Анубис - Вольфганг Хольбайн

Внутри жилище Грейвса было залито теплым светом многочисленных свечей, но это оказалось не единственной переменой. Изменения в интерьере были столь радикальны, что и недавно произошедшие с квартирой Могенса, только вот мисс Пройслер у Грейвса под рукой не было. До самого последнего уголочка все было безупречно вылизано, а большой стол, который еще несколько часов назад казался Могенсу воплощением хаоса, был очищен и накрыт к торжественному ужину на три персоны. Он мог бы утереть нос и самому фешенебельному ресторану: на чистой скатерти сверкал бликами драгоценный фарфор, бокалы из граненого хрусталя и весомые серебряные приборы с инкрустацией золотом. В воздухе витали такие ароматы, что у Могенса потекли слюнки. Но самым большим потрясением оказался сам Джонатан Грейвс: он переоделся, на нем красовался фрак с белоснежной рубашкой и галстуком-бабочкой, к этому костюму гамаши и начищенные до блеска туфли. Могенс, который в преддверии путешествия был одет скорее по соображениям целесообразности и практичности, вдруг показался себе небрежным, даже неопрятным, что еще больше настроило его против Грейвса. Возможно, несмотря ни на что, он беспочвенно приписывал Грейвсу большую часть его коварства, хоть и допускал, что за всем этим кроется какой-то умысел, но ему нравилось такое представление. Все походило на то, что, освободившись от влияния Грейвса, он только и делал, что судорожно искал, в чем бы обвинить своего бывшего товарища.

При их появлении Грейвс поднялся и поспешил навстречу мисс Пройслер, с изящным поклоном он поцеловал ей руку. Мисс Пройслер была слишком огорошена, чтобы сделать что-то другое, чем просто застыть. Но ее потрясение, как с досадой заметил Могенс, было скорее приятного рода.

— Дорогая мисс Пройслер! Могенс! — приветствовал Грейвс. — Добро пожаловать в мою скромную обитель!

Он расправил плечи, сделал шаг в сторону и приглашающим жестом указал на накрытый стол:

— Прошу вас садиться. Сейчас Том подаст вам аперитив.

Все еще весьма ошеломленная, мисс Пройслер беспрекословно последовала за движением его руки, в то время как Могенсу потребовалось повторное приглашение. Он был изумлен не меньше, если не больше, чем мисс Пройслер, только его удивление носило иной характер. В отличие от нее, он видел это помещение несколько часов назад и в совершенно другом состоянии. Он не мог взять в голову, как Тому удалось в такой короткий срок совершить это преображение и при этом еще приготовить, по крайней мере, божественно пахнущую трапезу — не говоря уж о том, что, по утверждению Грейвса, за это же время он разгреб завалы в туннеле и укрепил грозящие обвалом своды.

Грейвс также занял место за столом и повернулся к мисс Пройслер с обворожительной улыбкой:

— Должен извиниться перед вами, моя дорогая. Я, разумеется, прекрасно сознаю, что эта обстановка не соответствует вашим высоким стандартам, но нам пришлось немножко сымпровизировать. Не так часто мы принимаем гостей.

— Ах, прошу вас, доктор Грейвс! — смущенно возразила мисс Пройслер. — Это… это просто фантастика! Даже не знаю, что и сказать!

— Я должен принять это как комплимент?

— Еще какой комплимент! — ответила мисс Пройслер.

— Большое спасибо. Но его скорее заслужил Том. Должен признаться, по большей части он виновник этого чуда.

— Ах да, Том, — кивнула мисс Пройслер. — Профессор рассказывал мне о нем. Я с удовольствием познакомлюсь с этим замечательным молодым человеком.

— Ваше желание для меня закон, мисс!

И, естественно, не случайно именно в этот момент распахнулась дверь и вошел Том, неся поднос с хрустальным графином и тремя бокалами такой же огранки. Черная тень с горящими оранжевыми глазами метнулась из-под его ног, одним прыжком вскочила на колени мисс Пройслер и, свернувшись в клубочек, замурлыкала.

— Клеопатра, ты здесь! — радостно воскликнула мисс Пройслер. — Где ты все это время бродила, маленькая гулена?

Она почесала кошку за ухом, и мурлыканье стало громче — но лишь на мгновение. Затем она приподнялась на лапах, выгнула спину и сверкнула глазами в сторону Грейвса. Ее глаза превратились в узкие щелочки, а из пасти раздалось шипение; при этом верхняя губа поднялась, обнажив дюжину мелких, но острых зубов.

— Клеопатра, в чем дело? — осерчала мисс Пройслер. — Веди себя прилично по отношению к тому, кто нас пригласил!

Клеопатра, словно поняв ее слова, снова свернулась в клубок. Шипеть она прекратила, но и мурлыкать не стала и ни на секунду не выпускала Грейвса из виду.

— Ха, кажется, с этой черной красоткой у меня нет ни шанса, — рассмеялся Грейвс.

Мисс Пройслер выпрямилась, рука, почесывающая кошку за ухом, замерла, а улыбка на ее губах застыла, превратившись в гримасу. В глазах заметалась тревога, граничащая с паникой. Ей потребовалось время, чтобы взять себя в руки и выдавить подобие извинения.

— Доктор Грейвс, — запинаясь, начала она. — Та выходка Клеопатры… мне… мне искренне жаль.

Грейвс сощурился:

— Боюсь, не вполне понимаю, о чем вы.

— Ну, вы, наверное, помните, как она… как Клеопатра… — Мисс Пройслер окончательно смешалась. Больше она не могла вымолвить ни слова. От смущения по ее щекам пошли красные пятна.

— Что бы там ни было, мисс Пройслер, — продолжал Грейвс, — уверен, у Клеопатры имелись на то свои причины. Я никогда не умел обращаться с кошками. И если уж по большому счету, я, скорее, собачник, насколько вообще моя специальность оставляет время на домашних животных.

Мисс Пройслер растерянно обменялась с Могенсом взглядами, но и он мог только скептически пожать плечами. Не может быть, чтобы Грейвс не помнил неприятного инцидента, происшедшего чуть больше недели назад!

Главным образом для того, чтобы нарушить неловкое молчание, повисшее в комнате, Грейвс скупым жестом дал Тому распоряжение.

Том открыл графин и налил ему и мисс Пройслер золотистого напитка, когда же он собрался наполнить и бокал Могенса, Грейвс поспешно качнул головой.

— Наш профессор не пьет алкоголя, Том, — сказал он с легкой издевкой. Он взял свой бокал, залпом осушил его и подставил Тому, чтобы тот снова наполнил его. — Ну, а все остальное, к чему не притронусь я, можешь с наслаждением употреблять.

Могенс сверкнул на него глазами, но Грейвс, словно не замечая, поднял свой бокал за здравицу, пить, однако, не стал.

— Господа, господа, — вступила мисс Пройслер. — Не будем ссориться.

— О, мы никогда не ссоримся, мисс Пройслер, — с улыбкой ответил Грейвс. — Разве Могенс не поведал вам, что мы старые товарищи по университету? А в студенческом братстве в ходу грубоватые шутки. Пожалуйста, простите нам.