единственным ему ответом. Да и в самом деле, зрелище новенькой изящной двери, которую на самом деле не сломать и тараном, оказалось в грязноватой корчме столь же уместным, как расфуфыренная принцесса где-нибудь на помойке. Мало того, в верхней части гном устроил полукруглое оконце, зарешёченное причудливыми, затейливыми филенками.

Урук страдальчески сморщился, но всё же притащил большой кусок стекла, хозяйственно прихваченного ещё из Задницы - и гном во мгновение ока обрезал его да вставил в окошко.

- А не вылетит? - Шрокен боязливо подёргал изделие за вырезанную в форме могучего мужского достоинства ручку, но дверь лишь бесшумно ходила туда-сюда.

За неимением тарана гогочущие оборванцы тут же ухватили засмущавшегося тролля - и его крепкой головой, со всей дури пару раз саданули в белеющую свежим деревом дверь.

Загрохотало и затряслось так, что в кухне с полки полетела посуда - но дверь лишь тоненько и вредно захихикала.

- Во дела какие, - гном и сам озадаченно икнул, за что тут же удостоился кружки эля.

Но рыцарь уже милостиво кивнул хоббиту и плотогону. Приободрившийся тролль протопал к двери, почёсывая гудящую от ударов макушку, и уже с крыльца свистнул - да так, что ощущение даже внутри корчмы осталось как от прилетевшей по голове хорошей каменюки. Снаружи завозились, зашорхались, а затем в корчму хлынул поток голодранцев, жаждущих еды - а пуще того выпивки. С жадным блеском в исстрадавшихся глазах и зажатой в потных от волнения кулаках денежкой, они согрели сердце корчмаря сильнее весеннего солнышка…

За возможность оказаться под защитой самого сира рыцаря и его банды головорезов гном ухватился словно клещами.

- Ваша милость, только обороните от этих оглоедов - а уж я отработаю, - гудел бородач, сидя за столом и поглощая целый окорок с просто-таки устрашающей скоростью.

- Жрать горазд больно, - Урук провожал каждый кусок ревнивым взглядом, но Лоин весьма резонно заметил, что как ест, так и работу делает…

- Вашмилость! - завопил кто-то из присматривающих за порядком Болеков-Лёлеков. Кто-то, ибо временами различить братьев не оказывалось никакой возможности. - Тут ещё один в рясе затесался!

Но вновь прибывшие оборванцы хором заверили, что этого попа-расстригу они знают и за него ручаются. На родине его объявили еретиком и сварили в масле, так что на самом деле он вполне лояльный и даже почти преданный сиру рыцарю слуга.

На всякий случай парень и этого тощего монаха повесил бы на пару к уже имеющемуся - уж больно разительный и интересный контраст они собою представляли. Настолько, что это давало весьма интересную пищу для философических размышлений, а там заодно и желудок чего-нибудь требовал.

- Ладно, - молодой рыцарь отмахнулся. - Но если замечу в проповедях или постах, то сразу…

- И быстро, - заверил Урук, немного опечаленный отсутствием работы, так сказать, по профилю.

Монах боязливо покосился в сторону своего смирно висящего, куда более упитанного собрата. Пробормотал что-то вроде "упокой Госпожа душу отца Томаса", заверил их милость, что ничего такого - ей-же-ей, и вообще и в частности, после чего наконец оказался допущен к вожделенному элю.

Последним заявился давешний упырь, от которого разило какой-то дрянью. Грустный и мокрый, он отказался от выпивки. Зато притащенную с собой здоровенную полузадушенную крысу чиркнул по мохнатому горлу и выжал в кружку почти досуха. Сыпанул для аромата щепоть могильного праха, поболтал посудой размешивая, после чего встал и вихляющей бесшумной походкой подобрался к господскому столу.