Через ее труп - Сьюзен Уолтер

Бам! У моего уха как будто разорвалась петарда. В воздух взметнулась белая пыль, словно в мешок с цементом ударила молния.

– Что за… – пробормотал я.

Пока я стоял как истукан, в сарай влетела Эшли и показала на пол.

– Там, внизу! – выкрикнула она.

– Где внизу?

– Под мешками!

Она указала на мешки с цементом. Через секунду ее сосед схватил один мешок обеими руками.

– Помогите его оттащить!

Я шагнул к нему и взялся за мешок с другой стороны.

– Раз, два, взяли! – скомандовал мужчина, и мы дернули, а Эшли подтолкнула.

Пока мы тащили тяжелый мешок к двери, наши руки и обувь покрылись тонкой белой пылью.

– А теперь второй, – снова скомандовал он. – Раз, два, взяли!

Мы оттащили второй мешок к двери сарая и уставились на резиновый коврик с дырой размером с пулю.

– Это что… пулевое отверстие? – удивился сосед Эшли.

Но прежде чем я успел ответить, Эшли упала на колени и отдернула коврик, а под ним оказался прямоугольник, похожий на дверь.

– Погреб? – предположил я.

Из-за землетрясений в Лос-Анджелесе редко делают погреба. Но чем еще это может быть?

– Как его открыть? – спросила Эшли, ощупывая углы. Я присел рядом с ней и стал лихорадочно смахивать белую пыль, которая полетела в глаза.

– Нашел! – выкрикнул я, когда пальцы наткнулись на веревку, утопленную в углублении. – Отойдите!

Я уперся ногами в пол и дернул за ручку. Люк открылся. Сосед Эшли подхватил меня, когда я свалился назад, прямо на него. Поднимаясь, я услышал голос, от которого по всему телу прошла волна облегчения:

– Нейтан?

– Винни!

Пошатываясь, она поднялась по лестнице, все еще с револьвером в руке. Ее лицо было в слезах.

– Ох, Нейтан!

– Все хорошо, Винни?

– Чарли не дышит, – пролепетала она между всхлипами.

– Звони 911, – велел Эшли ее сосед. А потом сказал Винни: – Дайте пройти, я врач.

Я отодвинул Винни с дороги, чтобы он мог спуститься.

– Мама тоже там, – выдохнула Винни.

– Господи, Луиза! – охнул я. – С ней все в порядке?

Кузина прикусила губу и покачала головой.

– Ох, Винни. – Я крепко ее обнял.

– Нейтан! Нужна помощь! – проревел снизу сосед Эшли.

Я сжал плечо Винни, а потом спустился по узкой лестнице в погреб. Хотя, конечно же, это был совсем не погреб.

– Ну ничего себе!

Историю этого места я узнал позже – его спроектировал первый владелец дома в конце пятидесятых, а когда в Лос-Анджелесе запретили строить подземные бомбоубежища, уничтожил чертежи. Знал о нем только узкий круг нашей семьи и, может, какой любопытный сосед или любитель истории.

– Сюда! – позвал сосед Эшли, я обогнул кухонный стол и увидел лежащего на полу Чарли.

– О Господи, Чарли!

– Нужно вынести его отсюда. Возьми его за ноги.

За несколько секунд мы подняли Чарли по лестнице и положили на холодную, влажную землю. Винни сжала мою руку. Врач делал Чарли искусственное дыхание, пока тот каким-то чудом не закашлялся, вернувшись к жизни.

– Все будет хорошо, – заверил его мужчина. Винни опустилась на колени и обхватила кудрявую голову брата руками.

Увидев, как я смотрю на него, кузина схватила меня за руку.

– Ты не виноват, – произнесла она.

Мое лицо вспыхнуло от стыда.

– Прости, – сказал я, хотя и не заслуживал прощения.

– Не ты виновник, – заверила Винни. – Теперь это очевидно.

Позже, когда Чарли вышел из больницы и стал отцом-одиночкой, он приглашал меня посмотреть вместе игру, устроить барбекю, поиграть во фрисби на заднем дворе. В один такой вечер, за кружкой пива под звездным небом, он сказал, что всегда знал – его жена ведьма и охотница за деньгами, и я не виноват в том, что попал под ее чары. Его искренняя теплота и желание получше познакомить мальчиков с дядей Нейтаном убедили меня, что он говорит правду или, по крайней мере, уже простил меня. И мы оба качали головами, удивляясь, как иронично – Луиза устроила этот спектакль, чтобы разрушить нашу семью, а в итоге снова нас объединила.

Я всегда считал, что Чарли и Винни избегают меня, потому что им стыдно за то, как они обращаются с матерью. Но теперь понимаю – это не они поступили плохо, а их мать. Они знали, как я зависел от Луизы в те одинокие годы учебы в университете, и хотели обелить ее в моих глазах. То, что я считал трусостью, на самом деле было великодушием; они не хотели, чтобы я знал, как они страдали в детстве или почему охладели их отношения, поэтому просто исчезли из моей жизни.

Я огорчился, узнав, что Луиза умерла. Но с умиротворением думал, что сейчас она живет в лучшем мире, да и мы тоже.

Глава 67. Эшли

Чарли забрали в больницу для наблюдения, так что полиции эту мерзкую историю рассказывали мы вчетвером – Нейтан, Винни, Джордан и я.

Детектив попросил начать с самого начала, и я поведала про фальшивое прослушивание, подчеркнув, что считала его подлинным. Да, я произнесла слова «Ваша тетя умерла», но произносила и другие («Я больше не хочу тебя видеть», «Ты убил моего брата» и «Прости, но между нами все кончено!»).

– Луиза спрятала эти реплики среди других, – объяснила я, – и я не могла догадаться, что это о ней.

Мы сидели в гостиной Луизы, то есть фактически в моей гостиной, по крайней мере пока. Детектив спросил, почему Луиза исключила своих детей из завещания, и Винни показала ему комнатку за кухней и аппарат, с помощью которого ее мать очищала кровь.

– Она была больна и ненавидела нас за то, что мы ей не помогли, – объяснила Винни.

Я не знала ни о болезни Луизы, ни о том, что она попросила у детей, но если б и знала, это ничего не изменило бы. Разве что я почувствовала бы себя менее виноватой из-за того, что собиралась сделать. Потому что если она болела, то все равно скоро умерла бы.

Нейтан и Винни признались, как, обнаружив, что сообщение фальшивое, отправились на кладбище посмотреть, есть ли Луиза в гробу.

– Увидев пустой гроб, мы поняли, что произошло преступление, – рассказал Нейтан, он же, как-никак, адвокат, – но в час ночи мы решили не спешить.

Винни уточнила, что они не знали, с каким преступлением столкнулись. Убийство? Кража тела? Или кто-то собирался выдать себя за умершего человека?

– Мы понятия не имели, с чем имеем дело, – сказала она. – Невозможно сообщить о преступлении, если не знаешь, в чем оно заключается.

Что