Лаптежник против «черной смерти». Обзор развития и действий немецкой и советской штурмовой авиации в ходе Второй мировой войны - Михаил Зефиров

Осенью 1942 г. Егорова после многочисленных рапортов добилась перевода в учебно-тренировочный авиаполк. Там она могла освоить боевые самолеты, что открывало ей путь в штурмовую авиацию. Командир полка, узнав о желании Анны летать на Ил-2, долго отговаривал ее отказаться от этого и остаться у него инструктором. И тут ей опять помог случай. В полк приехал начальник политотдела 230-й ШАД полковник Тупанов, набиравший пополнение. После продолжительного разговора он взял девушку к себе в дивизию.

Так, младший лейтенант Егорова стала летчиком 805-го ШАП. В тот момент полк, понесший тяжелые потери в боях на Северном Кавказе, находился в тылу на переформировании. Пополнение осваивало новые для себя Ил-2. В итоге обратно на фронт полк вернулся только весной 1943 г., когда его перебросили на аэродром на мысе Тонкий, южнее Геленджика.

Первый боевой вылет Егоровой на штурмовике едва не стал для нее последним. Шесть «Илов» во главе со штурманом эскадрильи капитаном Петром Каревым получили приказ нанести удар по немецким позициям у Новороссийска. Прикрывать их должна была «четверка» ЛаГГ-3 из 979-го ИАП майора Г. И. Романцова. Этот полк также входил в состав 230-й ШАД и базировался на том же аэродроме на мысе Тонкий.

Анна уже имела боевой опыт, но это был опыт одиночных полетов на У-2. Поэтому неудивительно, что после четвертого захода на цель она потеряла визуальный контакт не только со своим ведущим, но и со всеми остальными штурмовиками. Над Цемесской бухтой кружило множество самолетов, то тут, то там завязывались скоротечные воздушные бои.

Егоровой, впервые попавшей в подобную ситуацию, было нелегко понять, где свои, а где враг. Поэтому два истребителя, развернувшихся в сторону ее Ил-2, она поначалу приняла за «Яки». Только когда мимо пронеслись трассеры пулеметных очередей и истребители начали разворачиваться для повторной атаки, она увидела на их плоскостях кресты. Отчаянно маневрируя, Егорова пыталась избежать попаданий. Фактически ее спасли вовремя появившиеся советские истребители. Вступив с ними в бой, пилоты «Мессершмиттов» забыли об одиночном «Иле», и тот благополучно вернулся на свой аэродром.

Время шло, а с ним приходил и боевой опыт. 805-й ШАП нес большие потери, но Егорову судьба миловала. В конце мая 43-го года ее наградили вторым орденом Красного Знамени. А вскоре она уже сама начала водить группы Ил-2 на штурмовку. Потом летом ее направили на двухмесячные курсы штурманов в Ставрополь, после окончания которых она вернулась обратно в свой полк.

В октябре в ходе боевого вылета над Керченским полуостровом штурмовик Егоровой был тяжело поврежден сначала осколками зенитных снарядов, а затем – огнем «Мессершмиттов». На самолете были перебиты тяги рулей, но она все же сумела дотянуть до своего аэродрома. Уже на земле выяснилось, что ее бортстрелок сержант Макосов получил тяжелое ранение. Заменить его вызвалась 22-летняя Евдокия Назаркина, одна из нескольких девушек, работавших в полку техниками по вооружению. Так, появился первый в советской штурмовой авиации женский экипаж Ил-2.

В ноябре 43-го года лейтенант Егорова был назначена штурманом 805-го ШАП. Вскоре потрепанный в боях полк отвели в тыл, на аэродром около украинского городка Карловка, в 44 км юго-восточнее Полтавы. После пополнения и восстановления боеспособности его в мае 1944 г. направили на 1-й Белорусский фронт, где включили в состав 197-й ШАД. Этой дивизией командовал полковник Вячеслав Арсентьевич Тимофеев, с которым в дальнейшем Анне и предстояло связать свою жизнь.

22 августа Егорова, к этому времени уже имевшая звание старшего лейтенанта, во главе группы из пятнадцати Ил-2 взлетела с аэродрома около польского городка Парчев. Ее задачей было нанести удар по танкам, атаковавшим советские части на плацдарме на левом берегу реки Висла, в районе города Магнушев, в 60 км южнее Варшавы. Уже на подходе штурмовики оказались под огнем крупнокалиберных зениток, а затем над целью их встретил шквал 20-мм снарядов скорострельных «Эрликонов».

