Дуэль с Лордом Вампиров - Элис Кова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Угрызения совести липнут ко мне сильнее, чем промокшая от пота одежда.
Только откуда они вообще взялись? Неужели все дело в кровной клятве? Мысли теряют ясность и расплываются, неспособные бороться с растущей во мне паникой. Я уже не понимаю, что реально, а что нет. Где мои собственные эмоции, а какие навеяла магическая связь с вампиром.
Знаю лишь, что должна до него добраться. Как только я увижу Рувана, смогу его коснуться, все вновь начнет обретать смысл.
По крайней мере, надеюсь.
Мы мчимся вверх по лестнице, пересекаем главный зал и миг спустя влетаем в покои Рувана. Остальные вампиры уже собрались в гостиной. Вентос расхаживает взад-вперед возле окна, Лавенция, зажав руки между коленями, сидит на диване, где мне надлежало спать прошлой ночью. Из спальни доносится голос Кэллоса.
Куин шагает прямиком туда. Я следом за ним, но Вентос с хмурым видом преграждает мне путь.
– Куда это ты собралась?
– Хочу увидеть Рувана, – бросаю я, пронзая громилу сердитым взглядом.
– Ты здесь не нужна.
– Возможно, я смогу помочь, – быстро говорю я. – Своей кровью.
– Как будто человек способен добровольно отдать кровь повелителю вампиров, – фыркает он.
Значит, они ничего не знают. Руван не рассказал, что случилось и как нам удалось выжить после нападения падших. Но почему? Держал все в тайне, поскольку считал ту ночь ошибкой? Или просто забыл ввести их в курс дела? Хотя вроде бы у них оставалось не слишком много времени для разговоров. Вероятно, просто не представилась возможность.
«Или же он меня стыдится. Я ведь слышала, как они восприняли саму идею о том, что их бывший король сотрудничал с человеком».
Я отгоняю эту мысль. Ну что за глупости! Он мог бы стыдиться, лишь если бы считал, что между нами произошло нечто важное. Мы же попросту старались выжить, ничего больше. Тихий шепот в глубине сознания пытается возражать, но я не обращаю на него внимания. Мне все равно, что он… или они думают обо мне, о нас и о том, что происходит – или не происходит – между нами. Хотя о чем я? Ничего между нами нет. И меня это не волнует. Ни капельки.
Я встряхиваю головой, отгоняя лихорадочные мысли. Сейчас все это не важно. Ведь Руван здесь, совсем рядом, страдает от недуга, который я, возможно, смогла бы облегчить.
– Я добровольно отдала кровь, чтобы стать его кровницей. И сделала это снова… не хочешь, не верь… – Заметив выражение лица Вентоса, я поспешно поясняю: – После того как мы сбежали от падших. И поделюсь с ним сейчас, если ты позволишь мне пройти. – Здоровяк, все так же хмурясь, не двигается с места. – Вентос, пожалуйста.
– Пропусти ее, Вентос, – просит Лавенция, не вставая с дивана. – Вряд ли именно сейчас она решила ему навредить.
– Но он ослаблен, – возражает Вентос. – И кровная клятва может дать сбой.
– Клятва сильна, – настаиваю я. – А даже если нет, клянусь, что не причиню ему вреда. – Меня удивляет убежденность, звучащая в собственном голосе. И Вентоса, судя по всему, тоже.
– Ладно, иди, – выражение его лица смягчается.
Не тратя время попусту, я впервые вхожу в спальню Рувана.
Моему взору предстает вполне ожидаемая картина. Как и остальная часть замка, это старая, ветшающая комната. Потолок в дальнем левом углу почти обвалился и держится всего на нескольких удачным образом упавших балках. Хотя, возможно, он прочнее, чем кажется на первый взгляд, поскольку здесь не видно новых обломков. Похоже, все это обрушилось много лет назад и до сих пор каким-то чудом держится на месте. В окне не хватает двух маленьких стекол, и в дыры между переплетами задувает ветер. Здесь значительно холоднее, чем в гостиной.
Впрочем, даже несмотря на обветшалый вид, в комнате достаточно роскоши – если ее так можно назвать. Обрамляющая камин мраморная резьба в виде орхидей отполирована до блеска. Вдоль стен расставлены натертые маслом канделябры, блестящие в свете свечей. Поднос на одном из ночных столиков заполнен искрящимися флаконами духов янтарного цвета и пустыми кубками, украшенными драгоценными камнями. Занавеси на кровати выглядят почти новыми. Пуховое одеяло расшито золотом. Тоже новое либо отлично сохранилось с помощью какой-то магии.
Но, заметив Рувана, я теряю всякий интерес к окружающей обстановке. Его кожа, утратив весь румянец и здоровый блеск, вновь обвисла и посерела. Теперь-то я понимаю, насколько неестественен для него такой облик, но когда впервые попала сюда, то видела лишь монстра, которого ожидала – точнее, хотела – видеть. Я считала его сильным и выносливым, неизменным, как сама луна, не имеющим ничего общего со слабым, увядающим мужчиной, с приоткрытых губ которого срываются сейчас тихие хрипы.
Я бросаюсь к кровати, влекомая той же потребностью, что гнала меня вперед в ночь кровавой луны. А ведь тогда эликсир тянул меня именно к нему. Я ощутила его… вероятно, так же, как поддавшийся в Охотничьей деревне учуял меня в доме, несмотря на посыпанный солью порог.
Я сжимаю влажную ладонь Рувана. Он лежит с закрытыми глазами, но веки подрагивают, словно его мучают ночные кошмары. Рядом на кровати сидит Кэллос, с другой стороны Куин.
– Почему ему так плохо? – спрашиваю я, мысленно моля, чтобы они назвали причину, не связанную со мной и с кинжалом. – Всего несколько часов назад с ним все было нормально.
«Он даже пил мою кровь», – мысленно заканчиваю я.
– Из-за укуса падшего, – мрачно сообщает Кэллос. – Яд разъедает его изнутри. Руван очень силен, раз до сих пор не сдался. Хотя проку от этого не много… Он будет и дальше угасать, пока его сущность не погибнет. И тогда он превратится в одного из монстров, которых вы видели в старом замке.
– Чтобы этого не допустить, я давала ему свою кровь, – сообщаю я. Кэллос явно удивлен, но вроде бы верит. – Потом с ним все было хорошо.
– Даже если и так, после укуса его связь с проклятием значительно усилилась. Теперь на него оно действует быстрее, чем на всех нас. И с каждым днем будет становиться все хуже, – мрачно предупреждает Куин.
– Может, дать ему еще моей крови? – Я крепче сжимаю руку Рувана. Он едва ли замечает мое присутствие. Похоже, его сознание где-то далеко, в другом месте, там, куда никому из нас не добраться. Никогда еще его магия не казалась такой хрупкой
