Операция «Переброс» - Павел Иевлев

– Ну тогда пойдём посмотрим, где там хранится смерть Кощеева… Кстати, обрати внимание – дверь тоже запиралась магнитными замками. Причём снаружи никаких открывательных приспособ не заметно – ни кодового замка, ни щели для карточки, ни просто кнопки какой-нибудь. То есть оттуда сюда выйти можно было, а наоборот – фиг там.

– И к чему это?

– Да чёрт его знает…

Лестница оказалась чертовски неудобной: узкой, крутой, со ступеньками из скользкого, несмотря на рифление, профнастила. Артём пару раз здорово приложился локтем о лестницу и коленом – о бетонные, ничем не отделанные, в следах от грубой опалубки стены. Спуск продолжался так долго, что он уже начал беспокоиться, каково будет лезть по этому дурацкому трапу наверх. Лестничная шахта закончилась маленьким тамбуром и очередной гермодверью. На этот раз возле неё присутствовал небольшой терминал с кнопками и прорезью под карточку, но Борух решительно повернул колесо кремальеры – и дверь открылась. За ней обнаружилось нечто настолько архетипично-военно-радиоэлектронное, что первые несколько минут Артём просто наслаждался цельностью образа. Квадратные метры серых стальных панелей с никелированными винтами и гравированными, залитыми белой краской надписями «задержка плавная», «снос», «фиксация» – и прочими, столь же содержательными. Эбонитовые чёрные рукоятки, металлические крупные тумблеры под защитными колпачками и Большие Красные Кнопки под прозрачными крышечками наводящие на мысль «жахнем – и весь мир в труху…». Металлические угловые разъёмы с накидными гайками, блестящая оплётка бронированных кабелей, массивные сварные, крашенные шаровой краской стойки и железные ручки для переноски на каждом блоке.

– Да… – сказал Артём восхищенно. – Броня крепка! Я-то думал, такого уже не делают! Оно ж небось на лампах всё! Реальный хардкор!

– Осталось понять, что это вообще такое…

Артём прошёлся вдоль стоек с аппаратурой, разглядывая в свете керосинки малопонятные надписи.

– Судя по исполнению и по тому, как глубоко это закопано, идея была в том, чтобы всё это железо пережило ядерный взрыв или нечто столь же глобальное. Но что оно делало – ума не дам. Ни на что знакомое не похоже. Это не радиостанция, не РЛС, не пункт управления и не пункт связи. Ни одной надписи: «Внимание, противник подслушивает!»

– А разве бывает что-то ещё? – удивился Борух.

– Ну, раз мы это видим – значит, бывает… Обрати внимание, здесь нет никакого места для операторов. Никаких пультов, экранов – да даже кресел нет.

– И что это значит?

– Скорее всего, некое автоматическое… э… не знаю что. Набор аппаратуры под одну функцию. Раз настроено и работает. Само или по команде откуда-то – чёрт его поймёт…

– При таком уровне защищённости само должно, – предположил Борух. – А ну как снаружи некому будет дать команду? Наверху всё на фиг ударной волной с говном смешает, а тут вот оно, работает себе. Иначе какой смысл так глубоко закапывать? Этакие вещи обычно и делаются под тот случай, когда на поверхности уже никого нет.

– Это, в смысле, вот как сейчас, да?

Борух с Артёмом нервно переглянулись и снова посмотрели на аппаратуру. Теперь им казалось, что есть в её молчании что-то зловещее.

– Мне вот что стало интересно… – протянул Артём, – оно уже сработало? Или должно было сработать, но не смогло, потому что электричество пропало? Или ещё сработает – потом, когда электричество появится?

– Что-то мне от этой мысли как-то не по себе становится, – признался Борух. – Меня всегда пугали все эти «системы мёртвой руки», рассчитанные на то, что все вдруг умерли, а они нет… Хрен его знает, чего от них ожидать.

– Может, её как-то вырубить, от греха? – предложил Артём.

– Так всё равно электричества нет.

– А вдруг появится? Я из обмолвок наших давешних гостей вынес впечатление, что это у них бывает, хотя и редко. Может, и не так понял, конечно…

– Да, мне тоже так показалось. А ты найдёшь, как её выключить? Я-то не по этим делам – мне взорвать проще…

– Я, видишь ли, не на писателя учился, а совсем наоборот, в политехе на радиотехническом. Закончил в 90-х, когда инженеры на хрен никому не нужны были, вот и ушёл в свободное плавание. Но общее представление о предмете имею, да и срочную служил по этой линии, в войсках связи. Опять же: ломать – не строить, должен же тут быть какой-нибудь рубильник с надписью «Всё на хрен вырубить совсем»?

Артём, держа лампу наотлет, пошёл между стойками, внимательно вглядываясь в переплетение кабелей.

– Знаешь, Борь, что любопытно? Похоже, что вся эта груда железа завязана на вот этот маленький ящичек…

Писатель посветил керосинкой на компактный контейнер, больше напоминающий бытовой сейф, чем продукт радиоэлектронной промышленности, – во всяком случае, дверца у него запиралась типичной сейфовой блестящей крутилкой с циферблатами. Сбоку, впрочем, был кустарно врезан герметичный военный разъём, в который вкручивалась фишка нетолстого кабеля в металлической оплётке. Артём подёргал дверцу, но она оказалась закрыта.

– Похоже, в квесте с Кощеем мы прошли «утку-в-зайце» и дошли до стадии «иголка-в-яйце»…

– Ничего себе яйцо, внушает, – кивнул Борух. – Значит, ты думаешь, внутри и есть Кощеева смерть?

– Знаешь, если на секретном складе за потайной дверцей под таинственным подвалом в глубоко подземном супертайном бункере какую-то херню ещё и в сейф запирают, то это вряд ли заначку от жены спрятали.

– Глянуть бы, что внутри…

– Тссс! – Артём приник ухом к сейфу. – Там что-то жужжит тихонько. Как будто, не знаю, шестерёнки какие-то крутятся…

– Дай-ка… – Борух тоже приложил ухо к дверце. – Знаешь, на что похоже? Вот были фотоаппараты старые, механические, с автоспуском, помнишь? Там такая крутилочка спереди взводилась, а потом, жужжа, бежала обратно. Вот такой же звук, в точности.

– Да, и правда похоже, – кивнул Артём. – Что-то я уже начинаю опасаться, что будет, когда оно дожужжит и затвор сработает…

– Да, вряд ли оттуда вылетит птичка, – согласился Борух. – Не хватало тут ещё заложенной где-нибудь ядрёной бомбы на всякий крайний случай.

– Ох, знаешь что, – Артём посмотрел вокруг, – …вот вечно так – захочешь постучать по дереву, так непременно вокруг одно железо… Ты, это, короче, не каркай. А то какой-нибудь тактический заряд вполне вписывается в общую безумную логику происходящего…

– Что мы делать-то со всем этим будем?

– Ну… Вот как ты думаешь, зачем вот это всё тут устроено?

– Во ты спросил! Я тебе что, секретный инженер?

– Нет, я не в техническом смысле спрашиваю. Ты вот о чём подумай – ведь это не просто так. Склад этот, бункер, аппаратура – всё явно придумано в расчёте теперешней ситуации. Может, и не всё точно угадали, но в общем контексте, мне кажется, верно. И оружие запасено, и войска какие-то тут сидели, и под замком отряд, и ещё куча всего. Что у нас выходит? А то, что «Родина слышит, Родина знает!» Какие-то силы, скорее всего, военные, а может, и не только они были в курсе, что этакая фигня случится. И имели на этот счет свои планы, равно как и средства оных планов достижения. Логично?