Егорова несколько раз выводила свою группу в атаку. Во время последнего захода ее «Ил» получил серию прямых попаданий. Загорелся двигатель, вышло из строя рулевое управление и пропала внутренняя связь с бортстрелком. Кабина быстро наполнялась дымом, Анна хотела открыть фонарь кабины, но его заклинило. Неуправляемый штурмовик сорвался в штопор…

Вернувшиеся обратно экипажи доложили, что Ил-2 старшего лейтенанта Егоровой и сержанта Назаркиной был сбит над целью, врезался в землю за линией фронта и экипаж погиб. Лишь один летчик успел заметить над самой землей какое-то белое пятно, похожее на купол парашюта, но поскольку он сам не был уверен в этом, то его словам не придали значения. В тот же день командир дивизии полковник Тимофеев подписал ходатайство о присвоении Егоровой звания Героя Советского Союза посмертно. К этому времени на ее счету были 277 боевых вылетов на У-2 и Ил-2. Трудно сказать почему, но это ходатайство тогда так и осталось без последствий.

31 января 1945 г. передовая группа 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта продвигалась к реке Одер в районе города Кюстрин (ныне Костшин). По пути 220-я отдельная танковая бригада захватила концентрационный лагерь, находившийся в местечке Зоннебург (ныне Слоньск), в 10 км юго-восточнее Кюстрина. Большинство заключенных были угнаны на запад за два дня до этого, и в лагере оставались одни больные и умирающие. К танкистам подошла молодая женщина с еще незажившими ожогами на руках и ногах, которая едва держалась на ногах. Она заявила, что она штурман 805-го ШАП старший лейтенант Егорова, сбитая за линией фронта и попавшая в плен раненой и без сознания.

Женщину немного подлечили в госпитале, организованном на скорую руку там же в лагере, а затем привезли в отделение военной контрразведки «Смерш» 32-го стрелкового корпуса 5-й ударной армии, располагавшееся в городе Ландсберг (ныне Гожув-Велькопольски). Проверка, проходившая в течение десяти дней, подтвердила, что это действительно Анна Егорова. К тому же в доказательство своих слов она предъявила чудом сохранившиеся у нее партийный билет, два ордена Красного Знамени и медаль «За отвагу».

В тот памятный день 22 августа 1944 г. ее горящий Ил-2, видимо, начал разваливаться еще в воздухе. Летчицу выбросило из кабины, причем она сама не помнила каким образом. Егорова успела дернуть за вытяжное кольцо парашюта, но тлевший купол из-за малой высоты уже просто не успел раскрыться полностью. От сильнейшего удара о землю она потеряла сознание.

Егорова ненадолго пришла в себя, лишь когда немецкие солдаты загружали ее на санитарную повозку. У нее был поврежден позвоночник, сломана рука, а на руках и ногах тяжелые ожоги. И тут опять произошел один из тех счастливых случаев, которые сопутствовали ей в жизни. Немцы не стали утруждаться перевязкой раненой летчицы, возможно, посчитав, что ей немного осталось. В итоге это сделали два поляка-медика. При этом они под бинтами спрятали два ее ордена и медаль, а также партбилет, лежавший в нагрудном кармане гимнастерки. Именно сохранившиеся награды и документы затем помогли ей быстро и успешно пройти проверку в «Смерше», а это удавалось далеко не всем летчикам.

По-прежнему находившуюся без сознания Егорову доставили в лагерь около польского города Радом. И уже в который раз удача была на ее стороне. Летчицу положили в барак, где находилась санинструктор Юлия Кращенко, попавшая в плен в ходе боев на магнушевском плацдарме, который и должны были помочь оборонять штурмовики 805-го ШАП. Она не только взяла на себя заботы о тяжелораненой, но и спрятала ее награды и партбилет в обгоревших сапогах, которые оставались на ногах Анны.

Осенью 44-го года пленных, в числе которых были Егорова, лежавшая на носилках, и Кращенко, перевезли по железной дороге в лагерь в Зоннебурге. И снова счастливое стечение обстоятельств – среди прочих в том лагере содержались и два замечательных врача, которым администрация позволяла лечить раненых и больных. Это были военный врач 2-го ранга Георгий Федорович Синяков, попавший в плен еще в августе 1941 г. под Киевом, и профессор Белградского университета Павле Трпинац. Их пациентами в своем большинстве становились летчики и танкисты, попадавшие в плен с тяжелыми травмами и ожогами. Благодаря усилиям врачей Егорова постепенно пошла на поправку и даже смогла самостоятельно подниматься на ноги.

Получив справку о прохождении проверки, она отправилась в штаб 16-й воздушной армии. Там ее и нашел замполит 805-го ШАП майор Д. П. Швидкий, который немедленно отправился за ней, едва стало известно о ее «воскрешении». Он доставил Егорову на машине непосредственно к командиру 197-й ШАД полковнику Тимофееву, который, как затем оказалось, давно был влюблен в нее. По его настоянию Анна была помещена на лечение в армейский госпиталь, а вскоре ее переправили в Москву уже в Центральный госпиталь ВВС.